Игорь Смирнов - Не в рифму

Бросилось в глаза несколько хорошо примелькавшихся лиц – завсегдатаи, как всегда, не уронили имидж, не потерялись, пришли. Вот Лидия Афонинцева, неутомимая тусовщица. Поспевала повсюду, не пропуская ничего литературного. Соцсеть Вконтакте, как Большой Брат, замечала её то тут, то там, где бы что ни затевалось. По правую руку от неё сидела Настя Бубенцова. Сама она писала, кажется, довольно редко и только несколько фривольные, эротические стихи, зато чужие декламировала охотно и без ограничений. По части хождения по литературным тусовкам Настя не уступала Лидии, не отставала от неё ни на шаг, была неразлучна, как нитка с иголкой.

Когда Олег впервые увидел Настю на каком-то стихотворческом сборище, её миловидное лицо с громадными глазами, обрамлённое объёмными тёмными локонами, ладная фигура так поразили своей красотой, что у него просто перехватило дыхание. «You kill me with your smile 1 1 Ты убиваешь меня своей улыбкой (англ.) ” – так, кажется, пел кто-то за бугром лет за десять до того дня. У Насти была как раз такая улыбка – от которой мужики должны были голову терять. Иванова тогда сразу осенило, как должна выглядеть героиня романа, который продвигался у него с невероятным творческим скрипом. Да-да, это был уже тот самый многострадальный «Триумфатор—Зиждитель», который он до сих пор не мог довести до ума. Значит, не меньше пяти лет уже – потому что встреча с Настей случилась лет пять назад. Сама Настя в ту пору – и вообще довольно долго – Иванова в упор не замечала. Потом стала вроде бы обращать внимание – но путала с кем-то другим. Однажды проговорилась, назвала его Валентином. Казус, конечно, досадный; вроде случился всего-то ещё прошлой зимой.

И вдруг, уже буквально осенью, каким-то волшебным образом всё переменилось. Откуда-то Настя разузнала, как Иванова зовут, и теперь даже более-менее ясно представляла, что он за фрукт и чем он дышит. Главное же, она вдруг начала как-то загадочно поглядывать на Олега! Вконтакте они уж давно числились в друзьях, даже в те дни, когда Настя принимала его за того неведомого Валентина. А тут у них внезапно завязалась переписка, довольно оживлённая, хотя и почти без слов. И ещё – как бы это сказать? – прерывистая, с паузами. Временами какой-то стих обрушивался на Настю, и она с дикой энергией принималась забрасывать Иванова то смайликами, то стикерами, то романтическими картинками, то потешными гифками. А потом – бац! – и этот поток обрывался, наступала тишина. Молчание. Настя будто телепортировалась в другую галактику, куда радиоволны соцсети не долетали. Хотя на самом деле и в эти периоды загадочной Настиной немоты Иванов обнаруживал следы её присутствия Вконтакте. То, прокомментирует чью-нибудь запись. То вступит в очередное сообщество. А то и свою страницу новой фоткой украсит! Цветочков там или кошечек – неважно! Даже ведь и не пыталась скрыть, что она здесь. А ему почему-то не писала…

Иванов себя в этих её внезапных охлаждениях винил. Не умел поддержать беседу. Да, отвечал ей тоже смайликами да гифками, но не так массированно и, видно, не совсем впопад. Не оправдывал ожиданий, что ли; разочаровывал. Вот она и переставала бомбардировать его стикерами. Эх, какой же ты писатель, – даже так однажды сказал себе Иванов, – если бабу, которая на целых десять лет тебя моложе, охмурить не можешь. Ну да, не поэт. Да и романист хреновый…

А всё-таки что-то она в нём находила, Настя. И молчание её не устанавливалось навсегда. Вдруг снова, похоже, стих на Настю нападал. И она опять донимала Иванова гифками и романтическими картинками – что-то пробудить в нём хотела. Он отвечал, старательно и неуклюже. Всё повторялось…

Итак, Настя была здесь…

А по левую руку от Афонинцевой развалился Николай Тарабаров. Этого можно было назвать восходящей звездой местного Парнаса; в ЛитО затесался не так давно, однако на конкурсах и поэтических вечерах уже гремел, гремел.

Парочку-вторую других стихотворцев зацепил Иванов взглядом. Знались шапочно – кивал им при встрече, хотя не всегда мог сразу вспомнить, как зовут.

А ещё ему казалось, что он видит среди всех этих сегодняшних лиц улыбающуюся физиономию Олега Зиновьева. Тёзка – бард, переводчик, поэт. Моложе Иванова, а не чета ему, по-настоящему повидал мир. Бывал в Ливерпуле, прогуливался там возле пабов, которые начинающие «The Beatles» прошли. За это Олег подходящий рингтон у себя в телефоне ему поставил… Да если б в одном только Ливерпуле! – в молодости моряк торгового флота. Душа компании, острослов, эрудит. Ну какое сегодня заседание без Олега? Ему ведь прочили председательскую должность к лету.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Ты убиваешь меня своей улыбкой (англ.)