Ольга Климова - Северный ветер. Роман

Зачем получает? Но пацанам интересно, есть в этом непонятная интрига.

Дорога закончилась. Маршрут пролегал по лесу. Протоптанную заранее тропинку замело.

После поездки на автобусе топали по лесу. Ребятам дали лопату, чтобы разгребать снег. В лесу было сумрачно, дети проваливали в снег выше колен. Сперва их это смешило, они валялись возили вытянутыми ногами и руками, налетали друг на друга, сшибая. Разом устали.

– Когда костер? Мы замёрзли, – ныли ребята.

Ниоткуда у экскурсовода Кузьмы возник компас.

– Глядите, парни, стрелка на север, – по компасу умеете ориентироваться?

– Не, мы по навигатору не умеем.

– Какой в тундре навигатор! – Разозлился на молодёжь Кузьма.

– Держим северное направление. Направление ветра так…: тоже северное. Поэтому холодно.

– Догадливый, однако, наш экскурсовод, – горячо шептал Дмитрий жене.

– Для них само то, – в ответ шептала она.

– Северный ветер – холодный и злой. Голодный и злой, – продолжал Кузьма совсем не по тексту.

От слов Кузьмы лес затомился, монотонно раскачивались кроны деревьев. Жуткий звук шёл с ними, немного позади. Сквозь ветра гул и ночи мрак пробирался отряд туристов.

Среди леса развернулась ширь неба: группа вышла на открытое место, обозревали дали. И все чего-то ждали.

И вдруг вспыхнула, засияла зелёным северная тишина.

– Ой-ой! Ух, ты, полярное сияние. Вот это да! – кричали пацаны и прыгали. Даня скинул куртку и закружил, как маленький вертолёт.

– Данила, оденься, – окрикнула Елена Борисовна.

Дмитрий радовался реакции на эффект: хоть что-то получилось. А то скучь кромешная.

– Это только имитация, – зашлёпал пухлыми губами остановившийся Даня, остановив общий восторг. Пацан понял, что не зря подозревал тренершу. Чего ещё от неё ждать?

Но опять запрыгала детская толпа, сильно истомились они по веселью.

– Даня такие слова знает? Чудеса, – вслух удивилась Елена Борисовна.

Отступление от смотровой поляны происходило под звуки губной гармошки. Специально нанятая для того дама (не единственный посторонний) с ней две молодые, вертлявые, одетые в чёрное, ещё в каких-то капюшонах поверх шапок. Все трое под звуки губной гармошки уводили ребят в лес, за ними следовал Кузьма, Елена с камерой и Дима, разочарованный происходящим.

Шли по узкой тропинке гуськом. Экскурсия стала напоминать траурную церемонию. Тонки косички «гармонистки», как указатели взмахивали то вправо, то влево.

– — Ой, что-то там на деревьях! Даня первым заметил подсветку. – Под лампочкой что?

Мальчишки оживились, побежали к первому подсвеченному дереву. Под лампой групповая фотография рябят, спортсменов из городской секции. Ещё. Ещё.

– Кто такие? Это Глеб, это Прохор, я знаю их. Дальше, побежали туда! Где же наша команда?

Ребята углублялись в лес, где было мрачно. Внезапно дети скрылись за серо-коричневой стеной леса, разлинованной стеблями деревьев.

– Стойте, куда! Кто разрешил! – по очереди кричали взрослые.

Похожие на злых гномов пацаны поочерёдно вытаскивали одну, вторую ногу из сугроба, бубнили:

– Нам зачем лохов этих смотреть. Да, они мелкие. Где наша команда?

– Фотография юных кикбоксёров висела на последнем дереве с подсветкой. Дальше полный мрак. Все остановились.

– Пацаны заметно завеселели:

– А это мы. А кто ещё будет смотреть, кроме нас?

– Почему мы последние!? – возмутился бойкий крепыш Даня. Понятно, об этом надо рассказать отцу. «Сегодня скажу, как она нас обижала, не уважала, мы для неё последние…».

– Господа, нашу экскурсию прошу считать оконченной! – ораторствовала одна из чёрных.

– Ура! Ура! – закричали мальчики.

«Бред несусветный», – сказала Елена, выключая камеру.

«Надо подработать, будет получше», – размышлял Дима, – особенно если взрослых с детьми водить. Но кто за это деньги платить согласится?»

– Да мы хотя бы попытались… – сам себя уверял неуверенный Кузьма уже в тёплой квартире.

Три пятна ламп в люстре погасли. Кузьма остался в оболочке комнаты, за окном молчали тёмные просторы. Он вспоминал губную гармонь. Девушки – «гармонистки» остались в памяти донельзя привлекательными. «…и с косичками которая, так старалась, так играла. И девушка… и женщина красивая, так играла. Играла. Играла.

И Крапивин помнил образ гармонисток. День выдался тяжёлый, щеки стекали вниз, губы распухали в полудрёме, слипались веки. Жизнь погрузилась в сон.

На следующее утро, толком не позавтракав, лишь перехватив бутербродов и глотнув на ходу кисловатого кофе, доложили Георгию:

– Полтора часа ухряпали, сами в лесу ухряпались. Детей заморили, хорошо не заболели.

– Сделали! Записали! – Радовался в трубку Георгий. – Ну молодцы! Не переживай, братан, я найду кому продать, всех клиентов подниму. Девчонки рекламой займутся. Пусть поработают. Включайте ваше сарафанное радио. Работайте, ребята, мы вместе идём, к одной цели.

– Вообще-то пишут, что иностранных туристов не интересует Красно-ярский край. И в принципе туристов.

– Да не надо, дело не в крае, а в дружбе и космосе.

Гарин посмотрел на небо. Не видно днём планет и созвездий. Но небо, такое ясное, разливает свет над городом. Поёт золотисто-голубое настроение. Настроение укрепило убеждение. Говорят, что сила в правде. Значит, правда в дружбе.

Глава 7. Приключение на крыше

После спортивной экскурсии Елена Борисовна вновь объявила родительское собрание в секции, надеясь на хорошие отзывы детей, собрать группу родителей, чтобы хотя бы рекламу записать. Пришло несколько мам и те были не в курсе, что за спортивный поход и зачем он детям. Из коридора нарастал стук деревянных каблуков, к беседующим дамам направлялся отец Данила. В мощной дублёнке, отороченной овчиной и беспокойными кудрями волос он смотрелся боярином солидная фигура подчёркивала дух старого времени.

– Данилу не понравилась ваша затея. Мы с женой против глупостей в секции. Какие такие походы, если вы потеряете ребёнка, он у вас замёрзнет, поморозит руки, уши. Кто за это ответит? Понятно вы отвечаете, но ребенку здоровье вы сможете вернуть? – нараспев внушительного размера человек. И мамы притихли.

– Не будем, не будем, раз все родители против – отменяем, – растерялась Елена Борисовна, – я не настаиваю.

В Дом друзей притащили стол. Тяжелый, старинный, с резной столешницей. Его привезли от бабушки Кузьмы. Странный парень утверждал, что стол его прабабушке подарил купец Гадалов, что она служила в семье и за хорошую службу в день свадьбы была одарена хозяином. Пусть так. За столом Дмитрию думалось, а Кузьме рассуждалось.

В тот день Кузьма готовил чай, как сам любил с молоком. Разлил кипяток по кружкам, забелил, недовольный, что приходится прислуживать, кривил мину.