Анна Баганаева & Co - Знакомьтесь, мой текст. Сборник лучших работ участников онлайн-марафона

РАЗГОВОР СО СТРАХОМ

Выпустила страх из себя, придаю ему форму. Всегда боялась собак. Впихиваю в лохматую шкуру большой псины. Не помещается. Отпускаю. Наблюдаю. Рядом появляется огромный бурый медведь, с оскаленных клыков капает слюна. Массивные лапы заканчиваются острыми длинными когтями. Сталь мышц под толстенной шкурой чувствуется на расстоянии. Встреча с таким на природе не оставляет ни одного шанса.

Но это мой зверь. Родной. Он за меня.

– Что ты делаешь в моей душе?

– Живу я там. Темный лес у тебя в душе, густой, дубы да ели. Берлога у меня теплая. Речка рыбная рядом.

– А польза от тебя есть? Для меня.

Медведь стал меняться, глаза потеплели, шерсть исчезла. Передо мной сидел мужчина закутанный в плащ. Из—под плаща на груди холодно поблескивала то ли кольчуга, то ли верхняя часть лат. Оружие ощущалось, но видно его не было.

– Тебя ото всех надо защищать. Иначе ты все свою душу вывернешь, решая чужие проблемы и помогая просто так всем вокруг. А иногда подгонять, что бы отстаивала свои интересы и близких тебе людей.

– А почему ты такой страшный был?

– Я часть твоей души и хочу разговаривать с тобой по—человечески. Но ты меня не слышишь.

На полу опять сидит косматый медведь, клыки, слюна, когти. Разговор окончен.

Страхи… Какой же выбрать? Посидела, походила, помедитировала. И вот он, красавчик! Знакомьтесь: Хамелеон Харитон. Хорошенький до невозможности! Хочу такую зверушку в реальности завести, ага. А пока с виртуальным надо научиться обращаться. Вот сейчас не вижу его. Слился с окружающей средой, мимикрировал, так сказать.

Итак, творчество. Вот решу я написать пост в ИГ. Большой, с шутками и мыслями умными, размышлениями сложными. А как я пойму, что пост классный? Да по комментариям, по словам приятным типа «супер», «пиши чаще!», «дура, что ли», «что за бре—е—ед», «ага, ну и рожа у нее»… Ой! Откуда это? Хамелеон мой стал красным, аж смотреть страшно! И шипит еще…

– Да успокойся, не буду я в ИГ ничего писать. Вот, опять нейтральный стал, с диваном слился. А я лучше вернусь к изготовлению украшений, когда—то пробовала, вроде получалось. Сейчас такие серьги забацаю! Уже слышу: «вау!», «какие классные», «что это за хрень?», «О боже, что это за отстой». И Харитоша мой стал серо—буро—ужасный….

– Да не буду ничего делать, успокойся! Даже если и сделаю – не покажу никому, не будем позориться, не переживай. Ну вот, и опять мой друг невидимый стал. Пойдем лучше с девчонками в караоке, попоем. Ого! Питомец мой аж пятнами пошел, даже горячий стал наощупь. Ну да, в хоре в 5 классе с трудом терпели меня и намекали на бездарность. Конечно, не пойду никуда, зачем людей смешить.

– Слушай, Харитон, в чем дело? Что ты нервничаешь постоянно? Чего боишься? Громче говори, лепечешь себе под нос что—то… Что я расстроюсь из—за неодобрения? Ну может быть… Что буду переживать из—за осуждения? Да, так оно и будет… Бережешь ты меня от огорчений, спасибо тебе!

Посидела, подумала… Представила себя бабкой столетней в кресле—качалке. Я такая маленькая и худенькая, а Харитон рядом большой и откормленный. И я предаюсь воспоминаниям о том, как я: не написала, не спела, не сделала, не сходила…

Тьфу ты! Привидится же! Пойду в марафоне поучаствую писательском для начала, а потом и для украшений, и песен ресурсы поищем.

За плотной шторой цвета морской волны торчит еле заметный клюв.

– Выходи!

– Пи—пи—пи.

– Знаешь, ведь мы одни, и ты мог бы хотя бы сейчас не прятаться. Пристыженный и оглядывающийся, маленький и робкий.

– Пи… Желтый, беззащитный и миниатюрный, как будто только что вылупившийся. Цыпленок! Он так дрожит, что лучше у него и не спрашивать, зачем он пришел, и уж точно не просить его что—либо написать, потому что пишет он как курица лапой. Последнее является собственным убеждением желтого малыша.

Цыпленок сам себя стыдится, потому что уже знает, почему он возник, и откуда растут его ноги. Собственно, левая растет из утверждения, что если ты не учился чему—то очень долго и очень усердно в школах и университетах, то ты и не можешь делать это хорошо. Правая – порождение знания о великом «ТАЛАНТе», которого, собственно, нет. Кстати, есть и маленьких два крыла, которые он иногда старается применить, чтобы взлететь, ведь цыпа часто видит птиц на небе, и они летают. Но все попытки тщетны.

Одно радует, его эту беспомощность и неспособность никто не видит. Боится осуждения. Боится, что если увидят, что летать он не умеет, то обязательно скажут: «Крошка, да ты просто птица не того полета, ходи себе спокойно, бегай, можешь даже перепрыгивать с одного камня на другой имитируя полет. Ты, милый, не расстраивайся, но таковы дела и ты смотри им в лицо. И брось надежды».

Но что странно, даже если сказать цыпленку, что если он будет тренироваться ежедневно и всего по 20 минут, он поверит в возможность полета, спешить не станет. Потому что если ты создан летать, то это вот сразу, с первой попытки, раз и полетел. А если нет?

А если нет, то не окажутся ли все твои попытки напрасными? Так можно очнуться старой курицей, которая так и не взлетела, но на попытки потратила всю свою жизнь.

Сквозь суету дневных забот слышу живой звук – журавлиный клин разбивает синеву. Поднимаю глаза к небу и замираю.

– У тебя ничего не выйдет, – слышу противный шепот за своим плечом. Оборачиваюсь – пустота.

Я не помню, когда и с чего началось знакомство с главным страхом моей жизни. Имя его – Страх Начинания. Я не знаю, как он выглядит, на кого похож. Никогда и не пыталась его увидеть. Я лишь слышу его холодящий шепот, от которого парализует волю.

Каждый раз, когда в моей голове рождается новая идея, он приходит и назойливо стучит в висках. Накрывает так, что сердце начинает истошно биться в груди. Он очень настойчив. При встрече обнимает ледяным присутствием, обжигая спину холодом. Мелкие мурашки быстро разбегаются по коже. Мой немой собеседник, говорящий на языке страха. Я никогда не поворачивалась к нему лицом, не пыталась заговорить.

Для чего, с какой целью он поселился в мою жизнь? Он просто питается моим страхом или от чего—то пытается уберечь? От чего? От разочарований и боли неудач?

Ночью я часто вижу похожие один на другой сны – у меня что—то не получается: я догоняю и не могу догнать, пытаюсь открыть дверь и не получается, хочу позвать – горло сковано безмолвием… Может, это он – страх, который плотно проник в мою жизнь, мысли, сны? Невидимый, но реально существующий враг. Или защитник. Не знаю.

Когда в высоком небе я вижу журавлиный клин, мне грустно – он напоминает мою уходящую жизнь, опустошенную страхом.