Илья Егоров - По ту сторону листа

– Я все понимаю, ты такие места не любишь, но в следующий раз лучше просто молчи. Я все быстро сделаю, и мы спокойно уйдем, – ответил Майк, продолжая догонять Тома, который, как танк, шел вон из здания.

– Бла-бла, как будто я когда-нибудь слушаю твои советы. Лучше отвези меня домой, чтобы я мог довыспаться, а вечером я приду на ужин, – сказал Том, садясь в машину.

Приехав домой, Том не стал спать. Он сел за свою любимую печатную машинку в попытке написать хотя бы строчку. Он сидел час, второй. Вокруг него постепенно образовывалась огромная куча скомканной бумаги. Он не мог написать и строчки, как будто вовсе никогда ничего и не писал, будто его талант просто канул в воду. С красными глазами и поникшим лицом он сидел и смотрел на пустой лист бумаги. Том не мог понять, что мешало ему писать. В начале своей писательской карьеры он без труда мог написать все, что угодно. В то время вдохновение словно держало его за руку и не отпускало. И казалось, так будет всегда. Он с ужасом смотрел на лист, который был так же пуст, как и его душа. Том был опустошен, раньше он чувствовал все, что писал. Он писал, не задумываясь о том, что пишет, он просто писал. Он проклинал Бога за то, что забрал его талант, писательский талант был для него всем. Его ужасала мысль о том, что он больше никогда не напишет ни строчки.

Просидев так еще некоторое время, он с криком схватил печатную машинку и швырнул ее в свой мини-бар. Разбитые стеклянные дверцы разбросали свои осколки по всему полу. Словно молодая особа разбила сердце молодого парня, который страстно ее любил. Пройдясь по осколкам

к мини-бару, он схватил бутылку Jack Daniels и, словно безумец, словно алкоголик, которого мучала ломка, начал быстро выхлебывать до дна уже начатую бутылку. Он не мог остановиться, он словно хотел забыть все это как страшный сон. Но не боязнь остаться без денег так угнетала Тома. Для него главным был его талант. Он был художником, чьей кистью были кнопки старинной пишущей машинки, после нажатия которых черные чернила превращали слова в живописную картину. Он был художником, потерявшим свои краски, ребенком, потерявшим свою главную игрушку. Он не тонул, но и достать его не мог. В диком порыве паники он искал выход в сексе без обязательств, в дорогой выпивке. Он пытался собраться с мыслями, но попытки были тщетны.

Наконец успокоившись, он сел на диван с почти пустой бутылкой Jack Daniels в одной руке и сигаретой в другой. Взглянув на часы, он понял, что до ужина в гостях у Майка еще полно времени. Чтобы не сидеть в квартире и не дожидаться вечера в атмосфере безысходности, Том решил развеяться, подышать выхлопами машин, которые стали для него заменой свежего воздуха. Он, поднимая себя с дивана, накинул пиджак, который уже отдавал недельным запахом выпивки и сигарет.

Выйдя на улицу, Том медленным шагом пошел вперед. Измученным взглядом он вглядывался в каждого прохожего, в каждую витрину магазина в надежде найти хоть отголосок вдохновения. Погуляв около часа, Том вернулся в квартиру, решив, что прежде, чем идти на ужин, нужно привести себя в порядок, хотя бы немного, подобрать чистую одежду и побрить недельную щетину. Поднявшись в квартиру, Том порылся в гардеробе и нашел более-менее чистую рубашку. Вообще его гардероб был не особо богат цветами. Черные и белые цвета были, пожалуй, единственными, не раздражавшими его. Сбрить щетину Том так и не соизволил, слишком уж она ему нравилась, придавала мужественности. Оглядев квартиру перед выходом и увидев на полу неубранные осколки стеклянной дверцы, Том поискал взглядом, чем можно было бы подмести осколки. Ничего под рукой не оказалось. Не видя другого выхода, Том аккуратными движениями загнал осколки под диван.

Том вышел на улицу и начал ловить такси. В душе у него были смешанные чувства. Чувство одиночества и потерянности не покидало его. Он так и не мог понять, хочет ли он вообще идти на ужин или разумнее было бы остаться дома и лечь спать, в надежде на то, что завтра все будет по– другому.

Желающих подвезти Тома оказалось не так много. Спустя несколько минут Тому удалось поймать такси, это был новенький Fоrd. Таксист сразу дал понять, что день у него явно не задался и поболтать о жизни (как это обычно любят делать таксисты) он явно не хотел. Это устраивало Тома,

учитывая, что он сам был не любитель поговорить. Сев на заднее сиденье, Том назвал адрес и облокотившись на спинку, стал наблюдать за быстро пролетающими улицами Нью-Йорка.

Казалось, будто все было против него. Гениальный писатель, чей талант был виден даже слепому, теперь не мог написать и строчки. Он продолжал думать, что же стало камнем преткновения, может город так поменял его? Что? Он продолжал задаваться вопросом, почему и за что небеса послали на него такое наказание. Такси плавно подъехало к дому Майка. Посмотрев на счетчик, Том, порыскав в карманах, достал несколько помятых долларов

– главное достояние Америки и ее главная беда. Отдав деньги водителю, Том спешно вышел из такси.

Беглым взглядом он осмотрел дом, по внешнему виду было сложно представить, что тут живет агент одного из самых успешных писателей современности.

Дом ничем не выделялся, ни архитектурой, ни размером, абсолютно ничем. Незнающий человек совершенно уверенно сказал бы, что тут живет среднестатистический американец. Единственное, что отличало его от других домов – это машина. Porsche 911 явно выделялся от других припаркованных здесь машин. Оглядевшись еще раз, Том постучался в дверь, через которую был слышен смех дочери Майка. Дверь открыл сам Майк.

– Я уже думал ты не придешь, собирался тебе звонить, – сказал Майк, всей своей улыбкой говоря – добро пожаловать.

– Видишь, как я легко разрушил твои надежды на тихий вечер с семьей. Я решил, что должен увидеть женщину, которую ты обрек на вечные муки, она от тебя еще не устала? Я тебя вижу несколько часов в день, и то ты выносишь мне мозги так, что хочется оглохнуть навсегда, чтобы не слушать твое нытье, – с ухмылкой проговорил Том, заходя в дом.

– Ты единственный, кто считает мои советы нытьем, я стараюсь посоветовать, как сделать что-то…

– О, Иисус, я только вошел, а ты уже начал свою лекцию. Как она с тобой живет? Да, и может, познакомишь меня с ней? – говорил Том, осматривая дом.

– Короче, иди, садись за стол и не ерничай.

– Хорошо, мамуля, только не ругайся, – сказал Том, направляясь за стол, игнорируя просьбу Майка помыть руки. Том сел на первое же место, которое приглянулось ему.

– О Томи, давно ты у нас не был. Стол еще не совсем готов, мы сейчас все быстро организуем, – это была Люси.

Верная супруга Майка, она буквально сияла от счастья. Она была рада находиться в обществе мужа, воспитывать дочку и, казалось, никакие трудности не могут заставить ее грустить. И Майк был счастлив рядом с ней,