Олег Батлук - Баланс белого

– Красивые мыши, – повторил мистер Кид.

«ОК, – подумала ведущая, – это будет короткое интервью».

– Вы знаете, что такое красивые мыши? В шестидесятые годы ученые провели уникальный эксперимент над грызунами. Им создали мышиный рай на земле, в одной отдельно взятой коробке… Символично, правда? Как только нам обещают рай на земле, то обычно в финале оказывается что-то вроде пустой картонки… Полное мышиное изобилие: еда, вода, тепло. В результате в этом раю выделилась особая группа грызунов, которые перестали бороться за ресурсы. Они не участвовали в драках за пространство и пищу. Поэтому на них не было укусов и шрамов. Эти особи оставались чистенькими и пушистыми. Ученые назвали их «красивыми мышами». У этих красивых мышей была еще одна отличительная особенность: они не размножались.

Ведущая услышала над ухом шепот оператора, который располагался за ее спиной:

– А дедулька-то тренькает.

Она равнодушно посмотрела на старика. В консерватизме старости, что бы та ни проповедовала, нет никакой сенсации. А в истории с Полой и ее чокнутым в пределах современной нормы городишком сквозил жирненький такой сюжетец. Передача уже почти полностью смонтировалась в голове у ведущей. И мистеру Киду в ней места не было.

– Наши ребята, и Джон, и Пола, и все остальные из этой секты – они ведь росли прекрасными сорванцами. И хулиганили, и дрались, и игрушки у меня из-под носа в магазине таскали. Прелесть, а не малыши. Как они стали такими… такими гаджетами? Это все проклятый дух времени… Мы с вами живем в век духовного мусора. Люди натаскали в свои дома и души целые мусорные свалки разных идей и убеждений. Вам, молодым, в наши дни сменить мировоззрение – как насморком переболеть. Вы примеряете новые идеологии, как джинсы в магазине. Поносили немного, а как только те выйдут из моды или станут задницу натирать, напяливаете следующие. Сегодня вы только траву жуете, а чрез пару лет, глядишь, поросят целиком глотаете. Тех, кого вчера на стенку вешали, завтра будете к стенке ставить. После этих ваших стэнфордов и оксфордов вы все – клинические рационалисты. Не оставляете чуду ни шанса. А все главные вещи в жизни происходят только чудесным образом. Встречи, открытия, любовь, дети. Чудо.

– Мистер Кид, я вам, конечно, благодарна за такой комплимент. Но вы совершенно напрасно причисляете меня к поколению Полы и Джона. Я значительно старше. И вас хорошо понимаю… – ведущая попыталась произнести это максимально доверительно, чтобы побыстрее заткнуть несенсационного, да еще и вдобавок нефотогеничного деда.

– Нет, не понимаете. Вот вы сейчас там у себя на канале этот сюжет покажете. Как думаете, сколько ваших придурков пожелает к нашим присоединиться? А если эти новые придурки какие-нибудь новые идеологические болезни сюда привезут, еще более экзотические? С нашими чайлдфри, допустим, я знаю, как бороться. Есть у меня один план. Теперь только из-за вашего сюжета мне ускориться придется. А если к нашему чайлдфри другой какой-нибудь «фри» прибавится? Олдфри, например? И «резервация бабушек» станет уже не просто названием. Обнесут нас забором и будут через него сырое мясо кидать. Не жалко вам нас, а?

Ведущая сослалась на спешку и закончила интервью.

Микроавтобус выруливал от магазина на центральную улицу. Через заднее стекло было видно мистера Кида. Он стоял на том же месте, где с ним попрощались: покосившийся и бесхозный, как паровоз за его спиной на крыше.

Джона наконец доставили до его прикорнувшего у обочины Мустанга. Он прыгнул в авто и еще успел в этот день доехать до работы и даже засидеться там допоздна…

…В Нудлпоппенбуле показ сюжета по телевидению прошел практически незамеченным. Джон немного расстроился, что ведущая не использовала в программе интервью с мистером Кидом. В душе он симпатизировал нелепому старику. А Пола лишь заметила, что ее плохо сняли: по ее мнению, на экране она выглядела старше своих лет.

На следующий день после выхода передачи, ровно в восемь тридцать утра, Джон отправился на работу. Он постоянно выезжал в это время и обычно за считаные минуты пролетал по пустому городу. Другие жители работали дальше в долине и стартовали раньше него. Джон уже неплохо разогнался и едва успел затормозить, чтобы не врезаться в большую пробку в центре. Такое скопление машин было для их города чем-то невероятным. Одни припарковались у обочины, другие бросили свои авто чуть ли не поперек дороги. Джон вышел. Он не сразу узнал здание, к которому спешили люди из соседних машин, прибывших сюда непосредственно перед ним. Это был старый, давно заброшенный магазин игрушек мистера Кида. Только сегодня железная дорога на его крыше работала. Паровоз с несколькими вагончиками исправно нарезал круги, весело пыхтя. Кто-то содрал с витрин старые газеты и журналы. Двери в магазин были распахнуты настежь.

Джон не заметил, как очутился внутри. В магазине толкалась целая толпа. Джон удивился, что при этом вокруг стояла комариная тишина. В полумраке он пригляделся и остолбенел.

На длинных полках, идущих рядами позади массивного дубового прилавка, от пола до потолка стояли детские игрушки. Это были сплошь старые, раритетные игрушки, прямиком из его детства. Ни одной современной. Джон с какой-то маниакальной поспешностью разглядывал полки, словно опасаясь, что игрушки сейчас исчезнут, как видение, как очередной мираж Силиконовой долины. Внезапно он замер, и по его венам прокатилась теплая волна крови. Джон увидел большую игрушечную машину на педалях, на которой можно было кататься, как на велосипеде, забравшись сверху внутрь. У него в детстве была такая же. Очень похожа. И, странное дело, сейчас эта машина стояла на том же самом месте на витрине магазина, где Джон много лет назад впервые заметил с улицы свою. Джон не шевелился, завороженный, не в силах отвести взгляд. Внезапно чьи-то руки подняли машину с витрины и опустили ее перед ним на дубовый прилавок. Джон поднял глаза. Напротив него, по ту сторону массивной доски, стоял мистер Кид.

Джон неуверенно потрогал шершавый капот. И вот уже плотина Гувера у него внутри дала трещину и оттуда хлынули воспоминания, неряшливо, прямо на сверкающие полы его нынешних будней. Джон отчетливо вспомнил, как будто всегда это знал, что у его детской машины была глубокая царапина по правому борту, а внутрь игрушечного зеркала заднего вида его отец в шутку приклеил стикер с Терминатором. Джон машинально ощупывал машину со всех сторон. На правой двери его пальцы замерли. Под ними отчетливо ощущалась царапина. Джон наклонился и заглянул в зеркало. Там виднелась потускневшая наклейка с Терминатором. Сомнений больше не было. Джон держал в руках свою собственную игрушечную детскую машину, которую он самолично выкинул в мусорный бак во дворе лет пятнадцать тому назад, перед отъездом в колледж.