Валерий Бронников - Крылья Тайболы

– Спрячь её в кусты, – сказал Брызгалов, махнув рукой на мелкие кустики, видневшиеся на берегу.

– Нет, в кусты не буду. Если появятся «рыбники», вышарят все кусты, а кормить их я не собираюсь.

Он ушёл по берегу до того места, где кусты отсутствовали, и оставил рыбину лежать прямо на чистом берегу.

– Там её никто не найдёт, – сказал он, вернувшись, – Ищут в кустах и траве, а на чистом месте никогда не ищут.

Во второй заплыв опять попалась рыбина. Язёв отнёс её на то же место. Только он вернулся, подъехала рыбинспекция. Виктор, сообразив, едва успел утащить сетку в дальние кусты. Когда он подошёл, начальник рыбинспекции Колаев разговаривал с Язёвым, достав бланк протокола.

– Никакую рыбу мы не ловили. Ждём рассвет, чтобы идти за морошкой, – донеслось до ушей Виктора.

– А вы зачем приехали? – обратился к нему рыбинспектор.

– За морошкой, – не моргнув глазом ответил Брызгалов, – Только за морошкой мы уже не пойдём, испортили вы нам весь выходной день.

– Протокол всё равно придётся составить, – сказал Колаев, – Вы находились на реке, ночью.

Виктор попытался было объяснить, что никому не запрещено ходить за морошкой и пить чай на берегу реки, но Язёв его перебил:

– Не спорь, он всё равно протокол составит. Я подписывать не буду, а ты, как знаешь.

Виктор подписал, дав письменное объяснение, что никакой рыбалкой они не занимались. Попавшись рыбинспектору первый раз, он ещё не знал, что существенного значения его объяснение не имеет. Рыбинспектору важно получить премию за количество нарушений и нарушителей, а их в данном случае без улик причислили к нарушителям.

Светало. После всех формальностей их отпустили. Оставив рыбу на берегу, рыбаки поехали домой. Виктор, сидя в лодке, долго наблюдал, как напарник Колаева идёт по берегу и обшаривает все кусты, подсвечивая фонариком. До рыбы он не дошёл, кусты закончились. Человек на берегу остановился, будто размышляя, а затем повернул в обратную сторону.

Брызгалов придвинулся к Язёву и сказал:

– Я днём съезжу, заберу её оттуда.

– Я рад, что рыба не досталась хищнику. Они только пишут, что рыба уничтожена. На самом деле они её прекрасно съедают. Трудиться не надо, прошёл по берегу и наловил! Ещё хуже, когда шарят в чужих сетях. Я это всё знаю давно, только это никому не докажешь, как и то, что рыбаков называют браконьерами. Браконьерство – это применение колющих, режущих, взрывчатых и отравляющих веществ; всё остальное называется нарушением правил рыболовства. Мы с тобой нарушители потому, что ловим сёмгу, а не ерша или пескаря, но и те, кто устанавливают правила, сорную рыбу тоже не едят. Они устанавливают такие правила, чтобы человек, живущий у реки или у озера, всё время жил без рыбы, а если захочет есть, может купить в магазине кильку в томате или «Завтрак туриста», где на завтрак наложена смесь от остатков барского ужина. Расстроился? – спросил он.

– Неприятно, но не смертельно, – ответил Виктор, – Завтра поедем?

– Переждём пару дней, а потом поедем.

Днём, после отдыха, Виктор приехал на место рыбалки. Рыбу он увидел издалека. Не зная, её, конечно, можно и не заметить, но он-то знал, где она должна быть, поэтому сразу увидел. Метрах в ста от неё стояла лодка. Людей на берегу не виднелось. Скорее всего, они ушли на болото за морошкой. Брызгалов забрал свой груз и сразу отчалил обратно. У соседней лодки на звук его мотора никто так и не появился.

На рыбалке случился выходной, поэтому вечером Виктор вышел просто подышать свежим воздухом. Приближалась гроза. Огромная лиловая туча закрыла горизонт на юго-западе. Она разрасталась, закрывая всей своей массой голубое небо. Стало заметно темнеть. В этот момент возле подъезда появились Галич и Якутин. Видно они думали о том же, что и Брызгалов.

– Виктор, ты бы проверил, как привязаны самолёты, – обратился к нему Галич.

А Якутин просто в приказном порядке велел идти и проверить все привязи у самолётов.

– Я и сам уже об этом подумал, – сказал Виктор, – Сейчас надену куртку и схожу.

Он шёл медленнее, чем надвигалась туча. Виктор не дошёл пятьсот метров, когда от сильного грохота раскололось небо прямо над головой. В этот же момент начал накрапывать набирающий силу дождь. Виктор побежал, боясь не успеть всё проверить до шквала ветра.

Шквал его застал, когда он сделал половину работы.

Сильный порыв ветра взметнул над аэродромом пыль, поднял её свечкой вертикально вверх. Всё зашумело, заскрипело, засвистело. Пыль тут же осела под шквалом ветра и дождя.

Брызгалов работу продолжил. Когда он дошёл до последнего самолёта, выглядел таким же мокрым, как и дождь. Проверив последнее крепление, он встал под плоскость самолёта, пережидая ненастье. Виктор знал, что грозовой дождь быстро закончится. Раскаты грома удалялись. Небо грохотало уже в другой стороне посёлка. Ветер утих, а дождь лил вертикально вниз, поливая всё на своём пути, но вскоре и он стал стихать.

Брызгалов вышел из своего укрытия и направился к дому сушиться.

Остатки выходного дня пришлось сидеть дома и сушить всё, что он успел намочить во время грозы. Володя Аркадьев с женой ушли в гости. Стояла абсолютная тишина, если не считать того, что из-за стен и потолка деревянного дома изредка доносились звуки от соседей. Виктор взял книгу, прилёг и вскоре спал крепким сном.

– Эй! Вставай! Ты чего днём спишь? – услышал он голос, ещё не поняв, кто его беспокоит.

Перед ним стоял Якутин. Сознание реальности медленно возвращалось к Брызгалову. Он и сам не понимал, почему оказался спящим. Что сейчас: день, ночь, вечер? Почему он дома и Якутин у него дома?

В памяти у него почему-то засела рыбалка и встреча с рыбинспекторами. Или, может, это ему снилось?

– Почему я не должен спать? – наконец, спросил он.

– Ха-ха-ха! – расхохотался Якутин, – А мы с Галичем беспокоимся, не растворился ли ты случайно в дожде.

Только сейчас в сознании Брызгалова стали всплывать подробности грозы, его самоотверженного труда и возвращения домой.

– Со мной всё в порядке, промок, сушусь.

– Я вижу, что промок. Одевай тапки и бегом ко мне. Жена приглашает на чай. А потом пойдёшь, навестишь Тайбольских девок, а ещё позже будешь спать. Пойдём, пойдём, – видя, что Брызгалов замешкался, повторил Якутин.

– Мне не в чем идти. Я пришёл насквозь мокрый.

– Ты одет прилично: майка и спортивные штаны. Так и иди, там все свои. Я буду тебя лечить.

Виктор быстро натянул прямо на майку вязанку, и друзья переместились в соседний подъезд.

Галич, по сравнению с основной массой работников, считался стариком. Не таким стариком, как это принято в обиходе, но возраст его сильно отличался. Поэтому, когда решали, кого поставить во главе предприятия, выбор пал на него, как наиболее опытного, рассудительного, дисциплинированного, имеющего высшее образование, которым в то время могли похвастаться немногие. Он привык летать. Любил свою работу, как любят её все пилоты.