Инесса Индиго - Ангел Маргариты

Мои бессильные разжимаются пальцы и в страхе гаснут глаза. Электротоком мчатся секунды, как вечность, и я лечу спиной в пропасть, не глядя вниз. Так стремительно и тяжело, словно не тонкая девушка, а мешок с камнями. Видимо из-за большой высоты. Всё перед глазами смешивается потоком ветра, ужаса, а затем листьев и хлёсткими ветками расцветающих кустов. Но совсем-совсем не больно. Лишь полное ощущение прикосновения надёжных рук к моей шее и затылку, как в младенчестве, маминого шёпота и последнего поцелую в голову.

Считанные секунды водоворотом. Только заезженного киностереотипа мало для того, чтобы прогнать перед глазами всю особенную жизнь. Две неразделимые жизни, между которыми пропасть глубиной с девятиэтажку.

Замедлим намеренно секунды полёта вниз, чтобы найти не надуманные улики многочисленных и многоступенчатых преступлений одного преступного сообщества с историческими корнями против материнского начала. Когда женщина считается безликим и бездушным материалом для экспериментов, когда против хрупкой доброй девочки, которая только с виду уже выросла или даже родила вторую такую же, воюет армия безродных подонков, называя эту патологическую травлю своей системой.

– Маргоша, ты чего? Это не дверь, это диван. – усмехнулась артёмовская школьница с хитрыми раскосыми глазами, глядя сверху вниз на вторую восьмиклассницу, затравленную неожиданной западнёй до такой степени, что стала в потёмках биться под большой диван в надежде спрятаться там от неминуемой расправы. Светловолосая и голубоглазая, как кукла, пятнадцатилетняя девушка была растрёпана и полураздета. На покрасневшем лице паника и страх. От цинизма предательницы, беззаботно восседавшей на чужом диване дома преступников, в глазах девчонки прояснилось. Она поднялась на ноги и вперила в одноклассницу яростный взгляд:

– Все двери закрыты на замок, окна заколочены! Ты чего сидишь, дура! Твою Тоньку там мучают! Что ты молчишь?! – закричала она, махнув за спину, где из спальни доносились слабеющие стоны, визги и пьяные вопли спорящих парней, удивительно ловко для советской периферии заманивших трёх школьниц в свой дом на вечеринку. Самая старшая и глупая из них, уже впадающая в полуобморочное забытьё, так и не увидела заблестевшего перед своим носиком поперёк вечеринки кольца с дорогим камнем. И теперь ещё один ублюдок, недавно вернувшийся из армии, носился по всему частному дому за светленькой девочкой Марго с тем же кольцом в левой руке и с острым ножом в правой.

– И что теперь? – безразлично ответила раскосая одноклассница Лена, кушая виноградинки, одну за другой. Непримиримая и гордая Ритка снова вспыхнула щеками от презрения к неожиданно разоблачившейся сущности лучшей подружки, но сразу же похолодела, вспомнив, что за время этой кошмарной охоты в запертом доме к Ленке никто не смел и прикоснуться – широкоплечий старший брат, уже завоевавший популярность среди девок, называемых почему-то «лебедями», и авторитет на весь городок со странным названием Артём. – Что я сделаю, если Тонька сама в спальню попёрлась.

– Ты сволочь! – вскипела Марго, нервно обернувшись, пока единственный не занятый Тонькой ублюдок отлучился по нужде. – Сговорилась что ли?! Это ведь твоя идея была, пойти с ними! Открой мне двери!!!

– Больная что ли?! У меня нет ключей. – крикнула с улыбкой Ленка, подчёркивая свою коварную раскосость. Более паршивой морды Марго среди окружения ещё не видела, и тем более никогда не замечала этой двуличной мерзости в подружке, что стала почти сестрой в трудный период школьной травли и фактического изгнания скандалами из родного дома. – Что ты так паникуешь? Ты же просто ему нравишься. Ты похожа на его девушку, которая не дождалась его из армии…

– Кому?! У него ножик! Он сказал, что зарежет, если я… А ты? Ты почему им не нравишься так? Из-за брата? Скажи им! Про него скажи! Открой двери! Помоги!

– Да успокойся ты, – снова не дрогнула молодая, но насквозь гнилая девочка из полной хорошей семьи, явно замыслившая или исполняющая не по годам гнусный план, – Ты что не хочешь парня, не хочешь колечко? Не хочешь быть «лебедью»?

Марго наверняка влепила бы в тот момент предательнице отрезвляющую пощёчину, если бы её руку не заломили. Вернулся чуть опьянённый ублюдок и, не забывая про ножик, потащил девочку во вторую свободную комнату. Ленка безразлично смотрела вслед, отставив виноград и взявшись за шоколадки. А Рита всё равно не сдавалась, вспомнила верный приём, показанный мамой бить каблуком чётко в ценное мужское место, и шарахнула изо всех сил насильнику, уворачиваясь от ножа.

– Ах ты су… – зашипел от боли он и девочка стремительно помчалась на веранду. Как могла заперлась там снаружи, судорожно нащупав засов. Затем огляделась вокруг – застеклённая мелким деревянным витражом веранда с грудой хлама и запертой на замок входной дверью. Гениальное решение подсказал инстинкт самосохранения.

Под хрупкими плечиками и спиной уже бился жлоб и кто-то второй, пришедший ему на помощь. Они орали, матерились и хлипкий дом уже ходил ходуном. Если дом не выпустит, значит так развалится. Марго крепко подперла вышибаемую дверь и упёрлась во всю ширь длинными только оформляющимися ногами в витраж узковатого коридора. Собрала все свои силы и волю в кулак, и принялась сдерживать атаку до конца. Пьяные преступники периодически уставали, кто-то вообще заснул, предательница всё уговаривала открыть дверь, поздновато вспомнив, что пора домой к родителям.

Когда за окном стало светать и затёкших ног девушка уже не чувствовала, ослабшая осада вновь усилилась. И явно с двойной силой начала выбиваться дверь. Слышно было, что дальше один из срочников начал драться с кем-то из бывших подельников, потому что ошалевший главарь намеревался убить непослушную беглянку и успел порезать второго, упустившего добычу. Соблазнитель Тоньки был самый крупный, отоспавшийся, потому стал биться, как вол, и уже через пять минут дверь, а с нею и лёгкая, но удивительно сильная девочка вместе с выломанным витражом вылетели на улицу. Посадку относительно смягчили зимние сугробы. Кубарем следом вылетели малолетние бандиты, но, от ярости забыв про пленниц, начали яростно бороться между собой. В одном из них проснулся вчерашний защитник отечества, он стал щитом и стеной для битья, чтобы девчонки под шумок разбежались. В разные стороны.

Одной из них предстояло быть застреленной неизвестными в молодом ещё возрасте на автозаправке того самого города Артёма, а второй бегать дальше втёмную по замкнутому кругу в поисках выхода.