Владимир Власов - Олимпийские игры

От его болтовни у меня голова идет кругом. Перед моим внутренним взором постоянно возникает то образ Татьяны Викторовны, то Кати, но в каком-то странном незнакомом еще мне ракурсе. Как будто бы этот крылатый бегун начинает их обеих раздевать прямо на моих глазах.

– Возьмите хотя бы их гениальное изобретение – моду. Я думаю, что мода была выдумана ими для того, чтобы они постоянно могли перед нами выглядеть новенькими, или обновленными. Неважно, что ее лапали уже десятки мужских рук, стоит ей надеть новое платье, как она уже выглядит по-новому и, смеясь, как бы приглашает нас: "Ну что, видишь, какая я вся новенькая и чистенькая. Возьми меня, изваляй, испачкай в своей грязи. Все равно ко мне ничего не пристанет".

Я вдруг почувствовал, что от этой пошлятины начинаю возбуждаться. В моем представлении возникает фигура длинноногой Катрин и ее выразительные глаза. Мой "мэтр де плезир" принимает стойку, несмотря на бег, и начинает мне здорово мешать в движении. Но я ничего не могу поделать с собой, я не могу заткнуть уши и не слушать этого развязного болтуна.

– Если вы здоровы и привлекательны, то любая женщина смотрит на вас как на потенциального партнера. Ваши ухаживания будут приняты. Она вам не откажет. Она немного покуражится, чтобы привыкнуть к вам и узнать вас поближе, если вы ей нравитесь, а потом сделает все возможное, чтобы затащить вас в постель. Пойдет на крайние меры, вызовет у вас ревность, и даже, если нужно, ляжет в постель с другим мужчиной, лишь бы вас вынудить к какому-нибудь решению. Она будет на ваших глазах целоваться, если почувствует, что вы к ней неравнодушны. Если она вас возненавидит и решит отомстить, то обязательно окажется в постели с другим. Для нее переспать с другим мужчиной, все равно, что обновить свой гардероб. Если вы попадаетесь к ней на удочку, то она начинает из вас вить веревки, пока вы полностью не превращаетесь в тряпку. Если же мы сопротивляемся, то они сатанеют. Для них нет непреодолимых препятствий. Они готовы заплатить здоровьем, лишь бы вам насолить. Но стоит вам упасть в ее глазах или потерять свое влияние над ней, то она тут же повернется и уйдет от вас, не оглядываясь. Они не прощают нам грубости и цинизма. Им нужны ласки, поцелуи, поэзия, музыка…

Поле кончается. Наша беговая дорожка опять вьется по берегу Эгейского моря с его нескончаемыми пляжами. На этих пляжах много гостиниц и юных дев. Девушек привлекает наш марафон. Многие из них встают со своих лежанок и выстраиваются вдоль дороги. Калейдоскоп симпатичных женских лиц, грациозных ножек и пленительных пупков.

– Фу, – продолжает свои возлияния мой нахальный спутник. – Когда слишком много полуголых женщин, это тоже плохо. Теряется новизна восприятия. Нет уже таких щемящих душу ощущений, которые возникают при виде, когда несколько мужчин насилуют одну женщину. Потому что не всякий мужчина может полностью удовлетворить одну-то женщину, не говоря уже о многих. Но вот, мне думается, что любая женщина, если она захочет, смогла бы вполне удовлетворить всякого мужчину, и даже не одного. Вызовите любую из них на откровенный разговор, и она признается вам, что в день сумела бы насытить шестерых, а то и десятерых мужчин. Наш же самый сильный суперсексуальный плейбой не одолеет и двух в день. Поэтому вид большого количества голых женщин для мужчины не всегда приятен. Нам бы с одной справиться. И как ни странно, женщинам нравятся ласковые мужчины. Ни одна из них не хочет быть изнасилованной. Однако в природе мужчинам свойственно именно насилие над женщиной. Вероятно, это происходит оттого, что часто девушку лишают невинности супротив ее желания. В такую минуту мужчина одерживает над ней физическую победу, ощущая восторг и доставляя женщине боль. Вот откуда начинаются истоки садомазохизма. Мы никогда не должны забывать, что наша подруга всегда нуждается в нежном поцелуе. Если мужчина может ее ублажить, то она готова простить ему все. Вы заметили, что довольно часто красавицы выходят замуж за уродов?

И я тут опять подумал: "И что она во мне нашла. Вокруг нее увивается полно красавцев, но она почему-то выделила именно меня. Как она на меня посмотрела во время тренировки. Что она сейчас делает? Она знает, что я бегу. Интересно, хотя бы разок она вспомнила обо мне с начала нашего старта?" Думы о ней придают мне силы, я почти не чувствую ног. Может быть, я устал? Но нет. Бегу я довольно быстро, обходя многих на марафонской дорожке. Отчего я так легок? Не от ее ли лучезарного образа. Эти выразительные задумчивые глаза. С каким наслаждением заключил бы я ее в свои объятия. Радость моя. Неужели мне удастся когда-нибудь ею овладеть?

– Обычно первый поцелуй все решает, – продолжал Гермес. – Это как жеребьевка – "пан или пропал". Сразу все становится понятно. Или она зажимается, и ты видишь, что ничего не обломится. Или она раскрывается, как цветок, и млеет, и ты уже с ней делаешь все, что хочешь. Такой момент для нее самый незабываемый, она помнит его до конца жизни. Когда еще у нее будет шанс встретить своего суженого. Да и будет ли вообще своя семья. А бывает и так, что муж – инвалид, а она здоровая. Ведь очень трудно предугадать, куда заведет кривая любви.

Случается и такое, что он – телеграфный столб, а она – от горшка два вершка, карлица. Или разница в возрасте триста лет. А вот нашли же друг друга в этой жизни. Какие-то флюиды соединяют людей, а может быть едва ощутимые запахи, как у насекомых. Те чувствуют друг друга за версту.

Я пытаюсь вспомнить, какой запах исходил от Татьяны Викторовны, и не могу.

Может быть, у нее просто не было никакого запаха. Но так, по логике вещей, быть не может. Каждая женщина имеет свой запах. Какой же запах имеет Катрин? И тут в моем воображении, как во сне, возникает картина, как этот нахальный субъект лезет к ней руками под юбку. От этого видения мой напряженный "мэтр де плезир" не выдерживает, и изрыгает из себя струю семени, которая поднимает меня в воздух и несет с космической скоростью вперед, как запущенную на старте ракету.

– Куда ты? – восклицают оба мои спутника в один голос и хватают меня за руки. Но форсаж двигателя настолько силен, что и они взмывают в небо вместе со мной.

"Это так мне удалось сгармонировать свой блеск и воссоединить свои пылинки, – мелькает у меня в голове, – что мне удалось оторваться от земли. Вот что, значит, проникнуть в свою материю и стать самим собой. Наконец-то я смог освободиться от разделённости, притупить остроту, затворить свои врата, преградить свой обмен. Я уже на пути к становлению богом. Еще небольшое усилие, как учила меня Афина Паллада, и можно соединить свою энергию с небом. Я ощущаю, как мое сердце очищается до полной пустоты, и я растворяюсь в ней. Но что это?