Павел Чупров - Первый в раю

Сергей лежал с открытыми глазами в полутемной казарме, и рядом с ним и под ним (кровати были двухъярусные) храпело, воняло, мучилось, ворочалось, грезило, дышало сто тридцать человек, укрытых одинаковыми синими тонкими одеялами с тремя черными полосами в ногах. У выхода, рядом с тумбочкой с полевым телефоном и алюминиевым баком с водой для питья, топтались два дневальных. Сергей смотрел, как они, одурев от бессонницы и скуки, в очередной раз читают отпечатанные на машинке инструкции, прикнопленные к «Доске документации дежурного по роте». Рядом висела «Доска объявлений», пустая.

Два слоя человеческих тел, укрытых казенными одеялами, издавали ровный постоянный гул, как два слоя пузыристого кочковатого болота.

В казарму вошел майор срочной службы. Он что-то сказал дневальным и прошел в ротную канцелярию – тесную от шкафов комнатку справа от входа. Офицерик, призванный из запаса, с красной повязкой дежурного по роте, посмотрел на висящие над дверью часы, повернулся к двухэтажному ряду коек и покачался несколько раз с пяток на носки и обратно. Было слышно, как под ним скрипит пол и хрустит песок. Он еще раз посмотрел на часы, теперь уже на ручные, и, дождавшись подхода секундной стрелки, срывающимся голосом крикнул:

– Рота, подъем! – потом уже более громко и уверенно, – Подъем, рррота!

И заскрипели кровати, зазвенели желтые бляхи кожаных ремней, забухали глухие удары от прыгающих со второго этажа человеческих тел. Сергей сбросил с себя одеяло и свесил с койки ноги. В проеме между кроватями мелькало несколько лохматых голов и голых плеч; толстый Заболоцкий, сидя на кровати, наматывал портянки. Когда длинный и очень худой Варин натянул на свой жесткий зад хлюпающее галифе и ушел, Сергей, стараясь никого не задеть, спрыгнул на пол. Садиться на чужую койку было неудобно и обуваться пришлось стоя.

Форма одежды – голый торс. Согнанные на стадион офицеры запаса сидели на скамейках, курили и ежились. Кое-кто, правда, занимался. Один очень быстро отжимался на брусьях, другой – йог – стоял на голове, третий приемами каратэ пугал учебную деревянную конструкцию, выполненную в виде дома. Сергей подошел к турнику, подпрыгнул, зацепился руками за тонкую металлическую трубу и десять раз поднял к ней прямые ноги. С сапог в глаза сыпался песок. Ноги Сергей опускал медленно, чтобы очередной рывок делать без замаха, из вертикального положения тела. Потом перешел на брусья. Он отжимался не торопясь, основательно, пока не ощутил ледяного холода в мышцах. Ему всегда нравилось, как гудят натруженные мышцы.

После зарядки и туалета Сергей пошел в казарму, снял сапоги и сбившиеся портянки, надел носки, чтобы меньше натирались ноги, намотал на них портянки, на портянки натянул штрипки от галифе, всю эту конструкцию аккуратно всунул в сапоги, проверил на кителе подворотничок, пришитый вчера – он еще годился, надел китель, туго подпоясался ремнем, взял в руки пилотку и вышел на улицу. Там на асфальтированной дорожке перед казармой строилась рота к утреннему осмотру.

Бурмистров, командир первого отделения, ходил по траве и росой мыл сапоги.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился он к Сергею, – почему у тебя сапоги не чищены?

– Так нет щетки и ваксы!

– У хорошего солдата сапоги блестят всегда. Как у меня. Нас прессуют, а мы крепчаем. Вчера ночью сюда баб привезли.

– А-а-а! Вон почему вы так усердствуете с сапогами!

– Пойми простую вещь: если жизнь не улучшается, то она ухудшается.

На осмотре Бурмистров стоял в третьем ряду и курил. Он был небрит. Ему было за пятьдесят и ему было все равно.

Толстый майор, не обращая внимания на Бурмистрова, остановился напротив Заболоцкого. У Заболоцкого, когда он был без кителя, груди висели, как у женщины, только были волосатыми.

– Почему без ремня? – спросил у него майор.

– Старшина не нашел такого ремня, который бы на мне застегнулся.

– Пусть выдаст надставной. Если нет, пусть сделает. Без ремня вы похожи на арестанта, а не на советского офицера.

Заболоцкий пробурчал: мол, так оно и есть. Майор сделал вид, что не услышал.

Начинался очередной день учебных сборов офицеров запаса. Заболоцкий проходил без ремня до конца сборов.

Роту вели на занятия. Подошли к зеленому сарайчику, крытому черным рубероидом. Это была библиотека. Дверь в сарайчик впервые была открыта. Рота, не прекращая движения, смотрела на дверь во все двести с лишним глаз. Распаленное воображение жаждало удовлетворения. Что-то должно было случиться, иначе одними глазами офицеры запаса раздолбили бы сарай.

Из дверей библиотеки выскочила девушка. Ее белье слегка просвечивало сквозь белое платье из марлевки. Из полутемного помещения библиотеки ее вытолкнула другая девушка – тоже в светлом летнем костюмчике и тоже стройненькая и хорошенькая. Обе они были такими неожиданными среди всего этого казенного, военного, грязного, циничного, стандартного, послушного, что у Сергея екнуло сердце. Он представил, как они смотрели на марширующих мужчин сквозь зарешеченное окно. Может быть, выбирали. Наверно, кто-то понравился девушке в белом, и подружка предложила ей не терять время и вытолкнула наружу…

Девушки еще немного потолкались в дверях: одна рвалась внутрь, другая ее не пускала. Но когда в роте поднялся гвалт и гогот, они перестали толкаться и мгновенно растворились в темноте библиотеки.

В личное время Сергей зашел в библиотеку. Дверь была открыта и снизу придавлена половинкой кирпича, чтобы не захлопывалась.

– Фамилия?

Сергей сказал.

– Имя?

Сергей сказал.

– Отчество?

Сергей сказал.

– Место работы?

– Центральный научно-иссле…

– Нет, – перебила девушка. Это была та девушка, которую ее подруга-медсестра вытолкнула из библиотеки. – Какая рота?

– Вторая.

– Взвод?

– Тоже второй. И отделение второе.

– Это не нужно. Должность?

– Комод.

– Командир отделения?

– Да, – Сергей был назначен командиром отделения потому, что он первым стоял в шеренге из десяти человек.

– Год рождения?

Сергей сказал.

– Вам двадцать восемь? Поставьте дату – вот здесь, и распишитесь.

Сергей расписался и подошел к стенду с книгами. Книги были плохие.

– Вам здесь нравится? – спросила девушка.

– Простите?

– Служить здесь нравится?

– Нет.

– Почему? – удивилась девушка. – Здесь всем нравится. И красиво здесь очень. Отдохнете от дома, от семьи…

– В сапогах-то? И книг у вас мало.

– И все-таки здесь красиво, – сказала девушка, глядя в окно. А окно было забито кроватной сеткой. Сергей снял с полки самую затрепанную, самую зачитанную книжку. Оказалось, что это «Гранатовый браслет» Куприна. Книжка открылась там, где из переплета уже выпадали листочки. Он прочитал: «… может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины…» Сергей еще раз взглянул на мир в окне, забитом сеткой. Книгу он так и не выбрал. Он ушел, не попрощавшись, когда в библиотеку пришел Заболоцкий.