Владимир Никитин - Миражи. Мистический детектив

Наутро он взял с собой топор и отправился на поиски кем-то спиленных непогодой или засохших деревьев, необходимых ему для сооружения небольшого плотика, на котором он рассчитывал добраться до середины озера.

Несколько безжалостно срубленных сосенок он обнаружил прямо на развилке дорог. Пришлось вернуться за машиной, так как сразу всё, что он отобрал, оттащить волоком ему было не под силу. Деревья он прикрепил тросом к своему атомобилю и доставил на берег. Распилить и связать их, для него было пару пустяков. Но, тем не менее, плот был готов к плаванию только к вечеру.

И ещё одну ночь они с Верным провели у костра. И снова фонтан не объявился.

– Ну вот что. друг ты мой единственный, – ласково обратился Харитон к псу, – поплывём с тобой, посмотрим, что это за чудо-середина озера, из которой бил фонтан.

Верный нетерпеливо суетился возле хозяина и повизгивал.

– Да, здесь, на берегу, ты герой, – опять вступил с ним в беседу старик. – Посмотрим, как ты будешь крутить хвостом, когда поплывём на этих брёвнушках, – и он озабоченно глянул на небо. Там собирались тучки.

– Вот дождь нам совсем некстати, – проворчал Харитон. – Плотик-то мой неудобный для плавания. Брёвна скользкие, без шеста на них и не удержишься.

В молодости, ещё до службы на границе, они с Алёшкой любили бывать на нижнем складе леспромхоза. Если перевести на русский язык, здесь хранились привезённые на автолесогрузах круглые брёвна, как сами заготовители леса называли их – кругляками. Они спускались на реку в период половодья, а многие уральские речки в такую пору становились судоходными для сплава леса к местам дальнейшего его переброса для отправки за границу на продажу. И много брёвен из-за недолгой большой воды на уральских речках становились топляками – гнили в воде.

Приезжали японцы, они вылавливали такие брёвна и куда-то увозили на лесовозах.

– А что они с ними потом делают? – как-то спросил Харитон у одного из плотогонщиков.

Тот смачно сплюнул, то ли от неудовольствия, что приходится объяснять такие, на его взгляд пустяки этим несведущим пацанам, а, может, от возмущения такой бесхозяйственностью.

– Что-что?! Мебель, другие столярные изделия наделают и нам же продадут их.

В плотогонщики обычно шли крепкие русские мужики. На Урале их, конечно, мало было, в основном работали они на полноводных сибирских реках, но и на таких, как Тавда, Тагил, Чусовая и Сылва в те далёкие времена было им чем заняться.

Как-то с тем же Лёхой Харитону посчастливилось попасть на такой плот. Страху они тогда натерпелись. Но ничего, мужики снисходительно к ним отнеслись. Говорили – приходите, научим. И вязать плот тогда же Харитону удалось научиться.. Плотогонщик ещё его похвалил, и сказал на прощанье:

– Силёнки у тебя есть. Приходи.

Всё это сейчас вспоминая, старик подумал, что озеро – это не сплавная река, справится. Но всё равно придётся нелегко.

Однако у него возникли сомнения. Можно уже было отправляться в плавание по загадочному озеру, добраться до его середины, но что-то его удерживало, какая-то мистическая сила, словно кто-то его оттудова – то ли из космома, то ли из чудо-озера, предупреждал, что пока этого делать не надо, опасно, и для тебя, и для твоего верного помощника Верного. Харитон отгонял эти мысли, но они назойливо теребили его душу. От избытка чувств, или ещё от чего-то неведомого, старик достал из рюкзака с провизией бутылку самогона – напитка вполне надёжного, потому что он сам его готовил. Налил себе в пластмассовый стаканчик, что хранил в бардачке машины, грамм, наверное, сто-сто двадцать, и выпил, не закусывая.

– Ну, что смотришь на меня осуждающе, – буркнул он Верному. – Ну, не знаю, что со мной происходит, кто руководит моей психикой, но не готов я пока к плаванию. Думаешь, струсил, – продолжал он, глядя псу в глаза. – Не сдрейфил, но, видно, что-то не учёл. Что, пока не знаю. Ты тут покарауль, а я, пожалуй, чуток вздремну.

Он открыл вторую дверцу, на случай, если Верный захочет примоститься на соседнем сидении, а сам откинулся на спинку и закрыл глаза. Но сон не шёл. И это тоже ему было странно. Ведь почти всю ночь он бодроствовал, боясь пропустить так называемый фонтан.

Он вылез из машины и подошёл к самому краю берега, всматриваясь в толщу водной глади загадочного озера. Вдруг ему послышался голос Алексея: «Ты, Харитоша, не торопись. Я поспешил, и видишь, как получилось…» Старик оглянулся по сторонам, надеясь увидеть друга, но вокруг никого не было. Только желтеющие листья кустарников перешептывались между собой.«Остерегайся, Харитоша, – вспомнил он и слова Настёны. – Здесь не граница, но всякое может быть». Что-то она недоговаривала. И эти следаки – тоже. Почему все так настойчиво не советовали искать Алексея? А вдруг они знали что-то такое о его гибели, но не хотели ему говорить? Но что? Лёшка, чёрт горбатый, хотелось ему крикнуть. Где твоя могила? В каком месте озера её искать? А, может быть, ты жив, потому и являешься ко мне в виде привидения?

Харитон отошёл от воды и побрёл по берегу вдоль озера, приказав Верному оставаться у машины и стеречь её. В руках он держал ружьё, а в куртке позвякивали патроны. Ему вспомнился сейчас рассказ про лётчика и мальчика, оказавшихся на безлюдном острове. «Вот и я здесь, хоть и не на острове, но в безлюдном месте, -подумалось ему. -А вместо мальчика – мой верный друг преданная ему собака.». Верный по имени Верный, – усмехнулся старик, – а может, в этом озере водятся акулы? – эта мысль даже несколько его позабавила».

Хмель всё —таки его чуть-чуть взял. Пил он всегда мало и по какому-то поводу. А сейчас повод был серьёзный -он никак не мог осуществить задуманное. И старик, вскинув ружьё, прицелился в озеро, в самую его середину. Палец его был на курке, но стрелять не стал. А вдруг там прячется Алексей? И старик вернулся к машине. Верный сидел у самой дверцы.

– Э, да ты, брат, наверное, проголодался, – сказал ему Харитон. – Сейчас я тебя покормлю.

Он достал из сумки-холодильника – осталась у него такая из советского времени – извлёк оттуда кусок мороженого мяса и кинул собаке. Верный принялся за еду, а старик снова забрался в кабину, оставив полуоткрытой вторую дверцу, чтобы пёс мог потом забраться в машину, откинул спинку своего сидения, улёгся поудобней, и, наконец, задремал.

Проснулся он от лая собаки. Верный бегал по берегу и кого-то там высматривал. Харитон глянул сквозь лобовое стекло на озеро. Там никого не было.

«Какая-то сплошная мистика, – пробормотал он. – Никого нет, а пёс беснуется. – И старик снова откинулся на спинку сиденья.

А вечером всё же полил дождь. Старик впустил полумокрого пса в машину, и снова уснул. На сей раз основательно. Разбудил его писк будильника ручных часов. За пять минут до полуночи.