Марина Кужман - После школы

Было видно, что она мало помнит из технологии металлов и, может быть, ненавидит эту технологию металлов, которая отняла у неё столько времени и нервов, но всё-таки она защитила кандидатскую диссертацию, может, тоже у таких же ненавидящих технологию металлов, и вот потом ей хотелось всё забыть после диссертации, и она забыла, но ей нужно играть отведённую роль, появляться на работе мучить и мучится.

Я была рада, что у меня свободное посещение и я могу не посещать лекции, которые мне не интересны. Собственно говоря скоро я выяснила, что мне были все не интересны, а преподаватели и студенты ещё более усиливали царящую скуку.

Все мои мысли занимал мой новый знакомый и мои чувства к нему и это было таким сокровищем для меня и никто не догадывался об этом бриллианте в сейфе моей души, который я постоянно открывала и любовалась моим драгоценным богатством.

Я чувствовала себя чужой в группе.

Но я подружилась с одной девочкой, её звали Нина, она жила в военном городке под Вологдой и нам было по пути ездить домой, она была даже младше меня на два месяца, ей было ещё шестнадцать. Мы как-то оказались рядом на одной из лекций, я сидела рассеянно и рисовала в тетрадке, смотрю – рядом она делает тоже самое. Мы глянули друг на друга, и Нина тут же предложила пойти в ресторан. Я никогда не была в ресторане и думала, что нас не пустят.

Нине был шестнадцать, а мне только исполнилось семнадцать.

– Пустят, пустят, – уверенно сказала Нина.

Мы пришли, сели за столик. Нина держалась так, как будто она каждый день обедает в ресторане, официантка засуетилась перед нами:

– Что вы желаете?

Нина попросила меню. Официантка принесла нам меню.

– Давай возьмём «филе по варшавски», – предложила Нина, – очень нежное мясо.

Официантка приняла наш заказ, на десерт Нина предложила заказать мороженое с коньяком. Было очень приятно сидеть в ресторане и болтать о том о сём.

Нина рассказывала про свою жизнь; родители сняли ей угол в комнате, койка -место у старой бабушки. Ей нравился один парень из нашего общежития, и у неё уже с ним была какая-то физическая близость, но потом он с ней резко оборвал все отношения, и она страдала. У Нины уже был опыт жизни без родителей, она полгода жила у бабушки в Подмосковье, там было несколько студентов, которым её бабушка сдавала комнаты в своём доме. Нина влюбилась в одного студента, который, по её словам, был очень красивый, с длинными волосами, и поначалу не обращал на неё никакого внимания, но она была настойчива, и потом у них тоже несколько раз было почти всё, но потом бабушка рассказала матери, и её забрали обратно к родителям, а студента забрали в армию. Где он сейчас, она даже не знает. Но в настоящее время её больше волнуют отношения с Мотиенко, который учится на факультете психологии и живёт в том же здании общежития, где живу я, только он на первом, а я на третьем этаже. Мы прикинули Мотиенко было лет девятнадцать, он поступил сразу после школы и был на втором курсе.

Я тоже поделилась, что мне нравится один парень с юрфака, но ему уже двадцать пять, у нас ничего не было, но он мне очень нравится, и я не знаю как быть. Сначала он мне казался старым – мне же только исполнилось семнадцать, но постепенно даже стало нравиться, что он старше почти всех окружающих студентов.

Мы стали строить планы, как завоевать наших возлюбленных. Мы знали, что на 7 ноября в Университете будет большой бал. В нашей группе многие девочки, поскольку они поступили не сразу после школы, были при деньгах: они что-то скопили, работая на фабриках, заводах, и они нашили-накупили себе нарядов, в которых щеголяли на занятиях. На бал все собирались идти в новых красивых платьях, а у меня не было новых платьев. Мне постоянно не хватало денег даже на питание, мы стали иногда готовить на кухне. Когда я ездила проведать родителей, они усиленно снабжали съестными припасами, потому что в городе, где мы учились, не былое в магазинах мясных продуктов.

У Нины было много очень дорогой одежды, она была единственная дочь военного лётчика, но она всё это ни во что не ставила, считала все эти дорогостоящие вещи отсталостью и мещанством ей нравился стиль «хиппи,»

она решила одеть на бал брючный костюм собственного изготовления из красного вельвета, на колени она пришила кожаные чёрные заплатки, а я одела коричневый брючный костюм, который мне перешила бабушка из старой одежды ещё в восьмом классе, но я с тех пор не выросла и не поправилась, он сидел на мне отлично, моя бабушка была большая мастерица по одежде, на ногах у меня были новые туфли с большими яркими пряжками, на высоких, но устойчивых каблуках. Нина после полгода жизни в Москве очень кое-что повидала и считала, что мы выглядим великолепно, как настоящие хиппи, а наши сокурсницы в своих бальных платьях демонстрируют свою мещанскую безвкусицу. Чтобы быть смелее, мы решили выпить. Мы ещё плохо разбирались в винах, купили дешёвого портвейна, на всякий случай две бутылки. Сборы происходили в квартире, где Нина снимала угол. Квартира была однокомнатная, старуха- хозяйка, как привидение, вся одетая в белое по старинному, как в начале века: белый платок на голове, завязанный узлом ниже подбородка, кофта-рубашка и длинная юбка, – с нас глаз не сводила, и мы не знали как нам выпить наши ликёры. Пришлось закрыться в туалете с ванной- слава богу комната эта была большая и с окном. Вино оказалось сладковатым и таким противным. Мы выпили и пошли на бал. Когда мы вышли на улицу, мы были такие пьяные! Улица качалась, как огромный корабль на волнах, качались дома, качались фонари, я за что-то задела одной ногой, и пряжка на моей модной туфле улетела в неизвестном направлении. Не могла же я вот так идти на бал в разных туфлях: одна с пряжкой, другая без-. Но было весело, после выпитого вина и море уверенности, я оторвала вторую пряжку, и всё было в порядке. Мы добрались до здания, – бал был в разгаре. Конечно, нас не пустили, потому что мы были не в платьях и ещё пьяные. Все обращали внимание на красные вельветовые штаны с огромными заплатками на коленах, в которые нарядилась Нина специально для этого торжественного случая чтобы задеть нервы публики. Мы сели на стулья, в фойе было полно народу, нам не хотелось вот так уходить, «не солоно хлебавши». Приличные девушки в пышных бальных платьях, выходившие перекурить со своими кавалерами, бросали на нас презрительные высокомерные взгляды, но нам было весело, вино ещё действовало. Мы громко разговаривали и хохотали, дежурному показалось, что мы себя ведём вызывающе, и нас выставили.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.