Полин Ригель - Синие косточки съеденного яблока

Он подошел ко мне, выражая обеспокоенность за случившееся. Тревожась о том, в порядке ли я. Кивнув на всю его озабоченность и внимание, я показала ему книгу, которая стала виновницей происшествия. Мы сели на согревающуюся солнцем землю, скрывшись в цветах. Я раскрыла книгу и начала читать вслух.

Что-то странное руководило мной, я постоянно испытывала трудности перед чтением. Запиналась на ровном месте. Запинки стали триггером. Теряясь в предложениях, я пыталась верно передать интонацию, чтобы мой спутник понимал вес фраз чьего-то личного дневника. Глядя на его лицо, которое казалось слишком вдумчивым и заинтересованным, я чувствовала нервные импульсы, разлетевшиеся вокруг нас.

Продвигаясь по абзацам, страницам, я испытывала накаляющееся напряжение. Сопричастность. Сопереживание. Густота событий и закрома тайн. Нужно иметь много смелости, чтобы поделиться этими историями не только со своими мыслями, но даже с листком. Нужно понимать всю ответственность, воспроизводя воспоминание в материальный, ощутимый мир.

Я задала ему риторический вопрос: «Какой урок ты вынес из всей этой боли?» И улыбнулась ему так, как улыбаются родители, прощая своих детей.

Он сказал: «Теперь я благословлен, я знаю». Глубоко вдохнул. И выдохнул, сбрасывая груз со своего настрадавшегося сердца. «Своей улыбкой ты спасла мою душу».

Теплый ветер цветущего мая проскальзывал между нами ароматом свежих растений. Солнце целовало наши головы, пока мы обнимали друг друга.

Принимая себя такими, какие мы есть, мы получаем принятие от других.

Освободившись, мы чувствуем, как что-то высшее несет нас на руках. Легкость. Легкость птиц вселяется в наши тела. Как приятно.

Режиссирую. Снимаю фильм с большим количеством массовки. Площадка – большой дом. Сижу в машине у входа, телу в особняке свободно, но духовно слишком жмет. Камеры зрения у меня широкомасштабные. Начали. Мотор.

Обособленный от мира особняк. Хозяин держится особняком или его владения? Он смешной, с добрым сердцем и мягкой рукой, но с испачканными намерениями. Он умеет быть разным для всех, но старается быть разным исключительно ради цели. Это как обмен. Впечатление за впечатление. Душевный бартер? Не испытываю чувств к хитрости. Они глупые, еще не знают, что нечестный бартер. Тихо.

На сердце лето. Лето в горле. Лето в ноздрях. В садах. В машинах с опущенными боковыми стеклами. Лето в нас. Во всех нас. В любую погоду.

Мы – живущие. Момент.

Я знаю ее не так давно, но мне достаточно. Ее память сама мне все рассказала. Она нечаянно не прошла мимо его мягких рук. Сродни фокусу, он ее обманул. Она не опомнилась, пока я не ткнула носом. Кто ты? Ради забавы? Ложь. Не испытываю чувства к лгунам и ложным.

Обособленный от мира особняк. Десятки комнат. В каждой комнате у заложниц на руках по браслету, как у заключенных. Во имя отца. Колокольчик на шею.

Они улыбаются бессознательно. Сознательное стоит за дверью. Кашляет, мол, обрати внимание. С кем ты? И сколько еще?

Крокодилы ползут по коридорам и подслушивают разговоры. Как ласковые преданные зверушки, передают по слогам хозяину. Хозяин выглядит бездумным, когда в его мозгу лавы дум и на каждую свой капкан. Истинный Фламель [2] Николя Фламель – французский алхимик, которому приписывают получение философского камня и эликсира жизни. , у которого вместо философского камня – молодые сердца.

Ее сердце слишком большое, тяжелое, горячее.

Я легче ветра, поэтому мне все равно. Вдыхаю лето, пока она, в образе жары, отдает тепло. После ее организм плачет. Сердце стучит тук-тук. И просится на улицу. Я показываю виват пальцами, пока она показывает за окном свое лицо.

У каждого несогласия со временем рождается план. Непроизвольно сначала вынашивается, а после невзначай устраивает атомные войны. Где бомбы – слова. А поступки трезвые – это то, что в договоре. Начеркано и уже не мелким шрифтом.

«Отпусти меня». Из ее рта в его рот влетал воздух.

Он молчал.

Пока думы протекали импульсы мозга.

Крокодилы ждут приказа и спокойно слушают.

Он молчал. Проверял пульс. Осталась где-то сотня. Что ж, одно биение, один удар, годом меньше, годом больше. Поцелуй. Пританцовывая движется к выходу. Виват. Не оборачиваясь простился.

Минус одна.

Я кашлем ее тороплю. Смотрю на других сознательных. Неполноценные. Навечно тут. Она садится ко мне на заднее сиденье. Я говорю крокодилу: вези. И рукой делаю одобрительный жест. Мы проезжаем лето. Оранжевый закат. Фиолетовый шелк. Падают с неба снежинки. Смотри, так выглядит снег. Девственный, обновленный, чистый.

Да, я всегда художественным предпочитала документальные фильмы.

Пальцем правой руки я прокручивал глобус. Влево. Вправо. Мысли мотали меня вслед за пальцем по огромным материкам. Я улыбался, мечтая о дальних странах и величественных вершинах, неподвластных морям. Улыбался, зажмуривал глаза и выискивал пальцем особенные названия. Рок, судьба. Куда попаду теперь? Это как волей движения открывать книгу на любой странице и задавать волнующий вопрос. Восторг. Мы всегда интерпретируем вещи, с нами не связанные. Главные герои всюду. Везде. Пальцем указательным с айсберга на корабль, с корабля к людям. Пробую названия на слога, расщепляю звуки в воздухе. А-ааааб-ХА-зи-я…Юж-но. Бал-тийс-кое. Мо-рЕ. Я здесь сегодня. Там ходил вчера. Смеюсь. Кручу у виска пальцем. Палец, не указывай на меня, указывай на Аравию, Африку, Арктику, Сибирь, реку Волгу, Париж, поля голландские, амазонский риф.

И указывает палец, направляется. Улыбаюсь в ответ на смысл. Глобус вертится. Катится. В руках мир.

Неожиданно случаются, настигают. Люди радостно кидаются в идею, обтекая энтузиазмом, как смолой. Я захватил нажатием пальца слово. При-клю-че-ни-е. Застыл. Изумился. Перелистывал слова в чужих работах по географии. Сл о ва этого не находил. Приключения прямо на карте. Вперед.

Гром раздался в моем шкафу. Я взял чемодан и аккуратно положил туда свои предвкушения. Беспрерывный поток чувств, эстетических вожделений. Захват взглядом, как камерой, пейзажа лиц. В новой местности. В новом адресе. Вспышка. Щелчки. Энергия. Спешка. Из рук валятся вещи, руки не ощущают боли. Разве может быть боль у того, кто скоро настигнет мир.

Глобус запомнил взглядом. На плечи закинул рюкзак и с ноги отворил дверь в пространство жизни. Я иду, приключения. Я готов!

Влево. Вправо. Не чувствуя карты, не понимая жизненных путей. Не имея знамени. Компаса. Он пошел навстречу приключениям. И когда он бежал влево, приключения бежали вправо. Так они никогда и не встретились. Но глобус вертится, катится. Свершится ли круг от А до Б? Если у радости хватит воли для завершения. Если у радости хватит сил. Мой ответ – да. Может быть.