Яков Шелль - Рояль. Сборник рассказов

– А чтобы ты, Иван Гаврилыч, не увильнул от работы, не наврал три короба, не стал бы выдумывать причины невыполнения и не сорвал все важнейшие сроки стройки вот тебе мое условие: не будет завтра к утру ни моста, ни дворца – не будет также твоей головы на плечах. Вот тебе мое царское слово.

«Как я плохо знал своего царя – батюшку! – ахнул про себя Иван. – В корень смотрит! Знает же, аспид, все сильные стороны своего народа! Это конец! Прощай, буйная головушка! Отгулял, недолюбил…»

Поклонился Иван царю и попятился из царских хором во двор, а оттуда побрел домой, закручинился, голова набок свисает, плачет…

«Неподъемное задание, – думает при этом, – не по силам. Такие задачи из разряда большой мечты, недостижимой цели, нереального желания. Это все равно, что выучить немецкий язык…»

Навстречу попалась ему красная девица, высокая и гладкая Василиса Прекрасная. Давно она была влюблена в Ивана, буйную, кудрявую, беспутную головушку, да он все на других девиц поглядывает, все выбирает, все никак не решится завести семью, все сомневается, – по плечу ли ему семья, потянет ли, по силам ли, реальная ли задача?

– Что же ты, сокол мой, не весел, голову повесил? – спрашивает она ласково Ивана –буйную, беспечную головушку. – Не к лицу ведь мужчине плакать!

– Это все царь! До слез довел, гадюка! – сказал Иван и плачет горше прежнего.

– Как ты такое говоришь о царе- батюшке, отце родном! – ахнула Василиса. – Он же такой добрый и заботливый!

– Вот именно! – зарыдал Иван. – Он для нас батюшка, отец родной, а мы для него пасынки. Невзлюбил меня. Задания неподъемные раздает…

– Зачем тебя вызывал наш царь на персидский ковер? – стала допытываться Василиса, а сама глядит на Ивана, глаз не может отвести. Такой он хороший, такой он пригожий, такой кудрявый..

– Велел мост через речку построить, и дворец …

– Ну так построй! Эка невидаль – мост! Ты ведь инженер-строитель!

– За одну ночь?! – изумился Иван, вытирая кулаком крупные, как градины, необычные мужские слезы. – Да за одну ночь налюбиться не успеваешь! Не то что мост!

– Ах, за одну ночь надо?! – изумилась Василиса и призадумалась. – Ну что же. Задание вполне реальное!

– Реальное?! – вскрикнул Иван и даже плакать перестал. – А я думаю – нереальное! Такие стройки годами…с перекурами…Как это?

– Для жены. – Тихо и как-то туманно пояснила Василиса Прекрасная, глядя в сторону. – Жена все может.

– Какая жена? – поразился Иван и даже огляделся по сторонам. – Я ведь, кажется, не женат.

– В том-то и дело, Ванюшечка! Ты даже жениться не можешь! Все выбираешь! А поскольку ты любишь выбирать – вот и выбери, голубок: или жена и дворец к утру, или кудрявая головушка с плеч.

– Жениться?! Завести семью? Это еще более нереальное задание! Вы с царем-батюшкой словно сговорились! Погубить меня хотите! Жениться! Это ведь дети, пеленки, недосып, крики…

– Чего только женщине не приходится делать! – сказала Василиса, глядя ласково на Ивана- дурачка. – Вот мужчины пошли, даже жениться не умеют. Придется женить! Дальше тянуть некуда.

Она взяла Ивана за руку и потянула за собой.

– Куда идем? – закричал Иван, упираясь. – Погубить меня хочешь?

– Наоборот, глупый, спасаю тебя! – засмеялась звонко Василиса, статная красавица. – Поженимся и, с богом, займемся стройкой!

На утро все было кончено.

Счастливый Иванушка еще нежился в мягкой супружеской постели на семи перинах, а на том берегу реки за высоким серебряным мостом в новый сверкающий дворец Василиса вбивала последний золотой гвоздь.

В загсе

– Дорогие молодожены, родители, сваты, друзья и гости! Сердечно приветствую Вас всех в этом зале бракосочетания. Сегодня радостный долгожданный день для Ивана и Марьи… Они дождались своего счастья!

Жених Иван, краснощекий, высокий крепыш с непокорным желтым чубом над покатым лбом, и невеста Марья, маленькая, с острым носом, красивая брюнетка с большими карими глазами и полными губами, стояли перед столом, покрытым зеленым бархатом; на столе стояла большая ваза с красными розами; сбоку от стола находилась кафедра с микрофоном, за кафедрой стояла судья ЗАГСа и без бумажки привычно держала торжественную речь по случаю бракосочетания.

– Ваш путь к счастью и любви прошел на моих глазах, – продолжила судья, молодая женщина лет 30 с темными глазами, высоким чистым лбом, кудрявыми русыми волосами, заплетенными в две большие длинные косы, спускавшиеся до пояса.

– А помнишь, Ваня, как все начиналось? – неожиданно обратилась она к жениху, и он вздрогнул. – Как ты приходил, стоял под окнами и ждал, когда я выйду? Каким ты был терпеливым и добрым! Ты никогда не знал, чего хотел и не добивался своей цели. Вот ты приходил летними, теплыми вечерами и ждал меня, а я смотрела на тебя из окна и любовалась тобой, а потом выбегала к тебе и мы целовались до одури, до головокружения…Ах, как я тебя любила, ненаглядный мой! …

В небольшом деревенском зале ЗАГСа наступила пронзительная тишина…

– Сколько я слез пролила, глядела в окно, не идешь ли ты, – продолжала ровным голосом сотрудница ЗАГСа – Но все напрасно…

Невеста Ивана бросила на него из-под фаты быстрый обжигающий взгляд и снова опустила глаза. Иван глядел куда- то в сторону. Из открытого окна в зал залетел большой мохнатый шмель и устроился на яркую искусственную розу в черных волосах невесты.

– А помнишь, Марья, как все начиналось? Как ты ждала Ивана, который возвращался от меня, и ты увлекала его к себе? Ты была упорной и терпеливой и всегда знала, чего хочешь.. После наших встреч с Ваней ты увлекала его за собой ласками и упорством, тихо и незаметно вкрадывалась в его душу и сердце…

Следом за шмелем в окно, как две крошечные молнии, влетели две осы и также опустились на искусственную шикарную розочку, одна из них огляделась и переместилась затем на алую розочку, которая торчала из петлицы пиджака Ивана. Родители жениха и невесты, стоявшие позади молодоженов, изумленно глядели на судью, одновременно прислушиваясь к нарастающему шепоту за их спиной. От этих шепотов у них все больше вытягивались и краснели лица.

– А помнишь, Ванечка, как ты читал мне стихи?

– Помню! – эхом откликнулся, как зачарованный, Иван. – Как же не помнить!

Мело, мело по всей земле

Во все пределы

Свеча горела на столе,

Свеча горела…

– Я тебя не осуждаю, Марья, ты наверное тоже любила Ивана, может быть так же сильно, как и я. Но ты была упорнее, терпеливее меня и желала Ивана больше чем я. Я не была для тебя соперницей, и не хочу ею быть. Иван все рассудил, он выбрал тебя.

– А помнишь, Машенька, как мы с тобой на ранней зорьке рыбу удили? – вдруг заговорил высокий юноша с узким лицом, прямым носом и густыми длинными волосами над высоким лбом. Он поднялся со своего места за спиной молодоженов и говорил невесте в спину. – Помнишь, как ты прибегала на берег реки у высокой ракиты и мы садились рядышком и закидывали удочки в тихую сонную речку?