Александра Кравец - Меж двух огней

– Но что самое интересное – этот козёл ушёл к любовнице, но не прошло и года, как та его тоже выгнала! Нашёл ещё одну наивную дурочку.

– Ну, горбатого могила исправит, как говорится

– Но что же ты будешь делать, Долли? Не станешь же ты молча терпеть такое издевательство!

– Да, Кэрри, у меня, собственно, к тебе деловое предложение.

– Какое же?

– Ну, не совсем, правда, к тебе – к твоему бойфренду. Он ведь у тебя, насколько я помню, разбирается в компьютерах? Так вот. Мне нужно, чтобы он взломал электронную почту мужа и его страничку в Фейсбуке. А, и ещё эсэмэс. Меня интересует всё, особенно удалённые записи. Это ведь можно сделать, правда? Я слышала – можно. Я понимаю, это кропотливая работа, но ради такого дела я готова заплатить любую сумму! Я уже предвкушаю, как выдеру этой сучке все патлы до единой!

– Долли, боюсь, Кайл откажется. Из-за этой чёртовой мужской солидарности. Они ведь с Дэйвом приятели.

– Вот чёрт! Что же тогда делать?..

– Ты знаешь, есть у меня один знакомый. И ему как раз нужны деньги…

Я перевела дыхание. От такой непривычно продолжительной речи горло болело и требовало горячего чайку с лимончиком.

– Макс, ты ещё не заснул?

– Нет, я слушаю.

– Тут идут три звёздочки посередине. Потом эпилог. Совсем чуть-чуть, потерпи…

– Алло! Долли! Ну как? Есть результаты?

– Результаты?.. О Кэрри!..

– Что такое, дорогая? Ты плачешь? Неужели всё так плохо? Признаться, я до последнего надеялась, что здесь какая-то ошибка, и Дэйв ни в чём не виноват. Такая образцовая пара, прекрасная семья, дом полная чаша, умнички-дети… Но рассказывай же, не томи!

– Кэрри! Кэрри!.. О Боже!.. Электронная почта… Результаты, анализы… У него рак. Рак! Какой же я была идиоткой, Кэрри!.. Как я могла так подумать о нём!..

– Алло! Алло!.. Долли, тебя не слышно!.. Куда ты пропала? Что с этой чёртовой связью?!

Я сглотнула.

– Ну вот. Как-то так. Когда я читаю это вслух, а не про себя, вообще всё кажется ужасным.

– Почему же. Что-то в этом определённо есть. Но я бы подправил некоторые выражения. Ты же знаешь, Вера Павловна категорически против нецензурной лексики в школьных сочинениях.

– Что?! – я ужаснулась. – У меня разве есть лексика?.. Ох, извини. Я, наверное, чересчур увлеклась. Хорошо. Я перечитаю и подправлю. Хотя, ты знаешь, если бы у этих дамочек на самом деле состоялась подобная беседа, они бы выражались не так литературно.

– Ещё бы.

– Так что я ещё сильно смягчила.

– Это ты умеешь.

– Ну что? Отдохнули немного – и снова за уравнения?

Он кивнул. Я сходила на кухню за чаем, и мы, попивая чаёк из фарфоровых чашек, снова уселись за алгебру, но со стороны Макса я заметила какую-то вялость и незаинтересованность, как будто его мысли витали не здесь, не со мной. Ну а чего я хотела? На его месте я бы тоже возненавидела свою соседку по парте, у которой вместо мозгов сплошная каша в голове. Хотя ему тоже, конечно, не мешало бы повторить пройденное с самого начала. А моя бабушка всегда говорила: «Кто учит, тот и сам учится».

– Ну как? Правильно на этот раз? – спрашивала я, желая немного растормошить своего сонного учителя. – Что скажешь? Я делаю успехи?

Он склонился над моей тетрадью.

– Вот, смотри сюда…

Он говорил и водил карандашом по колонкам цифр. Я, правда, не могла нормально сосредоточиться на его словах, а почему, поняла далеко не сразу. Просто за столько лет мы настолько привыкли сидеть рядом и глазеть в одну книгу, что на случайные касания локтей практически не обращали внимания, а тут соприкасались уже не только наши локти, но и плечи, и колени, а скосив глаза в сторонку, я заметила свои непослушные волосы у Макса на свитере. Повела головой влево, чтоб исправить это безобразие, но локоны заструились по его плечу, словно водопад!

Макс тоже это заметил.

– Волосы электризуются? – спросил он. – У моей сестры тоже такая проблема. Зимой особенно.

Я поспешила отодрать свои патлы от его свитера. Волосы заискрили и всё равно потянулись на облюбованное место. Прямо неудобно за них! Буду отныне заплетать себе косы, чтоб и к Максу не цеплялись, и чтоб с Мишей целоваться не мешали.

– Марин…

– Да?

– Давно хочу тебе сказать, что дороже человека мне на свете не сыскать!

Милая, добрая, нежная, без тебя тускнеет свет!

Счастье кажется далёким, когда тебя со мною нет!

В этот день тебе признаюсь и скажу, что жизнь моя

Ничего совсем не стоит, если рядом нет тебя!.. – Он сглотнул. – Ты мне давно нравишься, Марин, и… в общем, это я подписал тебе ту валентинку и незаметно сунул в учебник по русскому, с намёком, так сказать. Ты… ведь её нашла, правда?

Сказать, что я впала в ступор с первой же строки стихотворения – вообще ничего не сказать. Признание из открытки я, разумеется, выучила наизусть, но даже представить себе не могла, что это дело рук Максима, а не Миши!..

– Оу, судя по твоей реакции, я думаю, что валентинке, должно быть, так понравилось в твоём учебнике, что она не пожелала оттуда выпадать? – попытался пошутить Макс.

Я не стала его разубеждать.

– Да. Наверное… Прости. Просто…

– Что?..

– Просто я с Мишей. Мы встречаемся. Можно сказать, с того самого четырнадцатого февраля…

Он кашлянул и уставился на полотно «Полуденный зной на Мелкой речке в районе рыбзавода» кисти местного художника Матвея Апухтина. Только что-то мне подсказывало, что ничегошеньки он там не видел. Я тоже потупила взгляд. Стыдно было разглядывать человека, которому только что разбила сердце.

Утром, после завтрака, бабушка завела со мной какой-то странный разговор.

– Ты уж определись, кто тебе нужен, – сказала она, когда мы с ней затеяли печь пирожки.

– Ты о чём, бабуль? – Я сделала вид, будто не понимаю вопроса.

– А то, что, сдаётся мне, водишь ты обоих парней за нос.

Я как-то неуклюже фыркнула.

– Если мне нравится один мальчик, то с другими вообще общаться нельзя, что ли? Не разговаривать, не здороваться, не дружить? Может, лучше сразу паранджу надеть?

– Ну что ты сразу ёрничаешь! – обиделась бабушка. – Я тебе только добра желаю. Смотри, как бы не вышло чего.

– А что может выйти? – Я продолжала строить из себя дурочку.

– Всё в жизни бывает, – уклончиво ответила бабуля. – Можно даже замуж по любви выйти, а наутро обнаружить, что, оказывается, давно влюблена в другого!..

Я натянуто рассмеялась.

– Что ты такое говоришь, ба! Не бывает такого. Не может девушка не знать, кого на самом деле любит. Если любишь – то сразу понятно, кого. А все остальные – так, просто серая масса.

– Масса… – Бабушка вздохнула. – Что ты там с тестом возишься так долго? Готово? Перемесишь – резина получится.

Я отдала бабушке тесто. Она разделила его на две равные части. Одну отложила, со второй принялась катать длинную тонкую колбасу. Я грызла ногти и сгорала от стыда, вспоминая вчерашний вечер и нелепое прощание с Волковым: «Марин, я, наверное, пойду». – «Да, конечно, пока. Ой, ты учебник забыл…» – «Это твой учебник». – «Точно»…