Евгений Кузнецов - Изматывающее испытание. Психологический детектив

Ольга продолжала возиться с найденным бродягой, остальные люди отряда по-прежнему наблюдали.

Наблюдал и я, оставаясь возле вездехода, причём наблюдал безразлично, спокойно.

Солнце в тот день хотя и поднялось как всегда над горизонтом невысоко, а забыло, что здесь не юг, разомлевший ветерок лишь изредка ласкал лицо, ничто не предвещало беду.

И вдруг меня запоздало осенила пугающая догадка: эта личность оказалась здесь не случайно. Бандитский резидент?

Конечно же!

Вот только вид у него для резидента неподходящий: не брился несколько месяцев, можно подумать – действительно давно скитался по дикой местности.

Так усы, бородка у него наверняка наклеены!

Подойти к нему, за бородку дернуть и убедиться, что мои предположения верны?

Но мне разоблачать резидента нельзя.

Похоже, публика, с которой мне пришлось общаться в поселке семь дней тому назад, придумала хитрость – с помощью этого типа остановили вездеход, сейчас могло начаться такое, о чём и подумать страшно. Покатые склоны долины затоплял низкорослый кедровый стланик, в нём легко затаиться, расстреляют нас без труда из нарезного оружия, даже не имеющего оптических прицелов. Если кто-то из геологов сообразит упасть на гальку, с ним расправятся чуть позднее, из зарослей выбравшись. Оказать сопротивление геологи не могут, у них лишь охотничьи ружья, к тому же оставлены в кузове вездехода.

Забывая обо всём остальном, я теперь, вглядываясь и напрягшись, старался разглядеть затаившихся в кедровом стланике боевиков на ближнем к нам склоне, бессознательно мял пальцами материю штанов возле карманов, выдавая этим своё нервное состояние, захотелось закричать:

– Скорее садитесь в машину! И убираемся отсюда, если не хотим оказаться на том свете!

Только какой толк от такого предупреждения? Кто оценит мой поступок? Спастись всё равно никому не удастся. Если мой крик услышат боевики, то наверняка расправятся и со мной, с купленным ими шофёром.

И я вспомнил: руководитель, франт, при общении со мной сказал, что постарается оставить людей отряда живыми, поставив при этом одно условие – я не нарушу навязанную мне договорённость, никому не говорю ни слова, и буду выполнять то, что мне прикажут. Если стану делать не то, что нужно, то распрощаюсь с жизнью не только я, подобная же участь ждёт жену, сынишку, так что паниковать не стоило.

Все же на всякий случай я спустился к ручью, вдруг все же начнут стрелять – меня не заденут, хотя понимал, что поступаю позорно, как шкурник, не хотелось глупо погибнуть, даже не разум руководил мною, а инстинкт самосохранения.

Чтоб стала понятной причина охватившего меня волнения, я расскажу события недельной давности.

Я возвращался с автозаправочного пункта. По середине дороги стояла «Лада», мешая проезду, пришлось остановиться. Из машины выбрался рослый малый спортивного телосложения, безрукавка обтягивала тугую грудь, позволяла рассмотреть татуировку: ниже правого и левого плеча красовались распустившиеся тюльпаны, в центре которых змеиная голова, возможно, на спине и груди парня были и другие эффектные наколки скрытые одеждой. Он уголовник? В местах лишения свободы любят разукрашивать свои тела, это знаю, сам был осужден и два года провел в зоне, рабски работал на лесоповале под наблюдением стражей порядка с собаками. Вот почему в той встрече для меня не имело значения, кто малый – на самом деле бывший зэк или обыкновенный смертный. Я предположил: у него заглохла машина, намеревается просить помощь.

– В чём проблема? Хотя я сейчас водитель вездехода, а, вообще-то, занимаюсь ремонтом машин, мой бизнес, способен помочь. Но долго возиться не могу, отпустили с базы только для того, чтоб заправился горючкой, не вернусь в нужное время – получу нагоняй от начальника.

Правда, на расстроенного водителя, у которого вышла из строя машина, малый не был похож – хитровато прищуривался, губы растягивал в улыбке, будто намеревался шутить, и вообще походил на человека, привыкшего к беззаботному и веселому образу жизни, рукой привычно пригладил уложенные в парикмахерской волосы.

– Когда узнаешь, какие блага тебя ждут, то забудешь о своих начальников, – вот какой я получил ответ.

Он продолжал улыбаться, держался так, словно мы виделись с ним не первый раз и отношения между нами дружественные.

Как раз из-за игравшей на его лице подкупающей улыбки, из-за умения представит себя «своим парнем», я не сразу обратил внимания на его глаза – малоподвижные, хуже того, походили на ледышки, не знающие, что существует тепло, леденящим был и взгляд. И позже, вспомнив ту встречу, я отмечу: его губы улыбались, однако, если приглядеться, то можно уловить – в улыбке таилось что-то скрытное, говорившее малоприятную правду об этом человеке.

– Тебе не доводилось обклеивать стены комнат вместо обоев долларовыми купюрами? Обклеивать не в здешних балках, которые на неделю передали вашему отряду, а в своей московской квартире на Одиннадцатой Парковой улице. Теперь у тебя появится такая возможность. Кроме того, наша организация поможет договориться с типами, тебя шантажирующими. До сих пор ты исправно платил им мзду, чтоб не мешали твоему бизнесу, теперь возник нешуточный конфликт, пришлось бежать от них сюда, на Колыму. Благодаря нам, ты в скором времени заживёшь в своё удовольствие, вернёшь сынишку и жену из Белоруссии, – и их пришлось прятать, – уже этой осенью сможешь махнуть со всем семейством на любой заграничный курорт.

Откуда незнакомый малый знал, где я проживаю, и причину, заставившую меня срочно покинуть Москву, семью спасать, отправив на Белоруссию к тёще? Я впился в его лицо тревожным взглядом, сердце так гулко заколотилось, что казалось – способно грудь продавить и наружу вывалиться.

– Тебя здорово напугали в столице, – насмешливо проговорил малый. Моя растерянность, даже испуг, казалось, развеселили его больше прежнего, во всяком случае, он веселость умело изобразил. – Пожалуй, до курорта тебе вначале придётся подлечить нервишки. Наш босс поможет и в этом, поместит тебя в одну из всемирно известных психлечебниц. Я немного успокою тебя: к московской братии, которая утверждает, что спасает бизнесменов от других нахлебников и сейчас беспардонно требует от тебя плату за эту услугу мы не имеем никакого отношения. Я сотрудник другой организации, очень добропорядочной, занимающейся в основном благотворительной деятельностью, остановил тебя для того, чтоб сообщить: наш босс хочет лицезреть твой мужественный лик. Я жду тебя сегодня в четыре дня возле здешнего клуба, оттуда к боссу доставлю. Босс просил передать: заплатит тебе двадцать пять тысяч баксов, если станешь выполнять то, что он скажет. Будешь стараться – получишь премию на такую же сумму. Язык не распускай, разговор должен остаться между нами, в противном случае придётся подбирать для твоего рта замок, тогда тебе не позавидует даже подыхающий от голода бомж. Всё уяснил?