Айрин Бран - Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира

– И чем ты недоволен? – усмехнулся Хлауд, раскачивая кубок. – Тебе отдают на откуп всю империю, как бы она ни разрослась.

– В этом есть какая-то неуловимая прелесть. А возможность облегчить сокровищницу императора…

– Скорее сокровищницу империи, ведь платить тебе будут из казны, но обещаю, что потрошить ее будет очень сложно, – самодовольно ухмыльнулся Хлауд.

– А еще друг называется, – звонко рассмеялся Лоэналь. – А потом… на склоне моих лет я хочу отправиться в путешествие. Долгое путешествие.

– Уж не в подземный мир при жизни? – усмехнулся Хлауд.

– Нет, – покачал головой эльф. – На запад, через таинственный Туманный океан к тем берегам, с которых мы, эльфы, пришли сюда, на Пандагирей. Я хочу найти ту великую землю эльфов, Элин.

– Это сумасшествие, старый друг, – Хлауд буквально ахнул. – Это же мифические земли.

– Ну, чем ближе смерть, тем безразличнее мне будет результат. Я хочу доказать, что Элин существует, и не сгинул в лапах чудовищ, а все так же прекрасен, каким его помним мы.

– Выпьем за успех твоей безумной идеи, Лоэналь, – провозгласил Хлауд, улыбнувшись.

Друзья сдвинули кубки так, что вино перетекло из одного в другой, и выпили в который раз, но теперь не за здоровье императора и императрицы. Новая жизнь вселяла в них светлые надежды.

Первый месяц лета листар. Первый день месяца.

Год рождения империи

Дом Вариара и его двор буквально купались в теплом желтом свете факелов и светильников. Он отражался в драгоценностях, украшавших гостей, что собрались тут. Золото мелодично позвякивало, порой заглушая даже голоса людей. А голоса были громкими. Собравшиеся новоиспеченные придворные и знать во весь голос желали долгих лет своему императору, расширения границ их империи, дюжину наследников и много другого. Лейв встречала каждый такой тост легкой улыбкой, понимая, что на самом деле никто и не думает об этом. Буквально пару хор назад в умах некоторых аристократов появились мысли о ее смерти родами, о гибели Миалла. Тогда бы это расчистило дорогу к трону их дочерям. Эти мысли легко читались в их уже довольно осоловелых от выпитого взглядах. Вариар не замечал этого, впрочем, и Лейв решила не обращать внимания на мечтания аристократов, более того, она решила не доставлять им такого удовольствия, а родить мужу еще несколько наследников, и при этом прожить еще лет сто, если позволят боги.

Скромный императорский сад в старом дворце, который занимала чета правителей города Ариса, обретшая ныне высочайшие титулы, утопал в свете, голосах, украшениях и запахах различных яств, что иногда неприятно переплетались с ароматами масел, которыми были обильно напомажены тела собравшихся тут дам. Управляющий дворцом совершил невероятное: центральный фонтан в саду, который изображал прекрасного мраморного единорога, вставшего на дыбы в белой чаше, пронзая рогом темно-синее небо, теперь замер под струями красного, как кровь вина, змеившегося по его телу. Гости охотно окунали в чашу свои кубки и наслаждались благородным напитком.

Императорская чета восседала на изящных тронах, вырезанных из огромных кусков янтаря, добытого на далеком севере, и благодушно принимала поздравления от своих подданных. Время от времени Лейв не глядя брала с чеканного золотого блюда фрукты, заключенные в янтарный карамельный панцирь. Это была изысканная закуска для белого вина из Таренты, особо полюбившегося Лейв, как только в Арис прибыли первые торговые караваны из этой страны.

Взгляд молодой императрицы то и дело мимолетно касался мужа, больше похожего на статую на троне, на чьей голове в свете факелов сверкала рубинами массивная золотая корона, по недосмотру забытая скульптором. Он снисходительно принимал поздравления присутствующих, из которых большая часть к рождению империи Мирэй не имела никакого отношения, но поспешила на поклон к своему правителю в надежде получить теплое местечко при императорском дворе. Лейв видела, как Вариар разрывается меж двух желаний: разогнать эту пеструю, надушенную толпу, от основной части которой не было прока его империи, и сообщить какую-то новость. Наконец, второе желание смогло одолеть его. Вариар поднял бокал, привлекая к себе внимания, но гости продолжили болтать, не замечая этого жеста. Тогда вперед выступил Сёрен и, возвысив и без того похожий на походный горн голос, провозгласил:

– Его величество желает тишины.

Все разговоры резко прервались, и гости во все глаза уставились на новоиспеченного монарха.

– Дорогие подданные, – начал Вариар, сделав милостивый жест рукой, как его учил Хлауд. – Я безмерно благодарен вам за то, что вы пришли разделить со мной радость, но позвольте мне сделать, что я считаю нужным. Эгат, подойди сюда.

Недавний ополченец, защитник Аркуса, осторожно выступил вперед, с опаской оглядываясь по сторонам.

– За твою честность и верность, а также за то, что ты дал нам шанс, дарую тебе титул герцога этой империи, владей Аркусом и окрестными землями под сенью моей короны, и служи верой и правдой империи Мирэй и ее императорам, Эгат. Так же как и твои дети, и дети их детей.

Тот опустился на колено, принимая от Сёрена, взявшего на себя обязанности церемониймейстера, золотую цепь и небольшой щит. Опустив его, он удивленно моргнул: на лазоревом поле расчесывала волосы серебряная морская дева с рыбьим хвостом.

– Но…

– Мы взяли на себя смелость придумать герб новому герцогу, считай это моим личным подарком тебе, Эгат.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Властвуй над Аркусом мне на славу.

– Будет исполнено, Ваше величество. Моя императрица.

Не поднимаясь с колена, Эгат поклонился Лейв, та ответила ему теплой улыбкой.

– А теперь продолжим веселиться, – взмахнул рукой Вариар. – Завтра нас ждет кропотливое строительство империи от моря до моря.

Толпа радостно и одобрительно взревела, принимая этот замысловатый тост. Вино потекло рекой. Эгат быстро оказался в компании тех, кто первыми пришел с опальным Вариаром в Арис. Они добродушно поздравляли новоиспеченного аристократа и землевладельца, предлагая выпить за процветание его края. Лейв и Вариару предстояло скучать на своих тронах до конца этого разудалого пира. Впрочем, у многих из тех, кто присутствовал и не присутствовал на пиру в честь коронации, заканчивались их свободные и беззаботные деньки.

На мостовых Ариса, вычищенных до блеска квартальными служащими, весело резвились стайки мальчишек. То и дело подбегая к фонтанам, коих в Арисе было много и которые еще не замерзли по причине теплой осени, дети принимались брызгаться водой друг в друга, отчего в холодных уже лучах солнца появлялись маленькие радуги. Матери и соседи одергивали шалунов, боясь, что обманчивое осеннее тепло приведет к тяжелой лихорадке, с которой не смогут справиться лучшие лекари молодой империи. Но дети не обращали внимания на окрики взрослых, продолжая резвиться с водой. В детстве жизнь порой кажется легкой прогулкой.