Лемар Диа - Проси прощенья у камней

Алексей даже усмехнулся, услышав свои собственные домыслы. "Как же ты до сих пор еще жив, уважаемый Алексей Григорьевич, если даже такие вот незначительные решения, которые тебе, казалось бы, человеку образованному и зрелому, так нелегко принять и соответственно произвести какие-то нужные действия, чтобы осуществить эти решения? Такие как я, видимо, создаются с той лишь целью, чтобы над ними насмехались скучные силы, требующие увеселения"

Алексей почувствовал, как начинает потеть, хотя в квартире было отнюдь не жарко – даже пол был достаточно холодным.

Он закурил очередную сигарету, даже не замечая того, что первую закончил только что. "Какой срам – так зациклиться на пустом, ей Богу, месте. Хотя… Если подумать немного в другом направлении – не такое уж это и пустое место. Звонок звонку рознь, как ни крути. О, если бы это был деловой звонок, рабочий так сказать момент, мне бы даже не пришлось думать, – здесь бы сработал профессионализм, грамотно поставленная интонация, красноречивая мелодичная речь – одним словом, я был бы на коне, – да! Сколько таких звонков мне предстояло проделать – тысячи, миллионы? И ни разу, почти ни разу, мне не приходилось испытывать какие-либо затруднения при разговорах с оппонентом.

Но здесь, сейчас – ведь это же совершенно другой случай, можно сказать, другой уровень. Это все равно, что умея управлять, скажем, мотоциклом, тебе предлагают впервые залезть в кабину небольшого самолета и поднять его в воздух – это невозможно, а если даже и возможно, то получится это весьма некрасиво технически и опасно. В любом новом деле нужна тренировка и терпение. Так и здесь сейчас – неудивительно, что я так переживаю, потому что для меня это новое дело, которое в свою очередь требует исключительно новой незнакомой мне пока сноровки. Браво, Алексей Григорьевич, вы себя полностью реабилитировали, и теперь можете успокоиться: сравнить девушку легкого поведения с самолетом может только полный идиот. Браво, идиот!"

Алексей, тихо улыбаясь, потер рукой брови. Даже если внутри его сейчас и шла такая вот эмоциональная напряженная работа, то внешне это абсолютно никак не проявлялось: он был слегка сосредоточен, и, также как и всегда, уверен и точен в движениях, равномерен во взгляде.

Его крепкое натренированное за годы мускулистое тело никогда не выпускало наружу те бури эмоций, что бушевали внутри него в моменты даже крайних, напряженных для самоконтроля, ситуаций.

Так же как терпелив и невозмутим он был в стихийных жизненных неурядицах, так же выносливо и храбро он преодолевал боль и дискомфорт, – одним словом, Алексей был прирожденным воином, и часто себя ловил на мысли, думая о том, что живет не в свое время.

Но женщины для него были неким камнем преткновения. И хотя в профессиональной жизни – жизни юриста – ему было легко наладить контакт, и поддерживать продолжительные рабочие отношения со слабой половиной человечества, то когда же дело переходило на сугубо личные отношения, он терялся, начинал чувствовать себя неловко и не знал что делать.

Вот уже полгода Алексей жил один. А до этого с ним проживала его – сейчас уже бывшая – девушка Наташа: она была красива, стройна, умна по-женски, насколько вообще возможно быть женщине умной, молода, конечно же. Алексей познакомился с ней в ходе судебного процесса, где она являлась свидетельницей по одному довольно-таки непростому делу.

Их роман развивался стремительно и бурно, как любят писать в прессе, и очень скоро (вероятно через несколько дней) они стали жить у него. Помимо того, что Наташа была красива и молода, она также вскоре – в условиях тесного сожительства в малогабаритной квартире – продемонстрировала такие свои дополнительные умения и навыки как: хитрость, наглость, леность, жадность и другие немаловажные и необходимые современной женщине качества (которые в свою очередь многие недалекие и туповатые мужчины принимают за "живой ум и нестандартность мышления").

Расстались они также легко и быстро, как и познакомились, когда однажды она с наигранной грустью сказала:

– Ты неплохой, но мне с тобой скучно, извини – я ухожу от тебя.

– Извини, что я не клоун, – в свою очередь ответил он ей.

Алексей не питал иллюзий по поводу их совместного будущего, но, однако, разрыв оставил неизгладимый след в его памяти; он как и всегда не подавал своим видом и намека на страдания, но внутренне очень болезненно переживал такой вот печальный для него исход.

И вот сейчас эта бумажка с простеньким номером и таким притягательным именем – Виктория – будоражили в нем самые невообразимые желания, и рисовали в воображении все смелые фантазии, на которые только был способен безудержный и творческий ум Алексея.

"В конце концов, не обязательно же доводить все до конца – мы бы могли просто посидеть, пообщаться на какие-нибудь отвлеченные темы – музыка, астрономия, например, кино, вино.... гавно, черт! Ну, какая в жопу астрономия – она же.... женщина! Вот именно, она же в первую очередь женщина; и абсолютно не важно, чем занимается женщина, если она добра и женственна, и чуточку любознательна. Интересно, а какая она, эта Виктория? Надо было Андрея расспросить о ней, выудить из него хотя бы немного информации о том, что же она из себя представляет; но тогда бы этот хренов убийца снеговиков заподозрил бы мою заинтересованность в ней. Нет уж, я правильно все сделал – и виду не подал, что проявил хоть малейший в таком деле интерес, а просто хладнокровно и равнодушно затолкал бумажку в карман. И ведь он так хитро улыбнулся, когда сказал, что она хорошая, неспроста он так сказал, неспроста, пройдоха".

Алексей взял в прихожей телефон, отнес его к креслу – за аппаратом прошуршал по полу телефонный кабель – и поставил на столик; сам же уселся в кресло. Он положил бумажку рядом с телефоном. Прошло еще несколько минут перед тем, как он решился все-таки снять трубку и набрать нехитрый номер.

– Алло?

– Виктория?

– Да, кто это?

– Добрый вечер, Виктория, это Алексей. Алексей Неверов. Мне вас порек.... извините, ваш номер дал мне мой друг Андрей, он, видите ли, сейчас в больнице находится по стечению некоторых, весьма необычных, обстоятельств…

– Он сломал шею снеговику, – перебил его красивый звонкий смех, доносящийся из глубины трубки.

– Да, можно и так сказать, – Алексей невольно разошелся в улыбке. – Значит, вы уже знаете эту историю?

– О ней знает весь город, Алексей Неверов. Бедный Андрюша – его ноге очень нехорошо теперь, но он держится молодцом, а вы как считаете, Алексей Неверов? – было понятно, что она улыбалась.

– Я тоже так думаю. Андрей сильный человек. А вы что же, были у него, Виктория?

– Да, я навещала его сегодня. И он передавал вам большой привет. И еще – он хотел еще раз принести вам свои извинения за доставленное вам неудобство и проблемы, связанные с тем происшествием. Он очень за вас переживает, Алексей Неверов. Можно вас называть просто Алексеем?