Марина Степнова - #ЖИЗНИГРА

Марина подождала немного у ограды и сказала усталым голосом:

– И ты иди, полковник. У нас тут все хорошо. У нас тут маленькая Москва.

– Дело у нас к вам, – начал татарин.

– Сначала, скажи, почему этот добряк так взбесился, – перебил его Ладынский, кивая на грузина, – когда Трофим сказал, что только в буру играть умеет.

– Да, проигрался он в пух, – улыбаясь, ответил татарин, – те трое тоже начинали с того, что, ой, мол, мы только в дурака играть умеем, а потом обобрали его начисто.

– Предложение у нас. Поехали к нам, – продолжил татарин, – дорогими гостями будете. Мы вам такую рыбалку покажем, век помнить будете. У нас сильную игру любят. И Абай сильную игру любит, порадуем старика перед отъездом. Безработный спортсмен заработает неплохо, обещаю.

– Я же так понимаю, что ты правила любой игры быстро понимаешь, да? – добавил грузин, обращаясь к Трофиму. – Кольцо жене купишь.

– Это какой такой Абай? – спросил Ладынский.

– Тот самый, – сказал татарин и пододвинул карту местности рыбаков к себе поближе. – Старик совсем забыл про нарды, теперь он карты любит.

– Спортсмен два кольца жене купит, – сказал грузин и ткнул пальцем в точку на карте в том месте, где ущелье на противоположной стороне горной гряды за рекой выходило в долину. – Машина через час будет, все поместимся.

– Когда-то врагами были, а тут в гости ехать, – ухмыльнулся Ладынский, – Трофим, ты хочешь увидеть живого Абая?

– Сколько лет прошло, – ответил грузин. – Война дело молодое, а мы лучше вина попьем, в карты поиграем.

– Ну, не знаю, а во что там играют? – безразлично спросил Трофим, – хотя «барабир», – ответил он сам себе, читая на лице Ладынского принятое решение, – ехать.

Через час, с удивительной для этих мест пунктуальностью, на строительной площадке появился старый пикап, запорошенный красной неместной пылью. Строители принарядились в разгрузочные жилеты с подсумками, побросав их поверх рабочей одежды, в кузов покидали рыбацкие снасти. Грузин сел в кабину, а татарин разместился наверху вместе с рыбаками. Как только машина тронулась, татарин протянул путешественникам две повязки со словами: «Наденьте для порядка, сами понимаете».

Трофим брезгливо натянул повязку на глаза, подмял под себя какую-то ветошь и повалился рядом с командиром. Машина набрала ход. Трофим нетерпеливо начал шептать Ладынскому на ухо:

– Ничего не понимаю. Куда едем? Зачем едем?

Майор улыбнулся, не оборачиваясь. Помолодевшие впадины на щеках, повязка, как опущенное забрало рыцарского шлема, вид человека, у которого все в надежных руках и все идет по плану.

– Завтра-послезавтра в округе все узнают, – начал он, – а я узнаю Альпиниста. Он у них тюки по скалам катает на веревках через перевал. Они там молятся на него. Если, конечно, я правильно понимаю, куда нас везут.

– И все это я слышу от пенсионера, почти гражданского человека? От штабного работника? Или как всегда? Бывших особистов не бывает? – Трофим улегся поудобнее, подвинул рюкзак под голову повыше.

– Мы с ним около года назад встречались, и он мне говорил, что этим летом банда уйдет в горы, похоже, считанные дни остались, – продолжил майор. – Он нас с легкостью спустит к реке, а там немного вплавь, немного броду – и дома. Только уходить будем по очереди. Ты первый пойдешь, а я следом. Через день, через два, как получится. Альпинисту с нами нельзя, его миссия продолжается, он уходит с ними. Только бы я не ошибся, куда нас везут.

– Вот знал же, знал, куда еду. У нас, похоже, и задания никакого нет, так, да? Так? А? Так? Да? – допытывался Трофим, подвигаясь к командиру все ближе.

– Нашу часть расформировывают. Всех разбросают по округам. А я на пенсию. Как представил, что на этом все. Понимаешь – все! И никогда я до него больше не дотянусь… С меня весь штабной лоск разом слетел. Я просто знаю одну штольню еще со времен афганской… Хочу ее посетить.

Ладынский повернулся набок, подложив локоть под голову, и уже не для Трофима прошептал:

– Сидел там, тайнописью занимался. Болван.

К вечеру раскрасневшийся полковник ворвался в кабинет дежурного, сорвал трубку с пульта, нажал три черные кнопки и без вступлений прокричал:

– Что там?

В громкоговорителе начали отвечать сразу несколько голосов. Полковник отпустил две крайние кнопки и дослушал доклад:

– На месте их не было. Кострище месячной давности, если не больше. «Урал» после РЛС вернулся в часть. Строителей наверху тоже нет.

Шифрограмма

Код «Султан»

Совершенно секретно

По прочтении уничтожить

Монгол и Пионер самостоятельно вышли на контакт с Альпинистом. Установить связь не представляется возможным. Прошу разрешить использовать канала Гюрза.

Улугбек

Машина остановилась на большом расстоянии от КПП в стороне от очереди из нескольких машин. Татарин спрыгнул, открылась водительская дверь, и послышались удаляющиеся шаги. После нескольких минут тишины путешественники скинули повязки.

Поначалу показалось, что машина стоит рядом со съемочной площадкой какого-то боевика. Высокие стены, наспех воздвигнутые из глиняных комьев, из которых свежими спицами торчит солома. Громадное глиняное здание оштукатурено и побелено с фасадной стороны, боковые стены кое-как замазаны. Пластиковые окна и двери в глиняном строении вызвали у рыбаков улыбку. Из глины можно строить здания любой этажности и любой архитектурной смелости, но все равно это будут хижины. Из мрамора получаются дворцы, из гранита – замки, а из глины всегда только хижины. Свет в окнах белоснежных фургонов на еле заметных колесах. Блок-модуль на высоком фундаменте с надписью «Чайхона». На пороге стоит группа людей в песочных камуфляжах.

Зенитная установка без шасси красуется посередине плаца, она увешана елочными гирляндами, как новогодняя елка, по ней катятся волны бегущих огней. Флагшток с повисшей тряпицей. Ошеломленные путешественники с трудом сдерживали хохот.

– Что-то мне подсказывает, что строевой подготовкой они здесь не занимаются, – сказал Ладынский.

– Зато елку до сих пор не убрали, – поддержал шутку командира Трофим.

Полукруглые быстровозводимые ангары как будто специально поставлены по сторонам, чтобы приумножать в зеркалах никелированного металла весь этот бред декораций. Подсветка софитов обнажает целлюлит глиняных стен, в их рельефе угадывается размах рук штукатура-дервиша.

Факелы по углам, прожекторы на крышах. Группа мужчин в шапочках под чалму вместе с парнями в касках и в форме американского спецназа волочат деревянные ящики.

– Эклектика какая-то. Чалмы, тюрбаны, пуштунки. Я такое разнообразие головных уборов видел только в костюмерной ТЮЗа, не хватает тирольских шлемов. О,и буденовок тоже не хватает!