Полин Ригель - Синие косточки съеденного яблока

Путешественники благодарны.

Они заходят в вагон и бьют по всем энергией силы.

Шагая размеренно, твердо. Сила вся в ногах.

Путешественники не рыскают, они уверены в том, что любую дистанцию выстоят.

Выстоят.

Пройдут.

Пробегут.

Вскарабкаются.

Сила ног – настоящий дар.

Тот, кто рыскает, намеки на упрощение, а нужна ли сила вам, что была дана?

Все, чем не пользуетесь, за что не благодарите, будет отобрано и передано тем, кто не прячет лица2 и идет открыто странником, путешественником. По земле. Или над.

Кто не сможет идти, того Гермес понесет на своих крыльях до царства Аида. С бегущими Гермес будет соревноваться в смехе и радости, Парс Фортуны сдвигая на восьмой дом [5] Парс (колесо) Фортуны олицетворяет собой успех и отсутствие проблем. Иное его название – Точка Счастья. Астрологические дома или дома гороскопа – в астрологии это сектора эклиптики, в общем случае неравные между собой, характеризующие в гороскопе различные сферы жизни и проявления человека или объекта, для которого составлен гороскоп. .

Иногда, бывает, идешь по улице. Чаще всего, конечно, это случается зимой и чуть ли не в кромешных потемках, когда мозг возбужден от морозной свежести и мысли прыгают туда-сюда. Так вот, шагаешь себе по хрустящему, девственному снегу и нащупываешь ногами устойчивое положение, вдруг вспыхивает фонарь. Да как это ярко и красиво! Вся тьма пораженная искажается и сворачивается уроборосом вокруг пусть и неестественно природного, но светила. Случается, то ли от слишком сильного потока энергетического всплеска, то ли от технических неполадок, что фонарь начинает мигать. И ладно, если мигает! Лишь бы не погас. Как здорово наблюдать снежинки, пританцовывающие на свету, как изумительно видеть это теплое пятно в холодном мире ощущений зимы. Нервное мигание будто бы освещает всю меня. И точно свет уже мною движет, а не индивидуальное самосознание.

Иду, радуюсь. Мелочь, а так приятно. Прохожие шагают вокруг да рядом и глаза выкатывают в мою сторону, я непроизвольно улыбаюсь им, но бездумно проскальзываю сквозь весь этот эшелон незнакомцев. Нечаянно мои плечи врезаются в их углы, я из своих мыслей на секунду выпадаю вместе с извинениями о задумчивой неуклюжести телес. В себя падаю обратно. И вижу, как в кромешных потемках мои руки спешат за ногами и светятся, как тысячи лун. Смыкаю их в восторженном испуге и кладу ладони на сердце. Светится. Свечусь. Но не просвечиваю. Озаряюсь чем-то новым, мне неведомым. Смотрю на снег, тот от моих следов освещается сам. Деревья, небо.

Я – теплый фонарь. В голове моей мысль. И все ей озарилось, сначала я сама, после мир, весь мир, окружающий меня. Мигание страстное – знак во тьме после долгой непроглядности. Смотрю ясно. Испытующе. Готова делиться мыслью и создавать. Пусть остальные фонари зажгутся от моего электричества, мне не жалко. Этого внутреннего света хватит на всех. Зажгитесь от моих ламп и осветите путь другим. Пусть это мигание стеклышек не прекращается, а снежинки, что вальсируют к озаренному, будут нашими событиями. Пусть не тают до того, пока мы не успеем их испытать и наградить прожектором импульса радости, разливающегося по телу, как лимонад. Очень вкусный напиток эмоций неподдельного восторга и предвкушения нового.

Прежде всего в людях нас привлекает энергия.

Фехтую.

Они презирают пирата, что мирно плыл на корабле. Они, благородные леди и джентльмены, проносили свой корабль рядом и то ли из неприязни, то ли из невоспитанности изобрели про меня неуместный жест. Моя мачта ловит гранату. Чертовы ублюдки подрывают деревянный пол, чтобы спустить меня на ту плоскость, где пола нет, есть только дно и общество крабов, высота камбалы.

Я мирный мореплаватель, любящий птиц. Птиц своих не держу в неволе: летают тут и там и радуют слух и глаз. Птиц своих берегу, как будущее золото, и если пострадает хоть одна…

Ждать долго не пришлось. Ранили самую яркую, что моя любимица. Кровь за кровь. Фехтую. Подрываю. Разношу на щепки. Прими, океан жизни, тот дар, что сам напросился на неизящную участь.

Хождение по мукам – круг. Всего лишь трусы, боящиеся перемен. У меня нет круга. Все или ничего.

У масс, не признающих новое время, есть лишь «древние» позиции. Не покушаюсь на старое, не граблю, не расхищаю. Я лишь мирный мореплаватель. У меня по палубе летают птицы славные – попугаи слов. Нападете хоть раз, и мыслей своих от меня уже не спасти. Я оперением их захвачу.

Омываю чаем шпагу. Пересчитываю птиц. Благодарю душевный компас за правильный путь. В бинокле не вижу оппонентов, чей злостный язык привык изображать мне судьбу фехтующую, разбойную. Глупые. Я пират, а по-гречески пиратство – поиски счастья.

Золото моментов кладу в сундук сердца. Устремляюсь вдаль.

Они ненадежны.

Имея вместо языка гремучий хвост, что сокрушается в дискуссиях о вере и воспевает атеизм. «Не верю! Яростно не верю!» Ты верующему твердишь. Доказываешь сумасбродства слепотатство, по факту – святотатство для него. Ты снаряжен дыханием дракона и тигра хваткой оснащен.

Кипишь кастрюлей, где слова – вода.

« Не вытекай из берегов спокойствия», – мягко ответит оскверненное лицо.

А ты в ответ гремишь своей посудой. И для кого?

Ты прям и горд. Сила откуда эта страстная в тебе? Из знаний? Или из исканий? Может, из бед? От воспитания? Судьба бежит по нас легким фриссоном. Моменты радости, игры. На сердце звезды. В руках море. Любви. Алхимия-судьбы. Судьба-котенок. Мурлыкает с запутанным клубком и иногда, нечаянно вонзает. Пронзает боль. У болевых порогов грани разные. Не каждую царапину возможно зализать. Есть те, что обретают формы страшные. Их знать навечно. И впредь поминать.

Он укатился, он почти сорвался. Он нитками цепляется за сонм. Реальность – это пропасть настоящего. Сонм – облако.

И Он

За облако мысль к Богу посылает,

Он пишет через подсознание письмо:

«Йезус, Мария, Йозеф, Дева святая и святой ангел. Отец Бог. Помоги. Я твой сын, я у края…»

Яблоком самосознания из райского сада скатывается послание:

«За бога не прячься, выставляя червивый свой плод, за веру,

Ибо по нашим идеалам дано будет нам».

Подпись: Бог

Мы погружались на дно по собственной инициативе. Запасаясь всеми атрибутами для экспедиции в самый низ, в зловещую пропасть по маршруту, с которого возвращаются лишь единицы.