Надя Вафф - По совести

Путь до Зилиного дома показался Толику очень длинным. Когда жаркую пустынную дорогу сменили городские зелёные улочки, он выдохнул облегчённо: «Слава Богу!» Миновав крашеный забор, за которым в тени деревьев утопал небольшой домик, Зиля оставила калитку приоткрытой, а сама скрылась в доме. Толик остановился у той самой калитки, поглядел по сторонам и проговорив про себя: «Где наша ни пропадала», зашёл во двор. Навстречу ему вышел крепкий мужичок в тюбетейке и вопросительно уставился на гостя.

– Ассаламу алейкум, – произнёс Толик. Мужчина ничего не ответил, только кивнул в знак приветствия и спросил:

– Каким ветром тебя занесло в мой дом, солдат? Заблудился?

– Нет, – решительно ответил Толик, – дело у меня к Вам. Если только Вы – Шавкат.

– Да, меня зовут Шавкат, – мужчина насторожился. – Раз дело у тебя ко мне, то заходи в дом. На пороге дела не решаются.

В доме было расслабляющее-прохладно. Шавкат предложил Толику сесть и велел сразу переходить к делу. Толик, не мешкая, начал:

– Знаю я, Шавкат, что есть у тебя сестра. Так вот хочу я на ней жениться.

– Вот как? – удивился Шавкат, но Толик перебил его.

– Я солдат. Службу проходил в Афганистане. Вчера демобилизовался. По дороге домой решил немного мир поглядеть, поэтому забрёл в Каратепе. Там и увидел твою сестру. Ты веришь в любовь с первого взгляда, Шавкат? Я тоже не верю. А вот глянул на Зилю, и упала она мне на душу. Сам я родом с центральной полосы России. Хочу сестру твою с собой забрать, на Родину, но без твоего согласия, Шавкат, этого делать не стану.

– А Зилола что?

– Ты у неё сам спроси, Шавкат. Ни к чему мне тебе её слова передавать. Вот только одна беда у меня, не могу я тебе за невесту калым заплатить. Нет у меня ничего. Из имущества – есть дом, из родственников – мать. Вот, пожалуй, и всё.

– Мать – это хорошо, – вздохнул Шавкат. – Мы с Зилолой родителей лишились, когда она ещё маленькой девочкой была. С тех пор я ей и за мать, и за отца. Когда я на Гуле своей женился, думал, что легче станет. Какой там! Не поладили мои женщины между собой. Так что, Зилола, думаю, с лёгким сердцем за тобой поедет. К ней, правда, недавно сватался соседский парень. У них хозяйство большое, им женские руки нужны. Зилола работы не боится, всё умеет делать. Мы у Юсуфа отсрочку попросили на время. Осенью нам перед ним ответ держать. Зилола время тянет, не нравится ей Юсуф. Но отпустить сейчас с тобой Зилолу не могу. У народа молва недобрая пойдёт, мы тут друг у друга все на виду. Приезжай в конце августа в Самарканд, если не передумаешь. На вокзале нас жди. Я скажу, что Зилолу в университет повезу. Как встретимся, я тебе сестру из рук в руки передам.

– Добро, Шавкат. А сейчас, напоследок, Зилю позови, пожалуйста. Мне ей пару слов сказать нужно, – Шавкат хотел было запротестовать, но Толик перебил его. – Только пару слов. И я уйду.

Шавкат скрылся в соседней комнате, вскоре оттуда появилась раскрасневшаяся Зилола.

– Толя, ты…

– Я обещал брату, что не задержусь, поэтому послушай меня. Я не простой солдат. В моём прошлом много чего. Я вор, Зиля. Говорю это тебе сейчас, чтобы ты хорошо подумала, прежде чем связать со мной жизнь. Я не хочу начинать с недоговорок и вранья. А сейчас я ухожу. Я вернусь за тобой к осени, обещаю.

Уходя, Толик заметил слёзы в её глазах и не понял причину их появления. Может так вышло наружу разочарование от его признания, может – грусть от прощания, а может – жалость к себе. Как бы там ни было, Толик покидал дом с надеждой, что осенью Шавкат привезёт Зилю на встречу с ним.

Проскитавшись до вечера по Термезу, Толик вышел за город на трассу. Ему посчастливилось остановить грузовик, идущий в Ташкент. Водитель, пожилой мужчина, оказался русским по национальности и долго удивлялся Толикову «крестовому походу». В Ташкенте он высадил его недалеко от автовокзала и объяснил где найти место, от которого отправляются туристические автобусы на Саратов. На том и распрощались.

На вокзале возле палатки с лавашами, Толика обступила толпа цыганок. Они что-то залопотали на местном, на что Толик ответил:

– Не понимэ, ни бельмеса!

– Дай погадаю, служивый, – одна из цыганок быстренько перешла на русский, – всю правду расскажу. Ничего не утаю. Что было, что будет – всё знаю.

– Что будет, я и без тебя, милая, знаю. А вот о том, что было, если правду расскажешь, то позолочу ручку. А? Слабо?

– Зачем ты, служивый, Мучу хочешь обидеть? Муча всё видит! – цыганка схватила Толика за руку, закрыла глаза и что-то быстро забормотала. Потом вперила свой хищный взгляд Толику в лицо и произнесла. – Дом казённый вижу. Он тебя по жизни преследует. Ты от одного дома к другому кочуешь. Плохие это дома. А если ещё раньше глянуть, то вижу как ты малец кричишь. Взрыв страха в тебе, он переходит в этот громкий крик. И кровь везде: на полу, на стенах, на тебе, на женщине, что рядом с тобой. Это мать твоя. На ней больше всего крови.

– Хватит, Муча – прошептал побледневший Толик. Он вытащил деньги, спрятанные во внутренний карман, и протянул цыганке. – Возьми сколько хочешь.

– А не буду я у тебя ничего брать. Не грусти, солдатик! Жизнь наладится у тебя. Сейчас поехали к нам в шатры на равнину. Праздник у нас сегодня. Будем песни петь.

– А, поехали, – согласился Толик. И понесла его жизнь дальше…

Добрался Толик до дома только к июлю. Анна ладила топор, собиралась идти за дровами в соседнюю лесополосу, когда сын встал перед ней на пороге. «Мамка!» – только и смог произнести Толик, а она и вовсе упала ему на грудь и заплакала. Со слезами уходила беспричинная боль, грызущая изнутри тревога. Взамен им пришло облегчение и надежда на то, что жизнь обязательно должна наладиться.

Последний летний месяц перевалил за середину. По утрам на луга уже выпадали холодные росы, дни стали короче и прохладнее. Близился медовый спас – праздник сладкий от тягучего карамельного мёда, хмельной от медовухи.

– Мам, я сказать тебе чего-то должен, – Толик мялся, копался ложкой в густой каше.

– Раз должен, то говори, – Анна пристально поглядела на сына. – Ты ведь давно чего-то удумал, только разговор начать никак не можешь. Я тебя насквозь вижу.

– Жениться хочу, мам.

– Жениться – это хорошо. Было бы только на ком жениться. Я что-то рядом с тобой женского пола пока не видела. Или обрюхатил кого втихаря?

– Нет же, мама, – Толик затряс головой, – придумаешь тоже. Когда же я мог успеть-то?

– Сейчас скороспелок пруд пруди. Но ты в голову не бери, нет – так нет. Невесту когда показывать будешь?

– Ну, – Толик замялся, – не из местных она. Я к тому разговор и завёл – смотаться мне кое-куда надо. Встретиться мы с ней договорились в конце лета, если не передумаем.