Карл Сергучёв - Богоча. История Красного Шамана

И уже по расцветающему июньскому теплу, путник, пройдя вдоль тихого журчания ручья, выйдя из свежей зелени леса, остановится перед застывшим у озерца жильем.

Молодой парень обошел еще крепкий рубленый дом, прошел вдоль сбитой изгороди и плечом выправил покосившийся столб. После, парень развьючил лошадь и, вынув из седельного кожуха большой плотницкий топор и начал колоть дрова.

Уже в доме, присев к комельку, парень бросил в очаг поленья, несколько лучинок и большой кусок бересты. Ловко взбив кресалом искру на лучины, он развел огонь, взял в руки камень и принялся точить топор. Отблески разгорающегося огня отражались на блестящем лезвии, покрывали теплом молодые, сильные руки, оживляя все вокруг, давая новое неторопливое раскрасневшееся дыхание всему дому.

Бьющиеся, скачущие искры, суетливое пламя на рыжих, рыжих углях.

А в другой юрте, над тлеющими углями закашлялся рыжий старик. Он поперхнулся табачным дымом, как будто проглотил целый дымный хапок тюптяшки.

– Кеся! Кхо-кхо…! Быстро стучи! – закричал старик пронзительным голосом. К нему быстро подбежал мальчишка и деревянной плоской колотушкой стал похлопывать старика по спине. Тот, взахлеб, громко и зычно прокашливаясь, продолжал сидеть перед комельком, как бы окуная свою рыжую голову в горловину очага.

– Ах, ты! – запричитал вдруг старик, – Ты!, откуда взялся!… – и отмахнувшись от мальчишки, он вскочил перед комельком, затопав ногами. Курительная трубка полетела в сторону.

– Ты, кто? Откуда? Ты заглядываешь сюда? Ты, что видишь? Тебя здесь только не хватало!

Лицо его покрылось пунцовыми пятнами, правый белесый глаз стал еще прозрачнее. Его затрясло. Старик выхватил из рук мальчишки колотушку и замахал ею над углями. Потом резко остановившись, пристально вгляделся в мерцающие угольки очага. Над ними плавно вздыбились рыжие языки пламени.

– Кеся! – зашипел старик, обращаясь к изумленному мальчишке, – Мальчик, беги. Беги-ка, мальчик, к восточной окраине. Туда, через пролесок. Там, за дальним полем, у дальнего края озера, в заброшенном доме появился человек. Побеги посмотри-ка, что там за поселенец. И трубку! Подай мне мою трубу, куда она свалилась.

Мальчишка поднял с пола трубку, невнятно буркнув, что то, сунул ее в руку старику и выскочил из дома.

– Гадик, маленький гадик, – прошипел старик. Он, поковырявшись маленькой лопаткой в трубке, сбил прогар в комелек, взял с кисета щепотку табака и, замешав ее сушеной травкой, забил трубку. Протяжно затянувшись, старик прикрыл глаза, и снова закашлял.

– Да, что ты будешь делать, не сиди в кустах, не ковыряй ветки, беги парень, я тебе говорю, беги.

Мальчишка тем временем, взяв в руки палку, нацелился в замершего на коряге бурундука. Вдруг сбоку, из-под поваленной лесины, высунувшись, оскалилась рыжая лиса, тявкнув на парня, показав ему острый ряд немаленьких клыков. Мальчишка изумленно вскрикнул, отпустил из рук палку и бросился по тропинке в глубину леса.

Парень, среднего роста, широко размаха плеч, в простой холщовой рубахе халадай, неспешно разбирал разбросанные по земле жерди. Подрубая их топором, короткими кусками он подклинил обвисшие пролеты изгороди, после чего собрав обломки и щепу, разжег посреди двора небольшой костер. Бездымный острый огонек, разъедая сушеную щепу, весело побежал по обломкам, но после, как бы остановившись, вдруг дохнул едким клубком дыма. Парень замер над костром, внимательно вглядываясь в отсветы огонька в дыму, как будто бы кому-то в глаза, потом отмахнувшись рукой от въедающегося дыма, резко остановил его поток и развеяв по воздуху. Потом с легкой усмешкой, проговорил, – Сразу же, гости начались. Вот оно как.

Кузнец Лекэс поворачивал раскаленный прут на горниле печи, как вдруг сноп искр вздыбился под мехами, обдав мастерового горячим жаром. Кузнец отпрянул от огня, задев жердяную стойку, которая с грохотом обвалилась. С верхнего яруса перекладины вывалился кожаный торбос, рассыпав по земляному полу подвески и вязки старого шаманского плаща.

Кузнец поднял одну из подвесок.

Это был кованый силуэт летящей птицы.

– Ну вот, это уже новость, – пробормотал кузнец, крепко сжав в кулаке подвеску. Он поднял шипящий на сваленных жердях остывающий железный прут, внимательно просмотрел границу жара на синеющем металле и, удовлетворенно хмыкнув, положил его на наковальню.

– Ты будешь нужен, – непонятно кому и про что, ухмыльнулся кузнец. Потом вывернул из ладони подвеску, рассмотрел ее на свет и в тень, и радостно засмеялся.

Старая повитуха Дая, напряженно и внимательно вслушивалась в шум подкатившего возка, потом долго вглядывалась в лицо запыхавшегося кузнеца, и немного погодя, заулыбавшись во весь свой беззубый рот, спросила, – Лекэс, ты чего такой, как не с того места свалился?

– Да вот, новость… – пробормотал Кузнец, – Понимаешь ли, сперва, огонь шибанул меня, потом торбос вывалился, и вот… Кузнец раскрыл ладонь, и старуха увидела в его крепкой узловатой руке кованую птицу.

– Ничего себе, видать это наш парень пришел на засеку, в старческий дом, промолвила Дая.

– Какой парень? – спросил кузнец.

Старуха суетливо забегала по дому, вытаскивая и собирая всякую снедь, – Уже сказали, видели молодого парня. Он дом старца обживает. Много лет там никого не было, и вдруг кто-то посмел. Пойдем со мной, посмотрим, поможем, узнаем. Старика моего возьмем, тоже, может быть, чего ни будь да скажет…

Старуха замотала узелок со снедью и, зычно кашлянув, вышла через покатую дверь на двор – Эй, старик, чего сидишь? Двигаться пора!

Кузнец Лекэс вывалился на двор и увидел что старуха, уже набросав вещички в его повозку, сама забирается на козлы.

– Закидывай старого в телегу, поехали, – решительно прокомандовала Дая, – Да не стой, поехали уже…

Кузнец подхватил под мышки старика Савву, и закинув его в возок, словно мешок с сеном, сам забрался на верх. Вырвав из рук старухи поводья, он хлестанул вожжами вдоль хребта своего коня. Возок вздыбившись, покатился с места, оставляя за собой клубы желтоватой пыли.

Парень молча наблюдал как на его дворе, и в доме закипело все под руками и бормотанием старухи Даи. Куда-то девалась пыль с пологов, столов и перегородок, вкусно запахло маслом, и вар из большого прокопченного чайника забурлил, обдавая дом влажным теплом.

Дая вдруг резко остановилась и, как-то по-особенному, настороженно посмотрев на парня, спросила, – Деда давно видел?

– Он приходил ко мне в последний раз за день, как я пошел с кордона, вот уже месяца три прошло, – ответил парень.