Гайя Азези - Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

В Эмме рождалось уважение к этой культуре.

Они повторили за Ашарой всю последовательность ритуального омовения – от полоскания рта и до обмывания подошв.

Занятие было коротким, минут тридцать. Эмма почувствовала, что каналы в теле заработали. Еще бы: не омовение, а самая настоящая китайская гимнастика с активацией важных точек и каналов.

– А можно еще вопрос на другую тему? – поинтересовалась Эмма.

– Да, слушаю. Вопрос очень личный или Амина может присутствовать?

– Думаю, может слышать.

– Благодарю. Мы ведь неслучайно оказываемся вместе. Может, то, о чем вы спросите сейчас, будет важным и для нее.

– Понимаю. Мой муж был известным архитектором, очень богатым. Он открыл мне жизнь, которой раньше у меня не было. Я жила с ним, как в раю. И вот после его смерти оказалось, что он должен огромные деньги. Возможно, выплатив все, я останусь на улице. И пока я даже не знаю, хватит ли всего имущества, чтобы погасить долги. Почему так Аллах поступил со мной?

Далее шейха произнесла абсолютно парадоксальное утверждение.

– В этом стечении событий есть великое благо, Эмма.

– Вы серьезно? В этой беде – благо?

Женщина не была готова услышать такое резюме.

– Эмма, – мягко продолжила Ашара, – сегодня благо от утраты имущества и статуса трудно разглядеть. Когда у вас привычный мир выбит из-под ног. Почему Великий Аллах лишает тебя того состояния, которое было в твоем пользовании? Наверное, пришедшие деньги не все были праведными. И дабы обезопасить вас, а может, и ваших детей, Аллах так решил.

– Что значит, «не все деньги были праведными»?

– Получены или потрачены незаконно. Часть денег – были заработаны честно, без махинаций, без жульничества и не на запретных Аллахом полях – не на торговле алкоголем, азартными играми, изображениями тех, кто имеет душу, – статуями или иконами, например, или на торговле людьми. А часть могли быть заработаны запретным способом. Например, взятками. Но даже если честно заработанные деньги человек шел тратить на сомнительное или запретное, то его деньги перестают быть благословенными и становятся проклятыми.

– А что случается, если деньги прокляты?

– Не будет ни счастья, ни жизни – ни на этом свете, ни на следующем. Ни хозяину этих денег, ни тем, кто их коснулся. Например, члены семьи получали эти деньги на пропитание, на ведение хозяйства. И они начнут болеть тяжко и тратить на лечение или на оплату каких-то несчастий эти проклятые деньги, вместо того чтобы радоваться жизни.

– Поэтому на самом деле это лучший исход? Лишиться замаранных денег и предметов, и жилья?

– Лучше, Эмма. Повторюсь, хотя сейчас в это трудно поверить. Но если ты наберешься смирения, чуть позже ты увидишь, сколь безупречен был план Аллаха субхэнах уа таале 20 20 Аллах Пречист (не знающий недостатка и несовершенства) и Возвышен (араб.) . .

– Шейха Ашара! И все же мой муж был очень хорошим человеком. А игра на деньги… Всего лишь один изъян…

– Как у вас говорят: ложка дегтя в бочке меда. Каким бы он хорошим ни был, а в итоге он наполнил дом грязными деньгами и обесценил все, что делал.

– Мне больно даже слышать это от вас, не то, что принять!

– Вы, наверное, часто слышали: «Достаточно быть хорошим человеком! А религия мне не нужна!»

– Да, очень часто. Муж мой тоже так говорил.

– Заносчивость дорого обходится, Эмма. Хорош человек, но его намерения спутываются без руководства от Аллаха. Хватит только одной ложки дегтя – и мед уже черный.

– О-о-о-ох! Какое счастье, что я до вас дошла!

– До себя, Эмма, до себя!

Эмма действительно испытала облегчение, и дорога приобрела ясность, как с включенным навигатором.

Первое, что сделала Эмма после разъяснений шейхи Ашары, – отправилась на встречу с инвестором Гариком. Там – в связи с проектом уникального дома – деньги благословенные. Значит, они смогут послужить ей во благо, ин шэ’а Ллах. Она выступила докладчиком проекта мужа. В случае утверждения проекта ей могли выплатить вознаграждение, причитавшееся супругу, а речь как раз о миллионе долларов.

Гарик – импозантный мужчина, стиль которого оценили бы Доменико Дольче и Стефано Габбана. Канареечно-желтая сатиновая сорочка с высоким воротником и натуральными перламутровыми пуговками в тон, синий костюм в белую полоску, явно шитый в каком-то ателье в Венеции, роговые очки в массивной оправе квадратных очертаний, в которых, словно в желе, присутствовала вторая краска – тоже желтая. Лощеные туфли природного цвета рыжей кожи модели «монки» с пряжкой на месте шнуровки, которые привлекательно поскрипывали, как может поскрипывать обувь ручной работы.

Он был одет так, как если бы ему предстояло пройти по красной дорожке, а не открыть обычный рабочий день.

Его лицо было овальным, с длинным выразительным носом, глубокими черными глазами под широкими черными бровями. «Наверное, в инвесторском дуэте он больше играет роль вдохновителя и разработчика, чем командира», – подумалось Эмме. В нем читалась подвижная энергия, которую он с трудом удерживает в своем тонком теле. И все же эта энергия была отлична от суеты хлопотливого человека. Это была подвижность игрока в теннис и одновременно теннисного мячика, который отправляется к цели.

Гарик выслушал доклад, взял на рассмотрение под расписку документы покойного Данилы Викторовича. Эмме нравилось, что инвестор с ней не заигрывал, но относился с нескрываемым деловым интересом. Не каждый день приходит супруга погибшего архитектора, способная защищать его интересы и продавать его детище.

Он распорядился принести им кофе. Кофе был подан в тончайших японских фарфоровых чашечках с орнаментом из 24-каратного золота. Не понятно зачем, инвестор стал делиться с Эммой подробностями семейной жизни. Как он любит маму и счастлив, что может выдавать ей в день карманных денег тысячу долларов. Дети ходят в Кловский лицей, но программа не во всем устраивает. «Наверное, иврит не преподают», – подумала Эмма. Он намерен отправить детей в Лондон. А как учится Влад в Лозанне? Ах, не в Лозанне. А возле Лугано… Эмма предполагала, что еврей затевает подобные беседы с определенным расчетом. Например, чтобы расположить Эмму и обеспечить большую сговорчивость при торгах. Или просто расслабился? Ну, евреи и инвесторы – тоже всего лишь «человеки»…

Вторая встреча состоялась ровно через неделю и прошла опять в раскрепощенной обстановке, уже в присутствии его партнера Марка. Он был плотной комплекции, с крупными чертами круглого лица, свойственного определенному фенотипу с Ближнего Востока, бритой головой и тщательно выбритыми щеками, пронзительными глазами. Черный костюм, белоснежная рубашка, серый в белую полоску галстук и серый платочек в наружном кармане. Черные высокие носки, черные туфли оксфорд-броги с классической перфорацией и на тонкой кожаной подошве.