Анатолий Можаров - Есть зло, которое видел я под солнцем

В ответ Мила Львовна молча закивала головой, рассеянно глядя по сторонам.

– Ничего, Лизонька, я справль…

Взгляд Милы Львовны остановился на столе с самоваром, за которым они в первый день знакомства пили чай. Кроме самовара там стояло несколько чашек, блюдец от разных сервизов, варенье в вазочке, печенье. И среди всего этого стояла пепельница с несколькими окурками, возле которой лежала зажигалка, подаренная Милой Никите.

– Странно, – Мила Львовна заговорила сама с собой вслух. – Но как это возможно?

Вдруг, спохватившись, она перевела взгляд на гостей.

– Вы меня простите, я пойду…

– Да, да, конечно, до свидания.

Проведенная на даче Вахмистровых ночь оказалась тяжелой. Сначала ждали полицию и «скорую помощь», потом были бесконечные вопросы от следователя прокуратуры. Лизе то и дело приходилось давать Миле Львовне сердечные капли, а Стэну звонить родственникам Вахмистровых. Поспать удалось всего пару часов, и теперь Стэн вел машину несколько неуверенно.

Сразу за поворотом внимание Лизы и Стэна привлек участок с невысоким штакетником. Им почему-то показалось, что они не видели его, когда проезжали здесь прошлый раз. А теперь не заметить его было невозможно. Возле веранды стоял стол, хорошо видимый с дороги, за столом играли в домино несколько человек, и голову одного из них прикрывала от солнца феска. А возле играющих, шипя, заливался бодрым голосом с грузинским акцентом коричневый, середины прошлого века патефон. В открытое окно машины долетели слова песни: «А на горных, на дорогах – на-нина-нина – стариков столетних много, дэли, во дела».

– Колоритно, – заметил Стэн и бегло огляделся по сторонам. – А мы, кажется, здесь раньше не проезжали.

Вдруг где-то включился репродуктор и с помехами, регулярно потрескивая, исполнил фальцетом: «…ка песню нам пропой, веселый ветер, веселый ветер, веселый ветер. Моря и горы ты обшарил… на свете и все… сенки слыхал».

– Смотри, – прошептала Лиза.

Она, не отрываясь, глядела прямо перед собой. Стэн проследил за ее взглядом.

По тротуару им навстречу шел невысокий, полный мужчина в соломенной шляпе, майке, пижамных брюках в полоску и сандалиях, с газетой «Правда» в руке. Стэну показалось, что время замедлилось. Вместо очков у прохожего было пенсне, и одно его стекло бликовало так, словно было заклеено белой бумагой. Полные губы под сильно подбритыми по краям, папанинскими усиками загадочно улыбались. Не обращая внимания на машину, словно не видя ее совсем, мужчина, напевая себе под нос, не спеша прошел мимо.

– Что это было? – прошептал Стэн.

– Берия, Берия, – пробормотала Лиза. – Вышел из доверия…

– А?

– А товарищ Маленков надавал ему пинков.

Стэн посмотрел в зеркало заднего вида, но мужчина оказался, по-видимому, в «мертвой зоне» обзора. Тогда Стэн и Лиза одновременно обернулись, но прохожего увидеть им не удалось – он просто исчез, а там, где он должен был бы быть, о чем-то беседовали два молодых человека, поблескивая, словно соплями, капельками пирсинга вокруг носа.

– А вот здесь мы проезжали, – обрадовался Стэн.

– Ты обратил внимание на то, что сказала Мила про отца Вадима? Как ты думаешь, он работал в КГБ или в лагерях? Я имею в виду, он хватал и сажал или охранял, чтобы не сбежали?

– Лиз, что это ты вдруг о таком далеком прошлом?

– Музыкой навеяло.

– Почему ты вообще решила, что он был по ту сторону баррикад, а не репрессированным, например?

– Брось. С чего бы это сыну избегать разговоров об отце, если тот был репрессированным? Нет, наверняка его отец как-то связан с органами. Вот и дачу, небось, отхватил, как верный служака.

Кстати о верных служаках, ты заметил, какой противный следователь? – подавленное состояние Лизы уже успело смениться агрессивным настроем. – Смотрит так, как будто меня в чем-то подозревает…

– А что ему делать? Вахмистрова убили вчера днем, а на это время алиби у нас с тобой нет.

– Алиби на это время нет у половины россиян.

– Да, но половина россиян не приезжала с сомнительными предложениями к покойнику, что вызывает только недоверие.

– Если честно, то мне просто не хочется связываться ни с прокуратурой, ни с полицией. Толку от них никакого, а помешать могут.

– Помешать чему? Твоей мести? – невинно поинтересовался Стэн.

– Хоть бы и мести.

– Мести кому? Вахмистрова убили до того, как напали на тебя. Так что он здесь ни при чем. А вот тот факт, что нападение было совершено на тебя и на него, однозначно говорит о главном.

– О каком главном?

– О том, что дело действительно в бумагах Вахмистрова, которые ты вытащила из-под спуда лет своей статьей на свет божий. То есть, причину нападения на тебя нужно искать не в других твоих статьях, а именно в этой, связанной с домом Вахмистровых. Возможность совпадения двух этих случаев ничтожно мала.

– Стэн, я признаюсь, что думала на Вадима напрасно. Теперь это понятно. И значит, что все это – ужасное, трагическое, но всего-навсего сов-па-де-ни-е!

– Я думаю, то, что ты осталась жива, это просто ве-зе-ни-е. Убить этим людям не проблема, как видишь. И не известно, нашли они то, что искали у Вахмистрова и у тебя, или не нашли.

– Стоп! Стэн, ты меня не слышишь? Меня просто ограбили – украли ноутбук и фотоаппарат.

– Лиза, кто-то убил Вахмистрова, потом спокойно обыскал дом и, не найдя нужного, поехал к тебе… И все это среди бела дня. Залез в квартиру, забрал компьютер, фотоаппарат, все диски и фотографии. Почему? Потому что не знал, где именно находится интересовавшая его информация. А что будет, если он ее так и не найдет в украденном?

– Стэнчик, милый, все намного проще. Тот, кто меня ограбил, просто загонит фотик и ноут, деньги пропьет и через пару недель снова пойдет кого-то грабить. И так – пока не поймают.

– Пусть будет по-твоему, но рисковать нет смысла. Ты не против того, чтобы сегодня и завтра остаться у меня?

– Ах, вот, для чего вся эта конспирология! Целую теорию заговоров развил. Можно было и без такого предисловия – я не против.

С мокрыми после душа волосами Лиза, одетая в бежевую рубашку Стэна, разлила кофе по чашкам, поставила одну рядом со Стэном и уселась с ногами в автомобильное кресло, смонтированное на каркасе из крепких сучковатых ветвей. В студии было еще одно такое же кресло и диванчик, которые Стэн сконструировал из высохшего на корню дуба и сидений своего сгнившего фольксвагена-гольфа, купленного в приснопамятные девяностые за двести долларов.

Он сидел на отполированной сверху тополевой колоде перед монитором компьютера и читал статью Лизы с сайта «Астрала».

– Да-а-а-а-а, – изрек Стэн.

– Что?

– Ничего.

– Ничего чего?

– Ничего не понятно.

– А что ты хочешь понять?