Денис Соболев - Севера. Большой сборник рассказов

Солнце обливало плес и наши плечи нежаркими совсем лучами, обещая скорую весну. В тайге на берегу разрывалась кукша и дробно долбил дятел. В Иганино лениво брехали псы да мычали в стайках коровы. У костра заваривался неспешный разговор. Вспоминали былое, надеялись на лучшее. А мы устроились пить чай и встречать новый день нам Бедарихе…

Дорога до зимовья отняла у нас гораздо больше времени, чем должна бы. А все потому, что в этот раз взяли с собой Сашку, Вовкиного внука. Малец живет в городе и к деду в деревню выбирается не каждый год, а в тайгу так и вообще впервые попал. И от этого любопытству его не было предела. Поехали мы на двух квадроциклах, и возможностей для обзора у мальчишки было хоть отбавляй. Вот он и крутил головой во все стороны и засыпал нас вопросами. С десяток раз мы останавливались, то ежика показать, то душистой земляники набрать, и в итоге к зимовью подъехали уже в густых золотистых сумерках.

Зимовье привело Саньку в восторг. Еще бы: крепкая приземистая изба из красной сосны с маленьким окошком и прочной, открывающейся наружу дверью. Внутри вдоль всей дальней стены широкие нары, в углу у входа буржуйка, у слепого окошка отполированный нашими локтями стол. Над окошком – полка, на которой стоят жестяные банки с солью, крупами, макаронами, приправами и заваркой. В дальнем от печки углу Вовка устроил пирамиду для ружей – двадцать календарей на флоте дают себя знать, порядок Вовка любит во всем.

Место для зимовья Вовка выбирал долго, и выбрал на славу. Обширная, ровная как стол, поляна посреди векового сосняка. Рядом в небольшом логу бежит родничок с ледяной водой, в паре километров раскинулось большое озеро с добрыми окунями и золотыми карасями. На самом краю поляны – густые заросли дикой смородины, и ее густой дух, смешиваясь с запахом сосновой смолы и ароматом белых грибов, кружит голову. На пятачке перед зимовьем выложено речными окатышами костровище, устроен таган, а рядом стол с лавками. Чуть в стороне на высоте трех метров над землей устроен лабаз.

– Деда, деда, а это там шалаш наверху? – Санька первым соскочил с квадроцикла и теперь носился по поляне в поисках чего-нибудь интересного.

– Нет, это не шалаш, это лабаз. В нем мы продукты храним, от зверья подальше. Давай-ка помогай лучше вещи в избу стаскивать.

Мальчишка кивнул и принялся таскать пожитки. Через время, когда на тайгу упала бархатная августовская ночь, и над головой засияли крупные, сочные звезды, перед зимовьем вовсю горел костер, над огнем булькал густым варевом большой котелок, а рядом напаривался второй, поменьше. В нем фирменный Вовкин чай, со смородиной и курильским чаем. Санька, уставший и счастливый, молча смотрел в огонь, а я суетился, спеша устроить ночлег. Вывесил для просушки недалеко от огня набитые мягким сеном матрацы, вымел избу, натаскал воды… да мало ли забот в тайге? Вовка присматривал за варевом и заодно чистил и смазывал верное ружье – МЦ 2112, попутно рассказывая внучку его устройство.

Вообще называть дедом пятидесятилетнего Вовку у меня язык не поворачивается. Невысокий, коренастый, с копной смоляных волос, едва тронутых сединой, и яркими синими глазами, Вовка всегда был душой любой компании. На спор подтягивался на одной руке три десятка раз, знал огромное количество песен и виртуозно играл на гитаре. В деревне его крепко уважали за рассудительность и надежность.

Управившись с делами, я присел у костра:

– Товарищ кок, когда еда?

Вовка положил ружье на стол и приподнял крышку котелка. Над поляной тут же поплыл умопомрачительный аромат. Зачерпнув из котелка, он снял пробу, довольно крякнул и накрыл его крышкой.

– Еще минут десять, и будем ужинать. Санька сглотнул набежавшую слюну. Шутка ли, с самого утра кусочничать.

– Что, Санек, липнет брюхо к спине?

– Липнет, ага. Деда, а тут медведи есть?

– А как же, есть конечно. И медведи, и лоси, и волки есть.

Санька сделал большие глаза:

– Ух ты! А не придут они сюда?

– Нееет, здесь им делать нечего. Зверь человека боится и первым почти никогда не нападает. А у нас тут еще и костер. Они запах дыма далеко чуют и стараются не подходить.

Санька помолчал немного и спросил:

– А если придут, мы в избе спрячемся?

– Ну если придут, то спрячемся конечно.

– А зачем? У тебя вон какое ружье, да и у дядь Вали тоже.

Дядь Валя это я, стало быть.

– Ну и что, что ружье? Что ж теперь, каждого зверя стрелять, коли ружье есть? Нет, внучек, ружье оно не для этого.

– Но ты ведь охотишься, бьешь зверя. А говоришь, не для этого. А для чего тогда?

Вовка унес ружье в избу, вернулся и сел к костру, задумчиво глядя в огонь.

– Вот если, скажем, медведь на тебя напасть решит, тогда да, ты должен себя защитить. А если он просто посмотреть пришел, кто к нему в гости пожаловал? Тайга ведь его дом, не наш.

Санька внимательно слушал деда, готовясь спорить.

– Ну а охота? Ты ведь не защищаешься?

– Это когда как, иногда и для защиты охотимся.

– Это как?

– А вот, к примеру, начали волки скот резать? Или в деревню зашли и собаку съели? Или зимой медведь в деревню пришел? Если медведь зимой не спит, значит, не нагулял он жиру. Значит, голодный и злой. Таких шатунами называют. И вот он с удовольствием тебя съест.

– И что делать с ним?

– Стрелять – спокойно ответил Вовка и, сняв с тагана котелок, выставил его на стол. – А вообще тайгу нужно беречь. Зверя зря не бить, не брать от тайги больше, чем тебе нужно. Ну все, пора ужинать и на боковую, завтра рано встаем.

Через пару минут мы с Вовкой только посмеивались, наблюдая за мальцом. Голодный Санька, обжигаясь, хватал с ложки похлебку и блаженно щурился. Оно и немудрено, аппетит мы в тайге нагуляли зверский.

Когда мы уже пили чай вприкуску с медом, а Вовка наигрывал что-то на гитаре и вполголоса себе подпевал, Санька вдруг насторожился.

– Деда, а кто это кричит?

Вовка прижал струны руками и вслушался в ночную тайгу. Потрескивал костер да шумел в верхушках деревьев поднявшийся к ночи ветерок.

– Тихо вроде…

– Да нет, вот же!

И тут я услышал.

– Это белки, Сань…. Вот только чего они ночью-то?

Через мгновение белки стрекотали уже прямо над нами. Вот они одна за одной спустились на землю и устремились прочь, куда-то в сторону озера. Еще через мгновение из ночной тайги прямо на нас вылетел лось, шарахнулся в сторону и скрылся в темноте. А потом мы разом уловили острый запах гари и услышали низкий гул.

– Ой, беда – протянул Вовка, и тут же вскочил:

– Пожар! Тайга горит! Быстро, быстро!

Бросив гитару, Вовка метнулся к квадроциклу, я следом. Обалдевший Санька растерянно топтался на месте, в широко распахнутых глазах плещется ужас.