Владимир Власов - Олимпийские игры

Дорога бежит по берегу Эгейского моря, сколько на пляжах людей, они отдыхают и купаются, лентяи, баловни судьбы. Как я всегда завидовал богатым людям, которые красиво одеваются, имеют много дорогих вещей. Им не нужно думать о заработке, трудиться ради хлеба насущного. Сытые и довольные, они греют свои животы под палящим южным солнцем и думают только об удовольствиях. Что-то я рассердился. И бежать сразу становится труднее. Разве можно так себя распускать? На свете много неудачников и простых людей, у которых мало шансов построить свое прекрасное будущее. Поэтому овладеть наукой "притупления своей остроты" не всем удается. Но мне нужно, во что бы то ни стало, овладеть этим искусством, как учила меня Афина Паллада…

Беговая дорожка пролегает по широкому полю. Впереди нас змейкой вытянулась вереница бегущих марафонцев. Они вспотели и тяжело дышат. Всех их влечет вперед одна цель: прийти к финишу первыми. В этот момент я замечаю в придорожной канаве резвящуюся парочку. Кентавр, приставив ладонь козырьком ко лбу, всматривается, а затем восклицает:

– Так это же наш славный Гермес. Что он здесь делает?

– Мне кажется, что он занимается любовью с женщиной, – с улыбкой замечаю я.

– Я, конечно, против женщин ничего не имею, – говорит мой четвероногий бегун. – Но я думаю, что это уже слишком. В канаве, у всех на виду. Неужели он не мог найти более подходящего места? Я бы отвел ее в кусты.

– Но вы же сказали, что мы должны убегать от женщин без оглядки.

– Да, я это сказал. Но это не значит, что я имею что-то против интимных отношений с ними.

– Как же все это нужно понимать? – спрашиваю я.

– Я говорил о том, что мужчины не могут сравняться с женщинами. Женщины своим совершенством постоянно напоминают нам, мужчинам, о наших изъянах: ущербности и беспомощности. Я думаю, что Бог сотворил вначале женщину, а потом женщина создала мужчину для своих нужд. Поэтому подсознательно мы никак не можем простить ей такого. Будучи одинокими по своей природе, мы стараемся с ними примириться, однако наши понимания совместного общежития диаметрально противоположны. Мы хотим управлять в семье, но природа распорядилась иначе. Поэтому, вероятно, рушатся так просто наши семьи и государства, а мы сами обречены на вечное одиночество.

Пробегая мимо места, где Гермес скакал на своей пассии, кентавр крикнул в его сторону:

– Приветствую тебя, сторукий небожитель. И получил ответное приветствие из канавы:

– Рад тебя видеть, четвероногий конь. Мы бежали дальше.

Должно быть, пройдена уже половина пути. Впереди нас еще человек двадцать растянулись на километр. Андрей где-то среди них. Вот из-за поворота открывается вид на гору, очень похожую на Олимп. Это там, по-видимому, собираются вечные боги в сверкающей обители царя Зевса-громовержца на вершине, обласканной теплыми ветрами Эгейского моря. Вероятно, туда и лежит мой путь. Но до нее так далеко. Надо еще "освободиться от свой разделённости", как предупреждала меня Афина Паллада. А это самая трудная задача, потому что нужно сделать огромное усилие над собой, чтобы избавиться от своей ущербности. Для этого нужно напрячь все усилия.

Как ни в чем не бывало, мой напарник продолжает развивать свою мысль:

– Ведь что такое женщина? Это пространство, равнозначное Вселенной. Материя, из которой происходит вся живая органическая жизнь. И это, наконец, время, которое нам дается, чтобы выйти из этой материи и помочь материи возродиться вновь с помощью детей.

В это время нас догоняет быстроногий Гермес и вставляет свою реплику.

– Женщина – это сияющая звезда, указывающая нам путь. И в то же время это – черная дыра, поглощающая все на своем пути. Я тоже принимаю участие в марафоне. Но не мог удержаться и сошел с дистанции ради такого случая. Но ничего, мы всё равно придем к финишу первыми.

Я замечаю на молодом бегуне довольно оригинальные тапочки с загнутыми вверх серебряными крылышками. Вид у него довольно лукавый. Глаза источают смешливые искорки, а на кончиках губ играет улыбка.

– Сколько в этом мире красоток, которые ждут своего часа познакомиться с нами! – весело восклицает он. – Да разве можно прожить без женщин! Я и часа не могу обойтись без них. Они помогают нам становиться обходительнее и добрее, замечать красоту, испытывать эмоциональные взлеты и потрясения. Да наша жизнь закисла бы без них. Я не пропускаю ни одной мимо своих рук, и, в конечном итоге, все мы остаемся довольными. Уж как я люблю этих чертовок – и белых, и черных, и желтых, и красных. Особенно обожаю диких, тех, кто пытается выглядеть недотрогами или этакими заумненькими очкастыми дамочками. Вот где скрывается столько неистраченной энергии, что можно получить заряд на целый год только за одну ночь, особенно, когда у них начинаются месячные. В такой период их просто охватывает бешенство. Их можно брать голыми руками без всякой подготовки, так как они сами плывут в объятия, как рыбы в сети во время нереста. Природа специально позаботилась о нас, устроив так, чтобы это у них происходило не одновременно, не у всех сразу, и чтобы мы могли перелетать от одной к другой. Они испытывают возбуждение еще больше, чем мы с вами. О, если бы не было этих дурацких условностей, и мы могли бы их удовлетворять по первому их желанию. Но, к сожалению, они выдумали эту чертову этику, да еще вдобавок эту лицемерную мораль их обхаживания, от которых они сами же и страдают. Почему среди мужчин нет проституток? Да, потому, что мы не обладаем таким потенциалом, как они. Секс для них более естественная потребность, чем удовлетворение жажды для нас. Вы только попытайтесь их игнорировать, так они сами начнут к вам липнуть и вешаться на шею. А что они только не делают, чтобы привлечь к себе внимание. Чего они только на себя не надевают. Нижнее белье для них уже давно стало особым видом искусства.

Этот молодой нахал говорил, не останавливаясь, и я подумал: "Как странно! Стоит нескольким мужчинам собраться вместе, то все разговоры сразу же начинаются о женщинах. Даже на беговой дорожке". Я постарался представить мысленно Татьяну Викторовну и сравнить ее с ученицей Катрин. "Неужели то, о чем говорит этот болтун, относится к обеим".

Между тем бегун в крылатых тапочках продолжал:

– Чтобы друг перед дружкой пустить пыль в глаза, они прибегают к таким изощрениям, что диву даешься, как такое может прийти в голову нормальному человеку. Но они ненормальны, уверяю вас, и им все может прийти в голову. Более изобретательного существа нет во всей Вселенной. Когда женщину полностью разденешь и посмотришь на нее в нагом виде, то не найдешь ничего такого, чем бы они отличались одна от другой. Но стоит на них посмотреть в их нарядах, как кажется, что в каждой из них кроется какая-то тайна, от которой мы, мужчины, начинаем сходить с ума. Да, мы сходим с ума самым натуральным образом. Порой от какого-нибудь милого личика становишься настоящим безумцем. Любая женщина мечтает, чтобы ее раздели. Вся ее одежда создана для раздевания. Впрочем, нижняя и самая привлекательная ее часть уже наполовину раздета. Она как бы манит и приглашает – ну что тебе стоит запустить мне под юбку руку и посмотреть, что там у меня есть. И когда мы их видим, то мысленно снимаем все и пытаемся представить, какие они на самом деле. Нам доставляет огромное удовольствие ласкать женское тело под одеждой. Это даже возбудимей, чем ласкать голую. Кстати, от такой ласки возбуждение охватывает обоих. К чему они только не прибегают, чтобы заставить нас раздеть их. Взять хотя бы их туфли на высоких каблуках. Мужчине никогда не придет в голову напялить на свою ногу такую неудобную обувь. И все это делается с одной целью – привлечь к себе наше внимание. Они так и мечтают загнать нас под свой каблучок. Или приворожить нас. У них даже есть специальный заговор для таких случаев, когда они пришивают нас к себе, словно нитками.