Александра Кравец - Меж двух огней

То, что происходит во сне, никогда не вызывает чувства, будто всё идёт не так, как нужно, по крайней мере у меня. Уже когда я проснулась, то подивилась собственной непоследовательности и неразборчивости. Хотя мало ли что девушке может присниться!.. Нельзя же её в этом винить.

Несмотря на неопределённость, возникшую в наших отношениях с Волковым и страх из разряда «как же мне вести себя с ним дальше и у кого списывать», я изнемогала изо дня в день сидеть дома. И я была несказанно рада, когда Миша сам предложил сопровождать меня на приём к участковому терапевту. Я повисла у него на шее и готова была его съесть. Всё же расставание с любимым на целых три дня – невероятно большой срок.

– Больше никуда без тебя не уеду, – обещал Мишка, целуя меня и обдавая свежим мятным дыханием. На сигаретный запах и намёка нет. Это радует.

– А я больше тебя никуда и не отпущу! – улыбалась я. – Поеду с тобой!

– Договорились.

Кабинет семейного доктора Могилевской Антонины Викторовны находился на втором этаже, где, кроме нас, никого больше не было. Только стулья с откидными сиденьями и огромные кадки с гибискусами и драценами. В детском отделении намного уютней, хотя бы потому, что там стены разукрашены персонажами из диснеевских и отечественных мультфильмов. В кабинете у доктора были на приёме женщина с ребёнком, и я в ожидании своей очереди подошла к окну и уставилась на противоположное крыло, где у входа красовалась табличка «Педиатрическое отделение» и стояла карета скорой помощи. Во дворе была огромная лужа, прям целое озеро, по краям окаймлённое грязными сугробами. Я цеплялась взглядом за куривших у крыльца санитаров, за проходившую по двору толстую тётку в фуфайке поверх белого халата и с огромной кастрюлей в руках, за замёрзшую дворнягу, жавшуюся к колёсам скорой. Из щелей сильно дуло – в мелкореченской больнице и слыхом не слыхивали о существовании пластиковых дверей и окон. Миша подошёл сзади и обнял меня. Ужасно хотелось провести в его объятиях вечность, несмотря на унылый пейзаж за окном и больничную обстановку.

– Я ещё с детства мечтала работать в детском отделении медсестрой, – поделилась я с Мишей, – помогать детям. Помнишь, как там красиво? И кормили хорошо. И медсёстры все такие добрые и приветливые, меня всегда яблоками угощали…

– Марин, ты что? – в его голосе слышалось неприкрытое удивление. – Реально хочешь похоронить себя в Мелкореченске?

– А что? – смутилась я.

– Ты способна на большее, чем ставить детям капельницы в каком-то там депрессивном городишке, из которого все нормальные люди бегут без оглядки. Я в тебе не сомневаюсь, Мариш. Ты и Москву покоришь.

– Вот ещё!.. Скажешь тоже. А ты? Не собираешься возвращаться домой после универа?..

– Не хотелось бы.

Тут дверь кабинета открылась, выпустив полную раскрасневшуюся женщину с вертлявым мальчуганом лет пяти, и я, сбросив на Мишины руки свою курточку, вошла с твёрдым намерением попросить меня выписать. Однако Антонина Викторовна, послушав меня и посмотрев горло, хотела продлить мне справку до конца недели, мол, я ещё слишком слабенькая и бледненькая, чтобы справляться со школьной нагрузкой. (Она-то ведь не в курсе, что это из-за недосыпа по вине одного из моих одноклассников!)

– Ну пожа-а-алуйста! – взмолилась я. – Всё-таки выпускной класс, подготовка к ЕГЭ!..

– Хорошо, уговорила, – согласилась добрая женщина, – выпишу тебя с завтрашнего дня. Только зайди в аптеку и купи «Гематоген». Гемоглобинчик-то поднимать нужно!

– Хорошо, обещаю! – просияла я и выпорхнула из кабинета прямо в Мишины объятия. – Всё! Меня выписали!

– Здорово! Теперь больше времени будем проводить вместе!

– Да, – прошептала я, нежась в его тёплых руках и… вспоминая о Максиме. – Слушай, там моё место ещё никто не занял?

– Свято место пусто не бывает! – усмехнулся Миша. – Когда писали лабораторную по химии, Олька подсела к Максу списывать. Так и просидела там два дня – то по геометрии контрольная, то по алгебре самостоятельная…

Мой рот открылся уже, чтобы низвергнуть поток бранных слов в адрес бессовестной Ольки Дубчук, которая только и занята тем, что отбивать у меня парней, но Миша не дал мне этого сделать.

– Марин, а давай вместе сядем, а? – Он поцеловал меня в щёку.

– Давай, – расцвела я.

– Вот и отлично, – заулыбался он. – А теперь, может, покинем это кишащее вирусами место?

Мы отправились ко мне домой и провели прекрасный вечер – хотелось бы сказать «вдвоём», но увы. Наше уединение постоянно прерывали то дедушка, забывший в гостиной газету, то Аннушка, вознамерившаяся полить цветы и бросающая на моего парня странные взгляды, то бабушка, которая пришла накормить нас пирожками с капустой и задержалась, битый час расспрашивая Мишу, как поживает его мама, какие успехи у сестры и братьев, каковы его планы на будущее… Но всё равно вечер был прекрасен, потому что провела я его вместе с любимым человеком.

Хотя я решила не влюбляться в Макса, а просто наслаждаться своей популярностью, четвёртую ночь подряд я засыпала с мыслями о нём. Мне было его жаль. «Ты давно мне нравишься, Марин». Чёрт. Не могу же я разорваться!..

И вот я снова в школе. В юбке и новых сапогах – и неважно, что они промокают. Сердце замирает и ликует одновременно. Миша моему возвращению безумно рад, как и многие в классе. Мы садимся с ним за свободную парту на среднем ряду, тем самым доказывая всем и каждому, что мы пара. Вдруг ещё не все знают об этом.

Когда в класс входит Волков, мы с Мишей уже сидим рядышком и воркуем как голубки. Вернее, это Миша нашёптывает мне на ушко кое-что приятное, держа за руку и переплетя наши пальцы. Моё же сердце вдруг обрывается, а в горле застревает комок – и ни туда ни сюда. Но я от себя иной реакции и не ожидала.

Одновременно здороваясь с кем-то из одноклассников, Макс бросает на нас взгляд волка. (Ну а что ещё можно ожидать от человека с такой-то фамилией?) В это же время Миша что-то мне говорит, я не понимаю, что именно, и целует в висок. Волков отводит взгляд, подходит к своей (нашей бывшей) парте, снимает свой и мой (ой, уже не мой) стул со столешницы и садится на своё место. Я сглатываю, но противный ком так и остаётся торчать в пересохшем горле.

Слушая Мишу, краем глаза слежу за тем, как Макс, достав из своего рюкзака цвета хаки дневник и учебник с тетрадкой, водружает его туда, где я просидела несколько долгих лет.

Ничего, переживём как-нибудь…

По звонку в кабинет вошли и Даша с Антоном. Держась за руки. Глаза у Дашки сияют, будто изумруды. Не подозревала, что у них всё так далеко зашло. Она предпочитала не распространяться о своём первом в жизни свидании, лишь отмахнулась, мол, фильм они смотрели, ничего больше. Подруга называется. Но кто бы говорил…