Дмитрий Пименов - Гавриил. Только ветер

– Все-таки ты придурок, Крам. – обратился к тому Александр в том время, как садился за стол: сегодня он пришел последним, потому что мистер кишечник негостеприимный и не любит всякие препараты, хотя мальчик и не понимал, как это укол может действовать на желудок. – Айда без плана, айда без плана, говорил же, что надо что-нибудь придумать.

– Надо сходить на поле и сделать его, – потирал Виктор виски, – вообще-то вы оба придурки.

– О, сэр «Я шучу дурацкие шутки» оживился. – заметил Крамор.

– Не дурацкие. Июль же. Самое время. – ответил тому Виктор. Дмитрий засмеялся во все горло. Ну надо же, и впрямь идиот. – Замолчи ты… Вы ничего не сможете сделать, пока… – он взял хлеб, откусил, отведал пюре, и с набитым ртом продолжил, – пока мне не исполнится десять. Они говорят, что тогда я смогу решать, сколько раз в неделю это делать, – прожевал, затем… – может и бряхня, но нужно надеятся, а? – толкнул плечом он Александра.

– Ага. Ребят, я такое видел во сне… Думал, пока целую унитаз – забуду, ан-нет, может хорошо, а может и нет. – сказал Александр.

– Это все потом, – заметил Крамор, – давайте в палате это обсудим, а? – все согласились. Еще бы: такое не сядет в одну маршрутку с аппетитом.

Спустя пятнадцать минут тройка сидела в палате. И они начали совещаться, предварительно отослав Дмитрия.

– Ну, и что ты там увидел? – спросил Виктор.

– Алису. – тот опустил голову, – нашу заботливую Алису, с ней была собака, страшная такая, как ты, Крам. Вот такой высоты, – он поднял ладонь на уровне стола. Одинокого, всеми забытого стола. – Она мне сообщила об одном мальчике! Мы должны ему помочь.

– Так погоди, Алиса? АЛИСА! – удивился Виктор. – И ма-а-альчик… У мальчика золотистые глаза? – Александр искосо на него посмотрел, – А, ну да, как его звали, кто он?

– Гавриил. Темные волосы, голубые глаза, и да, золотистые, как и у всех нас. – поддернул собеседника.

– Так. Я его видел. Только я был тогда овощем… Не таким, как этим утром, но все же…

– О как. В общем, она сказала, что его ждет большая опасность. Нас всех она ждет, а она о нем заботится. Погодите, вы верите? То есть в призраков? Не, я-то да, я ж творческая личность, – откинул за плечо воображаемый шарф, – но если и вы, то ладно. В общем она сказала, что у него собираются отнять сердце. Как и нее. Вы знали, что ее сердце пересадили какому-то хрычу? – Виктор и Крам удивились, широко раскрыв глаза. Открыли рты совсем немного, видимо хотели что-то сказать, потом закрыли. – Так вот, помешать мы этому не сможем.

– И зачем ты это тогда рассказываешь, умник? – спросил Крамор.

– Но он может выжить. Не знаю, как, но Алиса так сказала. Только понадобится один из нас. Один мощный источник энергии. Зеленоглазый блондин с тупыми шутками. Не видели? – Александр прищурился и пронзал взглядом Виктора. – Только тебе станет плохо.

– Еще бы. Я привык. А что в нем, собственно, такого особенного, чтобы его спасать? – спросил блондин.

– Он видит детали. – твердым голос произнес Александр. Двое на него с недоумением посмотрели. – Ох, он изучает здание, а это значит, что ваши задницы с его помощью могут давить стулья ваших домов.

– У меня нет дома. Я ж сирота. Забыл? – сказал Виктор.

– Ну, я согласен, если он отправит меня в Польшу. – сказал Крамор.

– Ага. Все так просто. С тобой то мы решим что-нибудь, Вик, – Александр уже размечтался о свободе. – только бы выбраться… Но пересадка только через три года, а до этого нам нужно ждать и не умереть. Ну или хотя бы ты должен выжить, – тот кивнул на Виктора. – Если он каким-то чудом выживет, то, возможно, сможет вытащить и нас.

– Тут есть морг? Должен быть, чтобы сжигать тела, крематорий. Но ставлю свой дом, которого у меня нет, на то, что он в подвале, а мы на пятнадцатом. Контраст чувствуешь? – поинтересовался блондин, – Нам надо будет торчать возле операционной? Или спуститься в морг? Вернуться обратно с каким-то левым пацаном, и… И как мы это объясним? Как? Что-нибудь конкретное есть?

– Успокойся. Есть… – ответил Александр, – …ладно, нет. Но он думает над этим. Времени-то еще предостаточно, так что… так что он понаблюдает и…

– И умрет от того, что у него заберут сердце. – с веселым притворством сказал Виктор.

– Не умрет, если ты будешь рядом. – ответил Крамор. – А кстати, что за собака? Она про нее не говорила никогда, хотя всего две недели провели вместе… Кто знает?

– Это ее охранник. «Из стражей воинов Калли» – так она сказала, – пояснил Александр. – Кажется, Доб его зовут. Или как-то так.

– Воинов Калли? Он ее страж? Она воин Калли? – спросил Крамор.

– Видимо… Как и мы с вами. – пояснил ему Александр. – Но она больше ничего не сказала, так что я понятия не имею, кто такие Калли, и как вытащить этого Гавра.

– Калли – это воины! – сделал вывод Дмитрий, подслушавший часть разговора.

– О боже, опять ты. – вздохнул Виктор. – Эх, короче, надо ждать. Так? – все трое кивнули, потом другие трое посмотрела на Дмитрия и закатили глаза. Дружно.

Они все делали дружно. Даже лажали дружно. Крамор и Александр тому пример.

После дня дружбы, так называли Александра и Гавриил второе февраля, девочка в белом приходила к ним обоим. Александра даже не желала смотреть на нее, а вот Гавриил… Он, можно сказать, подружился с девочкой в белом.

На улице лил дождь… и снег, автобус то и дело трясло, обычное дело для советских автобусов, девочке, сидящей с Пашей из шестого «Б» было скучно и немного противно: он молчал и вонял потом вкупе с отцовским парфюмом, а когда пытался заговорить с девочкой, то слова те казались Саше скучными. « Какой же он глупый» – подумала девочка, она была почти обо всех такого мнения, но некоторые ей казались очень даже… не глупыми, даже те, у кого она в глазах не наблюдала золотистое свечение. Например, Степан Викторович – сорокапятилетний настоящий советский мужик, как говорил отец Саши, такого мнения он держался и о себе. В сорок лет он развелся с женой, двух детей, пятнадцатилетнего мальчика и десятилетнюю девочку, она забрала себе. Забрала себе. Как будто это вещи. Степана мало что тревожило в этой жизни, ему даже не приходилось с друзьями по выходным напиваться в какой-нибудь забегаловке, ведь он был счастлив. Счастлив, потому что у него была семья. Крепкая, дружная семья. Что еще надо для советской полноценной жизни? Но не тут то было. Жена загуляла, видите ли ей стало скучно, а от кудрявых, черноволосых, зеленоглазых и в юбках выше колена у мужчин того времени «срывало башню», опять выражение Сашиного отца. Вот и Людмиле, жене Степана, захотелось кого-нибудь одурманить, потому что семейная жизнь скучна, каждый это знает, и вместо того, чтобы пытаться отремонтировать старый дорогой «Кадиллак», она решила приобрести новенькие, «дерьмовые Жигули», опять выражение Сергея Владиславовича, отца Саши. Степан и Людмила в итоге развелись, не тихо и мирно, а со скандалом, руганью, судами, детей чуть не забрали в детский дом, но даже несмотря на это Степан все равно не сказал ни одной живой душе, что его жена ему изменяла, вот и пришлось упустить детей. Для него это казалось не таким позорным проигрышем, чем, если бы все знали, что его жена наставила ему рога. От этого, будучи среднего телосложения, он и стал таким… обширным. Начал, как говорится, заедать горе мороженным, только не мороженным, а высококалорийными продуктами. За пять лет его бока увеличились в размерах, но на карьеру личные отношения никак не влияли, за что все родители говорили спасибо ему. И Сергей Владиславович по этому случаю стал называть его настоящим советским мужиком, все выдержит, на такого можно положиться.