Лана Ладынина - Блудный Сын

Он рисовал неисчеслимые автопортреты. Карандашом и красками. В разных образах, в разных позах. Вот здесь он – нищий попрошайка, а там – вальяжный господин в роскошных восточных одеждах. Стоя перед зеркалом, он корчил гримасы, рассматривал, изучал различные выражения лица: удивленное, сердитое, нахмуренное, испуганное и делал быстрые наброски карандашом, а иногда красками под смешки Яна, сидящего перед своим холстом или доской. Рембрандт написал себя в военном металлическом нагруднике. Война с Испанией за независимость родной страны продолжалась, и сюда, в Лейден, быстро доходили вести о победах и поражениях голландских войск, которыми командовал штатгальтер 23 23 штатгальтер (или статхаудер) – один из главных постов исполнительной власти в республиканской Голландии. Являлся также главнокомандующим армии. По традиции этот пост занимали представители княжеского дома Оранских. Фредерик Хендрик, принц Оранский. Последняя весть – о победе при Хертогенбосе. По этому случаю Якоб ван Сваненбюрх и Марго устроили шумную вечеринку. Рембрандту пришлось пойти, не хотелось обижать бывшего учителя неблагодарностью. Победа имела для учителя особое, символическое значение: давным-давно в Хертогенбосе жил и творил боготворимый ван Сваненбюрхом художник – Иероним Босх. Когда-то учитель все уши им прожужжал о таинственном, непостижимом маэстро Босхе; все работы мастера пытался скупить набожный и жестокий испанский король Филипп 24 24 Филипп II Габсбург Испании (1527 – 1598). , рассылая повсюду своих агентов.

Ян, в порыве патриотизма, написал портрет Рембрадта в кирасе, выглядывающей из-под одежды, а затем похожий автопортрет. Рембрандт находил время позировать

Яну, нравилась идея побывать «внутри» картин не только своих но и Яна. Он любил светлые, эффектные, стремительно написанные картины Ливенса.

Студёным февральским вечером, когда Рембрандт работал один в промозглой мастерской, где тепло сохраняли только до такой степени, чтобы не замерзали краски, в дверь постучали. Рембрандт недовольно оторвал взгляд от только что подготовленной для очередной картины дубовой доски и прокричал чтобы вошли. Вошедший, не мешкая, прошёл к Рембрандту:

– Доброго вам вечера. Я ищу художника Рембрандта ван Рейна, не вы ли это?

– Да, ван Рейн – это я.

– Прекрасно. Быстро разыскал вас. Я уже побывал у вас дома, но меня отправили сюда, сказали – я обязательно найду здесь или вас или Яна Ливенса, вы ведь работаете вместе.

Рембрандт молча кивнул. Вошедший, наконец, представился:

– Я Йоханес Доу, мастер стеклянных витражей.

– Я много слышал о ваших умениях, мастер Доу.

– Прекрасно. Я пришел, чтобы покорнейше просить вас, господин ван Рейн, взять в обучение моего сына – Геррита.

– У меня нет учеников, мастер Доу.

– Прекрасно. Геррит будет вашим первым учеником, если вы согласитесь, господин Ван Рейн. Моему сыну четырнадцать лет, он учился витражной росписи и помогал мне в работе, поэтому он много знает о красках и умеет их приготовить. Он хочет стать живописцем. Вот я и пришел к вам…

Так в мастерской Рембрандта появился его первый ученик – Геррит Доу 25 25 В разных источниках можно встретить Геррит Доу или Герард Доу. . В следующем году пришел второй – сирота Исаак де Йодервиль. Его отец – француз, осевший в Голландии и женившийся на голландке, вместе в французской внешностью оставил сыну приличное состояние, дожидавшееся его совершеннолетия. Их стало четверо в мастерской.

Рембрандту пришлось привнести в свою работу и жизнь определенный режим: Исаак де Йодервиль, с согласия назначенных ему опекунов, жил теперь в доме ван Рейнов. Работа с учениками требовала каждодневного времени и внимания. Рембрандт заново вспоминал всё, чему и как его учили собственные учителя. Подготовленность учеников стояла далеко друг от друга. Геррита, помогавшего расписывать витражи перед приходом к Рембрандту, подготовил отец. Он разбирался в красках и кистях, знал азы живописи и хорошо писал. Исаак умел кое-как рисовать, но ничего не смыслил в живописи, ему требовалось обучение с самых простейших основ. Малыш Геррит смотрел сверху вниз на высокого Исаака и беспрестанно поучал, но обезоруживающе добродушный Исаак воспринимал слова Геррита не как назидания, а как советы. Пришло время, когда Геррит сам устал от постоянного поучительно-покровительственного тона. Жизнь и работа под одной крышей не всегда была безоблачной. Геррит изводил всех своей болезненной приверженностью к безукоризненной чистоте и опрятности. Его рабочие принадлежности неизменно должны быть безупречно начищены, лежать в сторого определённых местах, в раз и навсегда заведённом порядке. Любое несоответствие вызывало у него раздражение. Остальные обитатели мастерской только глаза к небу закатывали. Рембрандт не раз порывался выгнать в шею противного мальчишку. Но всякий раз его останавливало одно обстоятельство: несносный зануда Доу был невыносимо талантлив. Он мог часами сидеть, кропотливо выписывая под увеличительным стеклом какую-нибудь бусину или ноготь. « Тоже мне, ван Эйк» 26 26 Ян ван Эйк (1385 (?) – 1441) – выдающийсяранненидерландский художник. Был в том числе известен яркостью и чистотой цвета и особой тчательностью выпысывания каждой детали. – ворчливо бормотал себе под нос Рембрандт, а глаза его смеялись. Исаак научился делать отличные копии. На одном из уроков Рембрандт усадил обоих учеников копировать свой автопортрет в богатом восточном костюме. Прождав определённое на задание время, он взглянул на результаты и не с первого взгляда смог отличить свой автопортрет от копии Исаака, так она получилась точной. Ян веселился от души. Через несколько дней Рембрандт красноречиво нарисовал на своем автопортрете собаку. Исаак не решился быть столь дерзким, чтобы повторить то же самое на своей копии. 27 27 Копия дожила до наших дней и находится в Лейдене, оригинал Рембрандта – в Музее Изящных Искусств в Париже.

5

Субтильного сложения мужчина чуть за тридцать с тонким лицом и тёмными вдумчивыми глазами сидел в карете, направляющейся в Лейден. Его строгий чёрный камзол простого покроя, но безупречно пошитый и из дорогой материи, безукоризненно белые манжеты и гофрированные брыжи, чёрная высокая шляпа, уже несколько старомодная, выдавали человека, представляющего солидную компанию, или государственного служащего. Константин Хейгенс, секретарь штатгальтера Голландии принца Фредерика Хендрика Оранского, недавно получил этот высокий, ответственный пост и рьяно принялся за свои обязанности. Константин Хейгенс прекрасно понимал, что в его назначении родственные связи сыграли не последнюю роль. Его отец всю свою жизнь был секректарём Оранских и его брат Мориц состоял на государственной службе. В то же время он сознавал, что отличное разностороннее образование, глубокие знания в истории, юрисдикции, литературе, владение несколькими языками, работа в дипломатических миссиях в Англии и Италии, опыты в поэзии, музыке, рисовании и живописи также принимались во внимание, когда рассматривались кандидаты.