Людмила Попова - Африка – любовь моя

С обезьянкой мы сфотографировались на память. Она прекрасно позировала – видимо, привыкла к роли фотомодели. С моим появлением обезьяний рацион расширился. Чем мы её только не угощали!

Как-то, прогуливаясь к океану, мы с Нелькой обнаружили на песчаном пустыре тоненькие плети с плодами величиной не больше яблока и очень похожими на арбузы: такие же круглые, светло-зелёные в тёмно-зелёную полоску. Вот только мякоть внутри, к сожалению, не красная и сахарная, а зелёная и горькая. Правда, очень сочная. Мы сорвали и принесли этот мини-арбуз обезьянке. Он ей пришёлся по вкусу. Она с аппетитом выела сочную мякоть. Прямо-таки обезьяний арбуз!

Кроме обезьянки на Нелькином попечении оказалось ещё одно существо.

– Раз я застала нашего африканского сторожа копающимся в мусорном баке, – поведала мне Нелька. – Я остановилась, чтобы посмотреть, что он там ищет. Он достал куриные объедки, которые я только что выбросила, улёгся на спину, смотрит в небо и с наслаждением обсасывает косточки. После этого я стала выносить ему еду. Положу чего-нибудь на тарелку и ставлю на крыльцо. Он поест и возвращает пустую посуду. А однажды, после дождя, помыл тарелку в луже, а потом поставил на крыльцо. Чистоплотный!

Жила Неля, как она говорила, «в каморке под лестницей». Её комнатка ютилась под лестницей на второй этаж, где располагались офис и квартира экономсоветника.

Экономсоветник, Нелин начальник, был уже немолодой, но привлекательный мужчина. Очень походил на киноактёра Иннокентия Смоктуновского: худой, высокий, интеллигентный и обаятельный. Говорили, что его жена, вторая по счёту, приехавшая вместе с ним в Африку, тут же тяжело заболела и вернулась в Москву. Бедолага экономсоветник был обречён на тоскливую одинокую жизнь, но судьба послала ему Нельку, молодую, весёлую и свободную, как птичка.

Нелькин шеф был интересным собеседником, а я – жуткая спорщица. Так что в основном говорили мы вдвоём, а Нелька больше помалкивала, загадочно усмехаясь, подливая в чашки чаю и придвигая вазочку с печеньем. На моё замечание, что он похож на Смоктуновского, экономсоветник рассмеялся и неожиданно сказал:

– Смоктуновский? Я его хорошо знал. Мы с ним земляки, из одного города. А воспоминания о нём остались не самые лучшие. Была у меня в ту пору девушка, Алевтина, так вот Кеша увёл мою Алевтину. Или она к нему сама перебежала… Такая вышла история!

Как и все советские сотрудники, старающиеся за границей пересесть с отечественных машин на импортные, экономсоветник заказал себе «ауди» с комфортным салоном и кондиционером. У наших машин кондиционеров не было, под африканским солнцем они раскалялись, как печки. Прохладнее в них становилось только на полном ходу при открытых окнах.

Нелька пригласила меня на прокат нового авто. Её шеф был на седьмом небе от своей «ауди». Правда, она того стоила. Машина была так хорошо сконструирована, что не катилась по дороге, а летела над ней ласточкой. На той же самой дороге наши «жигули» тряслись и грохотали, как железное корыто…

Торгпред с женой улетели в Москву. В их квартире поселился Валерий со своей семьёй на правах хозяина: он замещал торгпреда на время отпуска. Теперь помимо чёрной бестии ризеншнауцера повсюду в торгпредстве мелькала белокурая головка крошечной, как Дюймовочка, Сони, дочери Валерия. Неугомонная, любопытная, говорливая девчушка замирала и теряла дар речи только при виде Фила, который наверняка казался ей огромным чудовищем.

– Не бойся его! Теперь ты – его хозяйка, – наставляли её старшие. Но Сонечка хозяйкой Фила себя не ощущала и крепко прижималась к ногам отца или матери, лишь только пёс появлялся рядом.

Мы с Викой, женой Валерия, теперь часто ездили вместе на рынок за покупками. Языка она не знала, поэтому нуждалась в моей помощи и охотно брала меня с собой. Благодаря ей я обошла и узнала все углы и закоулки промтоварного рынка, который здесь назывался Лагуна. Он был невообразимо богатым, разнообразным и красочным. Некоторые женщины вообще теряли от него голову. Вика относилась к их числу. Перед окончательным отъездом на родину каждая мечтала напоследок посетить этот рынок. Жена советского посла, навещавшая супруга наездами, по слухам, забирала все его накопления и спускала их за несколько дней на этой самой Лагуне…

Поскольку это был портовый город, товары привозили сюда со всех концов света: Америки, Европы, Ближнего Востока, Австралии, Китая, Индии… Причём каждую неделю появлялось что-то новое. В нашей стране в ту пору такого изобилия и разнообразия не было и в помине. Надо ли говорить, как кружилась голова у женщин от такого богатства! Для мужчин тоже имелся соблазн – техника. Лавки ливанцев и индусов ломились от разнообразных магнитофонов, видеоплееров, музыкальных центров, видеокассет… Для постоянных клиентов лавочники всегда делали скидку. Какую-никакую, но всё-таки куда интереснее покупать со скидкой. А месяца за два до конца года все товары продавали на 25% дешевле: рождественская скидка.

Мы быстро закупили продукты, оставили их в багажнике и, как аквалангисты в недра океана, погрузились в промтоварные ряды. Обычно Вика брала с собой на рынок свою подругу Светлану, жену военного переводчика. Эта смазливая длинноногая красотка до смерти любила наряжаться, как и Вика.

Женские кофточки продавались целыми упаковками. Надо было только выбрать фасон и размер. Торговки дамскими нарядами хорошо знали Вику и предлагали ей только что полученные новинки. Проворными руками они ворошили коробки, извлекая из них, подобно факирам, упакованные в целлофан разноцветные тюки гонконгского производства. Поистине нет предела человеческой выдумке! В каждом наборе были свои расцветки (поражали чистые, нежные тона) и всевозможные украшения: шитьё, аппликации, кружева, сеточки, дырочки, искусственный жемчуг, бисер, блёстки… Женское бельё было изготовлено ещё изощрённее. Вика купила пачку бикини, украшенных золотыми губками. «Поцелуйчики», – тут же окрестила она. Другие трусики, с кружевным разрезиком посередине, она назвала «Заходите». Светлана, рассмеявшись, тоже купила себе упаковку тех и других. Я последовала их примеру, потому что такого красивого белья у меня никогда не было. Правда, немного позже я убедилась, что качество намного отставало от внешнего вида, но и стоили они «рупь за пачку». А обновить их здесь не было проблемой.

Рынок был огромный, как море, и повсюду, куда бы мы ни заходили, у Вики были знакомые. Здесь уже знали её вкус. Она была известная покупательница, и это ей льстило. Мы переходили от белья к сумкам, от спортивной одежды к посуде, от бижутерии к обуви, которую, кажется, создавали не обувщики, а та самая волшебница из сказки про Золушку, так неподражаемо красивы были фасоны. Здесь Вика тоже кое-что подкупила: одну пару – под розовое платье, вторую – под зелёную кофту, а босоножки, совершенно прозрачные, ко всему подойдут, и каблук подходящий. В рядах пляжных шлёпок стояли сотни образцов всех цветов радуги. А впереди ещё – платки, шали и шарфики, ткани… Спортивные принадлежности Вику не привлекали, детские одежда и обувь – немного, другое дело – посуда, особенно аркопал (закалённое стекло разного цвета и формы): чайно-кофейные, столовые и прочие сервизы и наборы в виде рыб, листьев, цветов и т. д.