Юрий Бурчак-Находка - Россия – родина слонов!

Схватил свою сумку в охапку, поблагодарил босса с дьявольским блеском в глазах за радушный приём, за доброту, за ласку – и был таков. Выскочил на улицу, в вечерний, светящийся витринами морской град Владивосток. Трамваи звенят, люди шастают туда-сюда, все при делах. Суета сует. Никто и не обратил внимания на паренька с синей болоньевой сумкой в руках, прижимающего её к груди так, будто там лежит корона российской империи. Никто и не знает, какая трагедия разыгралась за этими грязными оконцами с решётками на уровне асфальта. Да что им? У каждого из них свои трагедии разыгрываются каждый день, может быть, ещё и похлеще.

Мальчуганы, конечно, страшно обрадовались моему появлению, уже готовились к самому худшему. До отправления поезда оставалось пять минут. Не стал я им подробно описывать, как всё было. Хвастать нечем. Это был бы рассказ засранца, особенно в моменте про зеркально блестящую жопу. Слегка припугнул только, сказав, что теперь внутренние органы будут за нами присматривать. Ну, и привет, конечно, передал от подвального босса.

Они тут, оказывается, времени зря не теряли. Пока я отсутствовал, стёрли с ладоней остатки эгершельдовского дерьма. Хватило на небольшой такой косячишко. Мы тут же и пыхнули, в туалете, который на перроне. Ну, а что? Стресс то надо как-то снять, крыша, вон, чуть не свалилась от переживаний. Каннабис, надо сказать, оказался неплохой, только мало. Эта толстожопая чушка, всё-таки, подонок. Будь он проклят. Наверно, с дружками, сука, сидит сейчас там, в своём ментовском гальюне, и наслаждается действием смеси из табака и масла конопли.

А может быть, это был их пятак, да мы невзначай забрались в чужой огород, оказались, так сказать, не в том месте не в то время, бля. Да чёрт с ним, было и прошло. Давно это было. После того случилось миллион других проблем и продолжают случаться. Это и есть жизнь. Человек – это щепка в водовороте времени и пространства. В каком таком говне ты окажешься через пять минут, известно только господу нашему всемогущему. А поскольку бога нет, то, значит, никому не известно. Всего предусмотреть невозможно, но когда случается нечто, надо собраться, помыслить, покумекать, придумать план и воплотить его в реальность. Выбраться из этого навоза, чтобы через какое-то время оказаться в другом навозе. И так бесконечно, пока не захлопнется над башкой деревянная крышка и не застучат молотками пока что живые ребята, вколачивая последний гвоздь.

Итак, откинем грустное. Поезд тронулся точно по расписанию, и ваш герой отправился в новую жизнь, к новым приключениям, которые не заставят себя долго ждать.

20 Мороженый минтай.

Так вот, вся эта толпа самых тупых абитуриентов Владивостока 1977 года, частью которой был я, стала именоваться седьмой ротой. Командиром тупней был назначен старший лейтенант Тихоокеанского флота Субботин Александр, хрен знает как по батюшке. Он как раз таки и оказался следующий кучей говна, про которую я только что размышлял. Вы заметили, буквально от того навоза ещё не отошёл, не обсох полностью, так сказать, ещё как бы практически в дерьме, а тут новая беда.

Сидим мы себе, наслаждаемся стабильностью, перестуком вагонных колёс, любуемся на проплывающий за окном вид Амурского залива на закате. Когда солнце уже за горизонтом, но его лучи раскрасили горизонт и облака над ним, в шикарный малиново-фиолетовый цвет. Лениво калякаем о том, о сём. Вдруг появляется эта гнида. Ну! Если быть совсем точным, что он гнида в тот момент я ещё не знал. Но рожа мне сразу не понравилась, хотя увидел его тогда в первый раз.

Выглядел он так: мужичок небольшого ростика, в морском, чёрном кителе с погончиками. Сзади воротник кителька был смачно посыпан хорошим слоем перхоти. Правда, в те времена о шампунях от перхоти не слыхали, да и вообще никаких шампуней не было, но, думаю, даже если бы они и были, всё равно слой перхоти был бы точно такой же. Ему просто была похер эта перхоть. Наверно он думал, что все вокруг её воспринимают как кристаллики соли от морских брызг, попавших на его морские плечи в дальних героических походах по морям-океанам.

Нос крючком. Видели бабу Ягу в фильме «Морозко»? Вот именно такой. И главная достопримечательность – глаза. Зайдите в супермаркете в рыбный отдел и загляните в глаза мороженому макрорусу, если нет, то подойдёт минтай. Такие слегка голубенькие, неподвижные. Это и есть взгляд командира седьмой роты старлея Субботина с неизвестным отчеством. Когда он смотрит на вас, кажется, что ещё немного, и просверлит насквозь своими замороженными шариками. Не то чтобы страшно становится, нет, но как-то не по себе. Премерзкое ощущение. Не один я такое чувствовал. Многие жаловались. Сероватые мелкие зубки во рту. Хотя он не курил и регулярно их чистил, мне всегда казалось, что они у него тоже в перхоти. Наверно, это только казалось. Ну откуда во рту, скажите, перхоть?

И всегда у него в руке была пачечка библиотечных карточек. Помните, раньше на таких карточках выписывали книжки в читальных залах. Книжки он вряд ли выписывал, а записывал туда все наши проступки и полученные взыскания. Типа такой карты памяти, выражаясь современным языком. Или память у него была хреноватая, или проступков было так много, что его мозг запомнить был не в состоянии. Другие командиры обходились как-то без эдакой херни. Наверно, всё-таки, памяти у него не было ни черта. Чуть что, р-р-раз из кармана свои сучьи карточки, и давай строчить карандашиком как пулемёт.

Ну, мы мол, «Здравия желаем, товарищ командир», «Добрейший вечерок» и прочий навоз. И тут он вдруг давай сверлить меня своими, блин, минтайскими гляделками. Думаю: ни хрена себе, неужели, сука, менты уже успели настучать. Нет, ну честно, я просто опешил! А он хер-рак в карман, и достаёт свои знаменитые карточки. Я в панике, тогда ещё не знал их предназначения, подумал, что с ментовки какое-нибудь палево на этих бумажках прислали, типа WANTED! Вот правильно говорят – «у страха глаза велики».

– Сэта, сэто. Товарищ курсант, ваша фамилия? – прошамкал он.

Он всегда как-то шамкал, никогда не говорил чётко. Звук как бы расплывался, и не всегда можно было достоверно разобрать, о чём идёт речь. Частично приходилось догадываться, что он имеет в виду. И вначале речи, почти всегда, это дурацкое слово-паразит «с-это» или «сэта», хер пойми что он имел ввиду.

Я догадалс, это он меня спрашивает. Вы знаете, ураган мыслей пронёсся в голове. Честно! В моём несчастном, многострадальном черепе. Ещё немного, и он лопнул бы от давления этих самых мыслей. Проклятье!

Ну, назвал я свою фамилию. Шикарную фамилию, не Петров, не Сидоров. Редкостная, надо сказать, фамилия. Кроме родственников, с такой фамилией людей не знавал. Какие-то западнославянские корни просматриваются. В далёкой Чехии, кстати, есть даже праздник молодого вина с таким названием, каждый июль там собираются бухарики со всего мира и пьют это пойло прямо на улицах. Жесть! Да не суть важно.