Андрей Vilesik - Тараканы

…Я вошёл в свою комнату, сдёрнул матрас с кровати на пол и лёг на него. Мысли бежали быстро, сменяя одна другую, но была одна самая навязчивая мысль: сегодня не могу здесь оставаться! Посмотрел на наручные часы. Последняя электричка в мой родной город уходила через 30 минут. Я думал, что пешком дорога до вокзала займёт час. Бежать! Захлопнул дверь, оставив всё, как есть, на полу, и бросился вниз по лестницам, мимо вахты, пробежав метров пятьдесят, я вдруг остановился, развернулся и показал общаге отчаянный фак… Потом нёсся мимо ночного частного сектора, мимо заброшенного парка… Я убегал от себя, от своей слабости, от своих страхов, от своей говёной жизни, убегал, ещё не зная, что это невозможно, что от себя не убежишь… На электрон, правда, успел!

Мои соседи сменялись довольно быстро. Лёха и Женя вылетели за косяки и к нам подселили гопников с ФБЖ… Думаю, эти уроды посмеялись бы, узнав себя в этих строках, это единственное, на что они способны! И если у меня нет в жизни интересов, если мне на всё покуй, я всё равно не перестаю быть человеком… потому что во мне остаются жалость, способность сострадать… Эти ребята были быдлом во всех смыслах этого слова. Не знаю, как насчёт их родителей, но воспитать таких моральных уродов – это ж надо постараться. Красивые девахи, да точнее, случайные связи с ними, ещё точнее, перепихон по быстрому – единственное, что их интересовало, хотя нет, дерьмовая музыка Миши Круга и прочая херь типа «Я готов целовать песок, по которому ты ходила» или «Ах, какая женщина, какая женщина. Мне б такую»… бухло, дрянная работа, сотовые телефоны… полный набор ерунды, которая была у них в головах. Костя Тайсон и Компания… Они были из Невьянска. Гиблое место… Кто знает, тот поймёт… Именно такой городок и мог сформировать подобных мутантов… хотя мутантом они, наверное, считали меня!.. Если б был шанс решить их судьбу, я таких как они приговаривал бы к смертной казни из жалости к ним самим. А зачем им жить? Зачем они топчут эту землю?.. Что оставят после себя?.. О чём расскажут в старости?.. Им нечего рассказать, им нет смысла топтать нашу грешную планету. Троица ублюдков, воняющих одеколоном и понтами… Когда они работали охранниками в каком-то ночном казино, они закорешились с Дильшаном. Этот персонаж был наполовину татарином. Участвовал в военных действиях в Чечне, видел смерть, и ему было на всё действительно покуй. Тело его сохранило шрамы от пуль, по крайней мере, он так говорил, те пули что «входят через руку, а выходят через пятку»… Он щелкал своей челюстью, которая была повреждена, и демонстрировал нам с Андрюхой свои огромные сбитые, мозоленные костяшки… Он говорил, что ему покуй, жить или умереть. Если бы я воткнул в него нож, он, конечно бы, машинально сопротивлялся мне, но по большому счёту ему покуй… так говорил Дильшан, и, глядя в его глаза, я верил ему. Забавно, даже не знаю их фамилий… И имена некоторых позабылись. Это всегда со мной так: забываю имена, лица, фамилии, а поступки нет, поступки с точностью до слова, до доли секунды я могу воспроизвести в мозгу в любой момент. Дильшан считал меня плесенью, говорил, что я сумасшедший, что «близок к шизофрении». Сидел на андрюхиной кровати раз под пьяную лавочку, напротив меня, и вот так, прямо в лицо, вещал мне, что я псих. Он был прав, был прав, чудовище!..

Общага. Лампа

Этот гад частенько засылал меня за пивом… Андрюху он не трогал. Вошёл как-то в нашу комнату и посмотрел на бумажку, лежащую на столе, – это были мои стихи. Он прочёл их. Сделал свои замечания, что стихи детские и что это стихи пятнадцатилетнего. Я не обиделся, ей богу. Сказал мне, что сам пишет стихи. И прочёл наизусть одно стихотворение о любви. Стихотворение было о любви, точнее о сексе, о страсти… о траханье, – вот верное слово. Стихи холодные и злые, каким был он сам.

Несколькими годами позже я написал о нём пару строк:

…Это был вечер. Меня заслали за пивом. Заслал Дильшан. Я взял рюкзак и пошёл. По дороге к киоску пересёкся с тремя бухими, они окликнули меня, я продолжал идти, не оглядываясь, и услышал такой диалог за своей спиной:

– Эй ты?! (обращение ко мне) А… он гонимый.

– Давай ему пизды дадим?

– Да накуй он нужен, он же гонимый.

Они были правы. Я гонимый. И буду таким всю жизнь. От чего я бежал тогда? От чего бегу сейчас?.. Слишком много вопросов. Дохрена вопросов! И ни одного ответа! Правды нет. Нет Бога… но это я понял чуть позже… а пока я топал в киоск с поларовским рюкзаком и думал, что если меня сейчас тормознут на вахте, это было бы прикольно. Пусть повяжут меня с полной сумкой пивчаги. Я несу её не себе, я не стану молчать. Заложу всех этих отморозков, своих соседей и левых в том числе. Я искренне желал, чтоб их повязали. Если выгонят меня из инстика, то пусть выгонят и их всех, поимённо!!! Не повязали. Я прошёл, брякая бутылками, а вахтёрша только понимающе посмотрела на меня и ничего не сказала! Хотя у меня был полный рюкзак пойла за плечами! Эх, баба Тоня… баба Тоня. Я поднялся на пятый этаж, зашёл сразу в комнату соседей и выгрузил бутылки! Они предложили бухать. Я знал про себя, что буду бухать… Я буду бухать за их счёт, пока меня не вырвет, пока не вырублюсь… Пить их пивчагу, жрать их сухарики… и будь, что будет.

Когда пиво кончилось, ко мне подсел Дильшан.

– Кого в общаге можно развести на деньги? – спросил он.

Мысли в моей голове побежали быстрее, не пойду, достало… устал.

– Ты в 401-й был? – спросил я тихо, повернувшись к нему.

– Нет, – сказал ушлёпок.

– Сходи, – улыбнулся я.

Дильшан, как заправский армейский дедушка, одобрительно толкнул меня рукой в голову и ушёл. Я лёг на кровать, закрыл глаза. Так я стал шестёркой, падалью, которая подставила своих соседей снизу, с четвёртого этажа, тех, кто учился курсом ниже, и это стало началом конца…

Ты когда-то был совсем слепой, Боролся с пустотой!..

Через несколько дней после этого я спустился на четвёртый этаж, в свою маленькую мастерскую… Выключил свет, встал на колени… и, глядя в чёрную стену, обратился к Богу… Я просил избавить меня от такой жизни… просил, чтобы Бог помог мне, просил изменить то, чего изменить, казалось, нельзя в принципе, просил изменить мою жизнь!.. Слышал голоса проходящих за дверями людей, слышал, что кто-то общался в комнатах за стеной… и был уверен, что в этот момент меня слышат враги и друзья, что меня слышит даже сам Бог, хотя на самом деле меня не слышал никто!..