Александра Грашкина - Три закона жизни

– Замечательно. Проведем внеочередное собрание?

– Сначала я бы хотел обсудить с вами кое-что наедине.

Лоуренсий предложил прогуляться.

– Я знаю одно прекрасное место, очень подходящее для серьезных разговоров.

Лоуренсий, Лютеций и Перси вышли из пещеры, но направились не в лес, а в противоположную сторону, и вскоре увидели каменный грот, за которым начинался скалистый берег моря.

Море было огромным, диким и пугающим. Грохот волн звучал в ушах как призыв к борьбе; равномерный гул прилива располагал к размышлениям. Друзья сели на камни на берегу и стали смотреть на пенящуюся воду. Лоуренсий рисовал, Лютеций следил за волнами, а Перси слушал крики чаек и с грустью думал об утраченной навсегда безмятежности. Сам того не замечая, он постепенно успокоился; все происходящее начинало казаться ему мелким по сравнению с морем, небом и всем огромным миром, слишком просторным для человека.

– Как ты думаешь, Перси, почему Монтесума заказал мне морской пейзаж? – спросил Лоуренсий и сам ответил:

– У него неспокойно на душе. Властителя всегда одолевают сомнения в правильности принятых решений. Его мир обманчиво спокоен, а за холодным взглядом кроется столько же переживаний, как у любого из нас, только он умеет скрывать свои чувства. Искусство раскрывает душу человека, оставляет его один на один со своими сомнениями. Вождь может быть откровенен только с произведениями искусства.

Так говорил Лоуренсий, и друзья, задумавшись, слушали его. Перси чувствовал, что действительно хорошо отдохнул за вечер, и был благодарен другу за возможность забыть обо всем и расслабиться.

– Мы можем часто ходить сюда, если тебе здесь понравилось.

После ужина Перси провел собрание и для начала дал слово Лоуренсию.

– Итак, Гольмий, к большому сожалению, не предложил мне стать шпионом, но он осторожно попытался выяснить численность нашей организации и ее состав.

Я, конечно, ничего не сказал, вернее, сильно его дезинформировал, но вот то, что я видел… Во-первых, у него вдвое больше союзников, а во-вторых, он однозначно будет стараться привлечь на свою сторону и наших союзников, потому хочу сразу вас всех предупредить: ни в коем случае не давайте Гольмию понять, что разгадали его план. Будьте осторожны и сразу сообщайте обо всем Перси. Помните: Гольмий не ценит людей. В его руках вы будете лишь игрушкой. Перси, тебе слово.

Только после собрания Перси вспомнил о Нинисель и удивился ее отсутствию. Обеспокоенный, Перси пошел на поиски в женскую комнату.

На пороге Перси остановился в нерешительности. Внезапно дверь отворилась и на пороге появилась Фрэнси. Красавица жеманно улыбнулась, обнажая прелестные ровные зубы, а Перси вспыхнул, вспомнив посещение Рутения. Фрэнси, казалось, радовалась его неловкости; кокетливо касаясь его руки, она спросила:

– Ты ищешь Нинисель? Ее там нет. И вообще все давно разошлись.

– А где же она? – но, встретив понимающий взгляд Фрэнси, не сдержался:

– Меня не интересует, что Вы и Ваш муж думаете об этом.

Фрэнси чуть помедлила, игриво взмахнула ресницами и исчезла в глубине коридора, а Перси, раздосадованный, вернулся к себе. Вскоре пришла и Нинисель, усталая и взволнованная, держа на руках новорожденного ребенка.

– Перси, послушай, подруга попросила меня взять ее ребенка. Пожалуйста, не отказывайся принять его. У меня ведь тоже скоро родится дитя, и мы воспитаем их вдвоем.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – Перси с недоумением взглянул на малыша. – Мальчик?

– Она просила назвать его Кларком.

– А кто отец ребенка?

– Не знаю, Лиззи не называет его имени, это тайна.

– И тем не менее мы должны брать на воспитание чужого ребенка…

Но Нинисель так трогательно умоляла его оставить малыша у себя, что Перси уступил. «Если Нинисель родит дочь, назовем ее Джули. Получится красивая пара – Кларк и Джули».

В тот день утром после завтрака Нинисель отправилась проведать Элизабет. Она уже давно не выходила из комнаты, и Нинисель часто проводила у подруги по несколько часов. Однако сегодня вместо обычного приветствия ее встретил такой знакомый всем женщинам стон.

– Лиззи!

– Нинисель, как я рада, что ты пришла. Позови врача и побудь со мной, пожалуйста.

Нинисель осталась с ней и первой взяла на руки крепкого малыша, которого Элизабет попросила назвать Кларком.

***

Сомнения стали появляться лишь на следующее утро.

– Послушай, Нинисель, а как мы будем скрывать существование ребенка? – спросил Перси.

– Я думала об этом… У меня тоже скоро родится малыш, скажем, что я родила двойняшек.

– Еще не скоро. А до этого?

– Я останусь здесь, с малышом, а Элизабет скажет, что я не совсем здорова.

Пери покачал головой. «Сами себе создаем лишние трудности, – подумал он, – разве мало у нас своих забот! И теперь я не смогу проводить здесь собрания, значит, нужно придумать еще и другое место для встреч».

В тот день, придя на работу, Перси с удивлением заметил в кабинете Монтесумы Рутения. «Если нам предстоит совместная работа, я откажусь», – решил Перси. Рутений стоял напротив и насмешливо улыбался, что не укрылось от внимания вождя.

– Как вижу, вы уже знакомы, – невзначай обронил он.

– Нет, со дня знакомства мы не встречались ни разу, – возразил Рутений.

Монтесума не стал спорить, очевидно, его занимали серьезные размышления.

– Впрочем, совершенно неважно, хорошо ли вы знаете друг друга, я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения. Сегодня я собираюсь показать вам нечто очень важное, следуйте за мной и не задавайте вопросов.

Они вышли из кабинета и отправились в длинный извилистый коридор, затем вышли к лестнице и стали спускаться вниз.

– Перед вами откроются тайны нашего могущества. Я покажу вам то, о чем никто из вас никогда не подозревал, но помните: государственная тайна должна храниться в строжайшем секрете. Если я узнаю, что один из вас рассказал об увиденном хоть единой живой душе, – Монтесума понизил голос и многозначительно взглянул на Перси. – Лучше не думать о том, что тогда ждет вас.

– Зачем же тогда Вы открываете нам тайну? – спросил Рутений, и в его голосе Перси услышал одновременно и насмешку, и понимание.

– Я доверяю вам обоим, мне кажется, вы заслужили право знать правду. И, надеюсь, вам еще дорога жизнь, и вы не станете выдавать тайну.

– Понимаю, – склонил голову Рутений. Перси промолчал. Он с каждой минутой все больше проникался уверенностью, что перед ним разыгрывают продуманный спектакль, где у всех давно распределены роли; вероятно, Монтесума и Рутений давно обо всем договорились. И все же Перси не мог не поддаться приятному чувству собственной значимости и силы: ему доверят важную государственную тайну, которую нужно держать в строжайшем секрете. Разумеется, он не сдержит обещания и расскажет обо всем друзьям, и, более того, воспользуется тем, что узнает. «У меня наконец появится большое преимущество перед Гольмием», – с нескрываемой радостью подумал Перси.