Наталья Анатольевна - Бардо

На улице смеркалось. Мимо неслись машины, горячий ветер перебирал свежую листву, высохшую после дождя, жара стала приятной, ласковой. Зной убаюкивал. Я присела на скамейку в маленьком пустом скверике. Мне почудилось, что скамейка висит в воздухе, над кроной дерева. Что я болтаю ногами, пытаясь сломать несколько веток… Я закрыла лицо руками. Последние три дня совсем вымотали меня, но я почувствовала прилив сил. Макс забавен, если посмотреть на эту историю под другим углом, Виктор тоже не плох, я не ошиблась, он тот, кто мне нужен. Они больные, но они излечат меня от моей болезни. Они возьмут мои дурные мысли, мои страхи. Если я сделаю, все, что задумала, болезнь выйдет из меня, как выходит грипп, или простуда. Ведь сейчас, воспоминания уже меньше мне мешают. Я мало думаю. Может, я вообще, перестану думать. Моим мученьям придет конец. Моя голова станет чистой, свободной. Пустой, даже вымытой. Огромной щеткой с мылом. Я буду и дальше куролесить в свое удовольствие. И все образуется, само собой. Ведь и такое бывает. Мне стало смешно. Мне подфартило! Найти таких щизиков! Эти двое – самые крутые придурки в городе, придурки из придурков. Я хочу быть с ними, они интереснее других, шальнее, отвязнее. Отпад! Столько дури, собранной в одном месте, еще поискать. Круче нас, дуриков, вообще, не найти!

Теперь, можно ехать к Эдуарду. Маленькая пауза. Я приготовлю ужин, мы посмотрим телевизор, послушаем музыку. Я надену новое платье, принаряжусь. Может, хоть сегодня, я проведу вечер спокойно.

Глава 4.

Кое-кому покажется, что я, и вправду, похожа ни психопатку. Но я не психопатка. Во всяком случае, не такая, как другие психи! Тогда, кто я? Уж точно, я больная, но чем? Утром, мне пришло в голову, что я просто чокнутая нимфоманка. Это ближе к истине! Но тоже, не совсем в точку. Мне не дают покоя дурные мысли, страшные воспоминания. Я боюсь. Всего и всех. Загибаюсь от страха. Я истерирую не по делу. Мой разколбас впечатляет. Почему? Может, я мало трахаюсь, может, это не мои дозы? И башка варит совсем плохо, оттого, что киска не получила своей большой порции? Как знать, сколько ей нужно, как вычислить? Надо искать в этом направлении. Охренеть! Секс меня долго не прикалывал, я была к нему почти равнодушна. К нему был неравнодушен Эдуард. Он с ума сходил из-за секса. На этом он и сбрендил. Бесконечные порножурналы, порнофильмы. Каждый день вместе с булочкой на завтрак, с бифштексом на обед, с вином на ужин. Порнушку я выносила на помойку сумками, кульками, чемоданами, ею завален весь наш дом, на ней стоит фундамент, под нее можно отвести библиотеку, архив, читальный зал. Разбить по периодам, жанрам, стилям, устроить научный центр, исследовательскую лабораторию. Написать учебник, защитить диссертацию. Прикол! Мы с Эдуардом занимаемся сексом раз в полгода. Этот день потом страшно вспоминать. Пипец! Аж мороз по коже! Эдуард – бесполое животное. Глухое и немое. Бесформенное, бесцветное, без токов, без клеток, без атомов. Женщина для него – бесчувственное простейшее, амеба из банки. Эдуард – ленивый недоразвитый эмбрион. Молекула. Органическое соединение. С пустыми крошечными мозгами, да еще и навыверт. Его не понять! Он вне доступа! Он любит покупать мне нижнее белье, но ни разу на мне толком его не видел. Любит дарить духи с тревожными ароматами, но они заводят лишь меня, он их не чувствует. Эдуард никогда не видел меня голой, хотя, я постоянно хожу по дому раздетая. Дом нужен ему совсем для другого, Эдуард дома только ест и спит. Его глаза закрыты, он слепой. У него, как у ящерицы, на них защитные пленки. Зато открыт его рот, куда можно сваливать пищу тоннами. Подвозить бульдозером. Закидывать лопатой. Эдуард ест нереально много, дома он ест без остановки. Так же, нереально часто, он ходит в туалет. Обеденный стол- туалет. Туалет – обеденный стол. Вот дом Эдуарда. Я вне дома. Вне его жизни. Несколько раз в месяц, мы выходим в свет, на вечеринки, ужины. Я надеваю брильянты, изумруды, сапфиры, подаренные Эдуардом. Он их тоже не видел, на приемах он ни на кого не смотрит. Покупая, он спрашивает только цену. Странное существо. Гуманоид. Пришелец из космоса. Органическая машина. Изобретенная кем-то по пьяни. Когда-то, Эдуард, почти случайно, урвал много баблосов. Резко выбился в богачи. Он расцвел, оперился, вошел во вкус. Поверил в себя. Он был молод, и думал, что деньги принесут ему вдохновенье, желания, полет. Что жизнь, со скрипом развернется в его сторону, и заиграет перед ним всеми красками. Не фига! Ничего не случилось. Наоборот. Все пожухло. Мир стал для Эдуарда плоским и бесцветным, одномерным. А сам Эдуард будто ослеп, во всяком случае, стал плохо видеть. Только порнушку он разглядывает с удовольствием. На нее зрение, вдруг, включается. Автоматом.

Порой, я любила Эдуарда. Он был большой и толстый, мягкий, удобный, комфортный. С маленькими мозгами- малюсками. С крошечной подушкой для иголок внутри черепушки. С фаршированным помидорчиком вместо сердца. И почему-то, Эдуард был наивный. Его наивность меня поражала, приводила в ступор. Эту наивность я в нем и ценила. И лелеяла ее, как могла. Слепой и безчувственный, Эдуард не видел во мне ничего дурного. С его точки зрения, я просто была. Но кем я была? Этого Эдуард не знал. И об этом не задумывался. Вообще, не парился! Меня это устраивало. Даже заводило. Этим заводом я и жила.

На следующий день, я бесконечно названивала Виктору. Он бросал трубки. Он их не брал. Я хохотала. Вот дебил! Олигофрен! Вечером, он позвонил мне сам.

– Ты просто старая дура! – сказал он, через два дня, когда мы встретились.– Радуйся, что об этом никто не знает. Укурки! Они не видят, что у тебя мозги куриные.

– Очуметь! А я считала, что это ты полноценный дебил!

– Говорю, ты дура конченая! Какого хрена ты меня ищешь? Чтоб тебя опять надрали?

– Додумался!

– Соплякам, которые по тебе прикалываются, до этого точно не допереть! Сколько тебе лет, что тебя надо драть через каждый час? Трахаться с тобой до одурения – не мой случай. Маленькие поганцы травятся спермотозойдами – вот и кидаются на глупых старых теток. Я, по- твоему, такой же недоделанный?

– А что….

– А то, что какой смысл часто залезать на старую долбанашку?

– Я дура – потому что все больше прусь от тебя! С тобой мне реально прикольно! Я меньше думаю. Мне нельзя думать. Меня напрягает все, что со мной происходит. Это полная хрень!

– Жесть! Только не нужно передо мной раздеваться. И тем более устраивать психосеанс. Я трахну тебя еще раз, и хватит. Или лучше, я сам разденусь. Зашибись! Это будет по-серьезке. Твой хилый душевный стриптиз меня не заведет. А вот мой, даст тебе по мозгам! Это не какая-нибудь сопливая история для твоих отстойных недоумков.

– Я не собиралась выеживаться или нарываться! Мне просто страшно кайфово! Меня зашкаливает! Я обалдеваю уже, когда тебя вижу! Врубись!