Игорь Карпусь - Уроки без перемен. Книга жизни

Тамань предстала затерянным благословенным уголком. На берегу залива с зелёной водой никого не было, лишь одиноко возвышался памятник черноморским казакам. На траве, словно присыпанной солью, женщины раскинули скатерть и выложили закуску, мужчины расставили стаканы и разлили водку. После шумных тостов разговор прерывался, и было слышно, как внизу, под откосом, плещется море и пронзительно кричат чайки. Под ярким полуденным солнцем земля и вода сливались в огромный материк, и люди как будто растворились в его примиряющем знойном блаженстве. И кто-то, пораженный, вдруг воскликнул: «Братцы, а как мы сюда попали?»

В 1969, после кратковременного пребывания в Омске, я вернулся в Новороссийск и в поисках работы наведался в экскурсбюро. Заведующая И. И. Маслюк встретила с нескрываемой радостью: «Почему не сразу пришел? Мы тебя не забыли, приступай к работе». И потекла жизнь на колесах. Я был молод, не связан семьей, и за мной закрепили дальние маршруты. Из Новороссийска я доставлял «Кометой» туристов в Сочи, размещал по квартирам и автобусами отправлял на озеро Рица, в Сухуми и Красную Поляну с ее нарзанными источниками. Приходилось неделями жить в Сочи, принимать и провожать очередные группы. Завязались короткие знакомства, сложились деловые связи. Пожилая армянка Сусанна заранее оповещала соседей в своем квартале, и моим туристам всегда был обеспечен ночлег. Поздно вечером она угощала меня пряным овощным рагу по-армянски: «Нравится? Ты не ешь в столовой, а приходи ко мне, я всегда накормлю». Но я не хотел злоупотреблять ее расположением. За сутки командировки мне платили 5—60, и при тогдашней дешевизне на курорте я проедал не более 3-х рублей в день, позволяя себе пару стаканов вина, а иногда и шампанское. В Сочи, в свободное время, я шел не на пляж, где роилась человеческая масса, а в верховья горной речки Сочи. Люди платили деньги, томились в очередях и вонючих автобусах, чтобы посмотреть избитые красоты и достопримечательности, а здесь, за городской окраиной, начиналась мощная нетронутая природа Кавказа. В каждом камне, стволе, изгибе – сила, избыточность, величие.

Гигантское ущелье широкой воронкой выходило к морю, но чем выше я поднимался по речному руслу, тем ближе сходились горы и стеснялось пространство. Густые темно-зеленые леса то волнами уходили вверх, то смыкались кронами над бурлящим потоком. Над головой – обжигающее южное солнце, а внизу, у моих ног, юркие рыбешки, голубые стрекозы, размахивающие хвостиками трясогузки. Охватывало неописуемое блаженство, я не ощущал телесности и уподоблялся сгустку горячего, звенящего, ароматного воздуха. Во мне, в моей глубине, шелестели дубовые листья, плескалась живая вода, ворковали горлицы. Я находил глубокую впадину и с головой бросался в прозрачную влагу.

Дважды меня назначали начальником турпоездов. Сейчас я еще бы подумал, а тогда все происходило буднично и быстро: утром мне сообщали под расписку приказ, а днем я ехал на станцию и принимал состав. Это были первые турпоезда в Новороссийске. Сначала 360 горожан совершили путешествие в Волгоград, затем в Кабардино-Балкарию и курортную зону Ставрополья. В пути я обходил вагоны и знакомился с пассажирами, выслушивал пожелания, подбирал исполнителей для радиоконцертов. Энтузиастов хватало: читали стихи, пели песни, поздравляли родных и друзей. В Нальчике, на вокзале, встречало руководство местного турбюро. Мне организовали персональную экскурсию, покатали на канатной дороге, накормили шашлыком. Не скрою, я был смущён, никогда прежде не встречал такой предупредительности и внимания. С чувством сожаления и грусти мы оставляли этот чудесный город – необъятный благоухающий сад, окутанный прозрачным горным воздухом. Особенно восхищалась моя бабуля: «Вот где я осталась бы навсегда!» Знакомая учительница уже в пути сказала мне: «Ну, какой вы начальник? Ни осанки, ни важности. Видели, как ведут себя настоящие начальники? Рядом с ними вы были мальчиком». Мы посмеялись, и я согласился, что начальственным обликом не обладаю и в малой степени, а разыгрывать эту роль нет желания. «Жаль, значит начальником вам не быть», – предсказала знакомая и не ошиблась.

Зимой 1970 Ирина Ивановна предложила мне разработать к ленинскому юбилею новую городскую экскурсию. Приступив к работе, я обнаружил, что по разным поводам Ленин неоднократно обращался к черноморскому городу, начиная с «Новороссийской республики» и кончая восстановлением торгового порта. Получилось довольно интересное путешествие, в котором местная история переплелась с биографией вождя. Я старательно избегал слащавости, газетного стиля и ложной патетики. Заканчивал экскурсию так: «В Новороссийске имя Ленина встречается повсюду. Эта традиция сложилась после смерти великого человека и заботливо поддерживается в Советской стране. Зная личную скромность Ленина, думаю, что он был бы более счастлив, если бы видел, что дело его живёт не столько в памятниках, сколько в делах и планах поколений». Слушатели оживились, один из методистов подытожил: «Сложилось впечатление, что Ленин всю жизнь только и занимался Новороссийском. Мы понимаем, что масштаб намеренно увеличен, но в данном случае это оправданно». Моя экскурсия оказалась долговечной, я нашёл её в рекламном буклете Новороссийского бюро путешествий и экскурсий на 1988 год.

Следующей и последней моей экскурсией стал «Новороссийск писательский». Пересмотрел много литературы, собрал малоизвестный и занимательный материал и придумал для каждого эпизода особую форму изложения: диалог влюбленных Чехова и Книппер, встретившихся в Новороссийске; внутренний монолог-размышление о жизни Николая Островского в приморском парке; рассказ Гладкова о работе над «Цементом» у стен завода; путевой дневник Гл. Успенского о раннем Новороссийске на набережной; воспоминания очевидцев о молодом Вишневском в порту и т. д. В этой экскурсии в наибольшей степени мне удалось осуществить принцип художественности. Обыкновенная документальная экскурсия – это набор справочной информации, не более, и затрагивает слушателей поверхностно. Свои соображения я высказал на совещании экскурсионных работников в апреле 1970, где обсуждалась подготовка к 25-летию Победы.

«Где истоки подвига? Почему идут на подвиг так безумно смело? Неужели подвиг доступен любому и всегда случаен? Не опростить этот великий порыв, заставить готовиться к нему, думать о нём – наша задача. Экскурсовод должен показать человека войны, творца подвига. Здесь не отделаться общими фразами. Если экскурсовод не обладает данными для такого разговора, если у него отсутствуют навыки элементарного перевоплощения, владения голосом и жестами, умение присутствовать в рассказе, то не следует и приступать. Ныне патриотическая экскурсия не может ограничиться барабанным боем и победным салютом, слушателей утомит однообразный тон, и они быстро потеряют интерес. 2—3 минуты займут на Малой земле строчки из солдатского письма: простые, понятные всем заботы о жене, детях; скупое сообщение о гибели друга; тоска по дому – но как много эти минуты всколыхнут в душе каждого, какой болью наполнят сердца живых. Дайте возможность насладиться красотой окрестного пейзажа. Природа – одна из радостей жизни, война лишает этой радости. На Малой земле с её морскими далями, окутанными дымкой хребтами гор слушатели не могут не сравнить в воображении две противоположных картины – нынешнюю и фронтовую. Им станет понятно, как горько и мучительно было солдатам умирать посреди такого великолепия. Но они выполнили свой долг перед Родиной. Так мирный пейзаж можно раздвинуть во времени, сделать источником гражданских и эстетических чувств.