Владимир Бутромеев - Земля и люди

Из других прочих примечательных строений Рясны нужно отметить костел и церковь, они находились по разные стороны базарной площади; незаметные в самой Рясне, они хорошо видны издали всякому, кто двигался к Рясне с запада или с востока; «Чайную», поставленную на месте кабака рыжего Мойши, на краю базарной площади, у самой дороги, напротив Абшары; дом Зотова, сразу за Абшарой; постройки в северо-восточном углу базарной площади, загораживавшие костел: волостная управа, позже сельсовет; дом скупщика скота Данилова, чуть не разорившего всех местных евреев, позже занятый под заготскот; торговые ряды, позже на их месте построили магазины «Продмаг» – продовольственных товаров и «Сельмаг» – промышленных товаров; в пятидесятые годы – хлебный ларек, во все годы – водочный ларек под названием «Клин» – эти постройки смыкались с «Чайной».

А до второй войны с немцами особо выделялись дома евреев*, огороженные не заборами, а настоящими бревенчатыми стенами.

* Евреи – это народ, с древних времен рассеянный по свету, который вот уже несколько тысяч лет обижают все, кто только может. В Рясну они попали из Польши и хотели попасть дальше – дорога вела и в Смоленск, и в Вязьму, и в Москву. Но чтобы попасть в Москву, требовалось спросить разрешения русского царя.

У царя на тот момент было два главных советчика. Один из этих советчиков между делом вел торговлю, евреи скупали у него пушной товар и поставляли в далекие страны. Этот советчик и советовал царю допустить евреев и разрешить им селиться и в Смоленске, и в Вязьме, и в самой Москве.

А другой советчик был книжник, строгий и неприступный. Он зачитал царю по старым книгам повествования о том, как евреи распяли такого же, как они сами, еврея – Иисуса Христа, и ничего не советовал, а сидел молча, сложив свои книги и словно говоря: решайте сами, я свое слово сказал, а брать на себя ответственность и не подумаю, как решите, так вам и аукнется, когда придет время держать ответ. Царь испугался и отказал евреям в их просьбе и разрешил только торговать у границы – а граница как раз проходила недалеко от Рясны, – все окрестные земли до Смоленска тогда находились «под Польшей», хотя самих поляков местная шляхта сюда не допускала, зная их несерьезный и бестолковый, гонорливый нрав.

Поэтому евреи и осели в Рясне, построили себе дома и обнесли их бревенчатыми стенами. Вместе с евреями к царю ходили и цыгане, но они не расписывали выгод от торговли, и не делали подсчетов, и не обещали доходов царской казне, а сразу начали петь, танцевать и играть на скрипках, цыганки сверкали шелком платьев и гремели золотыми кольцами и браслетами (цыгане, как и евреи, очень любили золото, только евреи прячут его, а цыгане стараются показать все золотое, что у них есть), звенели гитарами, мужчины водили медведя, лихо отплясывали вприсядку – и царь разрешил им ходить и ездить вдоль и поперек по всем землям, несмотря на то, что, пока пели и плясали, цыгане успели увести из подмосковной деревни двух лошадей.

Позднее один цыган вернулся в Рясну вместе с другом и названым братом, казаком с Дона. Раздобыв где-то бабу, они основали одну из деревень ряснянской округи – Кричеватку. Узнав от названых братьев об успехе цыган, евреи купили себе где-то за немалые деньги скрипки и опять отправились в Москву.

Но на скрипках евреи играли грустные, тоскливые мелодии – хоть плачь, ссылаясь на свою горестную и скитальческую жизнь и оправдываясь тем, что их все обижают, и тем, что скрипка такой уж жалостливый инструмент (хотя цыгане тоже играли не только на звонких гитарах, но и на скрипках, правда, это были совсем другие, веселые, молдавские скрипки).

Писатель Чехов объяснил, что тоскливым мелодиям евреи научились у одного русского гробовщика, понятное дело, веселому гробовщик не научит, сам Чехов не отличался разудалым весельем, но любил пошутить, иной раз даже мрачно; еврею, научившемуся этим мелодиям, он дал фамилию Ротшильд – совсем как у знаменитого банкира, богатого деньгами, ссужавшего ими многих королей и даже посылавшего их с помощью голубей в войска, воевавшие против Наполеона, а денег у него было больше, чем голубей. Невеселые мелодии русскому царю не понравились, танцевать, как цыгане, евреи не умели, хотя и старались, к тому же их обвинили в воровстве двух лошадей, пропавших после цыган, и они ни с чем вернулись восвояси, то есть не восвояси, а в Рясну.

Дело тем не закончилось. По прошествии некоторого времени на российский престол, чтобы защитить русскую веру взошла императрица Екатерина II. В детстве у себя в Германии это была заброшенная маленькая девочка, неприласканная, но необидчивая и догадливая. Эту девочку в потрепанном платьице взрослые воры подсадили в окошко, чтобы она пролезла в дом, а потом повернула бы ключ в замке входной двери, впустила бы воров в гостиную, и они забрали бы со стола и огромный пирог с орехами, и серебряные ложки, и прихватили бы дорогую, расшитую золотом скатерть – а девочку посадили бы в уголок и отломили бы ей окрайчик простого хлебушка, и она жевала бы его всухомятку, сидя на кухонном табурете и болтая своими детскими ножками, обутыми в стоптанные башмаки.

И девочка повернула ключ в замочной скважине входной двери, но только в другую сторону, запирая дверь понадежнее, на несколько оборотов. Да еще и засов задвинула на всякий случай – и протопав, по парадной лестнице, устланной коврами, привезенными из далекой Персии вездесущими армянскими купцами, уселась за стол в высокое кресло и принялась уминать за обе щеки роскошный пирог, запивая его не изысканными европейскими винами, а простым, но приятным на вкус квасом, а пославшим ее только и оставалось, что топтаться у запертой двери да, поднимаясь на цыпочки, завистливо заглядывать в окна, пока прислуга, неприлично ругаясь, не отогнала их палками от дома.

Екатерина II очень любила все русское, но так как сама по недоразумению судеб происходила из немцев, то в начале царствования ей захотелось навести порядок в государственных делах.

Перво-наперво она решила точно установить, сколько денег должно ежегодно поступать в казну из всех близких и далеких губерний, и потребовала в сенате список этих губерний. Такого списка не нашлось, а сенаторы, в большинстве своем люди уже преклонного возраста, мало того, что не смогли припомнить всех губерний, так еще и перессорились друг с другом по этому поводу.

Екатерина II, больше всего ценившая мир и согласие в своем окружении, ничуть не боясь уронить монаршьего достоинства, сходила в лавку Академии наук и за пять рублей ассигнациями купила себе подробный географический атлас. Уладив вопрос с количеством губерний (сосчитав их по атласу), как-то на досуге рассматривая этот атлас, она, к своему неудовольствию, заметила, что многие земли, которые вполне могли бы принадлежать великой Российской империи, оказались под Польшею. Возмущенная Екатерина II тут же послала своих полководцев (Суворова, Румянцева и Потемкина), и они присоединили к русской короне все земли, изображенные в атласе, включая и саму Польшу, чтобы императрице не было больше повода раздражаться.