Милла Генрих - Время, в котором меня нет

– Артур, не прикидывайтесь сейчас, вы же в кино снимаетесь?

– Нет, наверное, я же сказал – не знаю, что означает кино, объясните мне его значение?

– Офигеть, ну вон замок разрушен, это ведь декорация к фильму?

– Почему разрушен? Он строится.

– Ну да, по сюжету, может, и строится, а на самом деле ему уже почти пять веков. И вон там мост должен быть, который объединяет два замка. А сейчас его почему-то нету. Где он, Артур? Его ведь видно отовсюду было…

Я оглянулась, Артур остановился, глаза были у него расширены, как будто в этот миг он услышал страшную весть. Я тоже остановилась, повернулась, и пока он стоял в оцепенении, разглядывала его наглым образом. Он был темный блондин с ярко-голубыми глазами, острый нос, тонкие губы, был гладко выбрит, и от лезвия был на щеке свежий порез, волосы были не стрижены, спадали до плеч, стройный, с благородной осанкой, среднего роста, одет был в льняную рубашку, с одной стороны она заправлена в черные вельветовые брюки, с другой провисала, одевался, наверное, в спешке, и почему-то в такую жару был в сапогах, которые все время хрустели, когда он шел. Хоть и погода стояла летняя, видно, костюм был все же по сюжету фильма, подумала я.

– Миледа, сколько, говорите, нашему замку?

Он это сказал тихо, почти шепотом.

– Почти пять веков. А может, еще больше, а может, маленько меньше, я честно скажу, когда была на экскурсии тут, и гид называл годы его постройки, я не вникала в это, потому что всегда даты забываю. Старею, наверно, память теряю потихоньку, – ухмыляясь, ответила ему я и продолжила, повысив голос: – что вы на меня так смотрите, как будто у меня рога растут на лбу?

– Да нет, не растут, просто вы меня сильно удивляете своей речью. Кто вы?

– Кто, кто, я уже сказала, кто я.

– Вы ведьма?

– О-о-о. И этот туда же. Обалдеть. И не вздумайте, как Эгон, кидать в меня камни, проверяя этим, больно мне или нет. Уж поверьте на слово – мне больно.

Артур рассмеялся, смех у него был действительно хохотом от души.

– Это что, Эгон кидался камнями, проверяя, ведьма или нет?

– Ну да.

Улыбаясь, Артур посмотрел мне прямо в глаза пристально и сказал:

– Ведьму лучше всего сжечь, а не камнями закидывать.

– О, еще лучше, кажется, у вас у всех крыша едет. Чего вы курите, сэр?

– Чего делаем?

– Спрашиваю, какую траву курите? Что ведьмами кажутся все, кто мимо проходит?

Он пожал плечами, делая жест следовать дальше.

Я развернулась к нему спиной и медленно пошла по тропинке, ведущей к замку Алижуан, хотя фиг знает, что это за замок, раз он в разрушенном виде. Мы почти уже подошли к каменной стене с восточной его стороны. Стена была примерно метра три или четыре в высоту, если обойти эту стену в противоположную сторону, то там, по идее, должен быть обрыв, который подпирался казематом, наверняка для большего устрашения когда-то заключенных в нем узников, а за стеной расположен двор, красиво ухоженный. В глазах все почернело, я иду по двору, почему-то представляя, как тут когда-то ходила герцогиня Алижуан в красивом длинном платье, всегда приподнимая его то двумя руками, то одной, чтобы не мешало ходьбе, а рядом с ней такой важный, сильный, красивый муж – герцог Алижуан.

Я, смеясь, говорю вдаль, но не вижу, кому:

– Они были счастливой и красивой парой, недаром народ ими восхищается. До сих пор в честь их многие называют своих детей, надеясь, что они так же будут счастливы в будущем, как и чета Алижуан.

Мне было так хорошо, я стояла среди цветущих красных роз. Их было столько всяких сортов, посаженных в клумбы, как будто самые лучшие дизайнеры соревновались в оформлении этого двора.

Как только мне становилось хорошо, меня почему-то начинали трясти, теперь меня за плечо тряс Артур, а я держала его под руку, он смотрел мне в глаза и что-то говорил, я не слышала его, я слышала голоса туристов, с кем я стою во дворе дворца на экскурсии неделю назад. Но меня явно трясли, такое чувство, что голова сейчас оторвется от моей тонкой шеи.

– О Господи, она безумна… – услышала я голос Артура.

Я еще пару секунд не могла понять, что происходит, то я во дворе стою, то за стеной замка перед обезумевшем Артуром.

– Э-э-й, эй перестань меня трясти, голова оторвется от твоей силы.

Но глядя, как он причитает о спасении, я запела, ну не дура ли, чем окончательно добила и так офигевшего мужика:

– Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи, я отправлюсь за тобой, что бы путь мне ни пророчил. Я приду туда, где ты… А-а-а-а-а! – закричала я. Этот идиот связал мне руки и совал в рот вонючий кляп, сделанный из сумочки в виде кисета, которая была заправлена в голенище сапога.

– Сейчас еще завяжу твои дьявольские черные глаза. И когда твои бесы начнут просыпаться, мы тебя сожжем, – причитал он.

Из моего рта выходило только мычание.

Он снял с шеи кожаную ленту, на которой висел, как мне до этого казалось, медальон, но под рубахой мне не было видно, что это, но теперь я видела – на ленте был подвешен нож. Вынув нож и сунув его в голенище сапога, Артур лентой стал завязывать мне глаза. Я сопротивлялась, изворачиваясь и пытаясь отвернуться. Обтираясь ртом об его руку, удалось избавиться от кляпа, и я заорала:

– Вот мужики пошли чокнутые и трусливые как зайцы, ничего им не скажи!

Я упала на спину и давай ногами отбиваться от его попытки снова засунуть мне кляп в рот. Он был, конечно же, ловчее и шустрее, перепрыгнул через меня, и, пока я сообразила развернуться, он приподнял меня сзади, обхватив за горло и придавив так, чтобы я все же могла дышать, стал на глаза мне мотать свою ленту, конечно, мне пришлось их закрыть, боялась, что еще попадет в открытый глаз и глазу будет капец. Потом скомандовал:

– Рот открой, а то я тебе его ножом открою.

– Артур, я обещаю, буду молчать, только не суй мне эту вонючку в рот.

– Открой рот, я сказал…

Однако сказано было угрожающе. Что мне оставалось делать, открыла. И этот гад засунул мне свой вонючий кляп.

– Теперь вставай, пошли, – опять скомандовал он.

– Мм-мм-мм, – опять мычала я, пытаясь сказать – фиг я пойду, тем более меня жечь кто-то обещал.

Я опять легла, давая понять, что идти я не намерена.

Он схватил меня за связанные руки и в две секунды поставил на ноги, потом подтолкнул, чтобы я шла, но я упиралась, кто знает, если они так на меня болезненно реагируют, что меня там за этими стенами ждет…

Он наклонился и плечом своим как бы дал мне под дых, я согнулась, повязка съехала с глаз он как мешок с картошкой перекинул меня через плечо и зашагал к воротам в замок. Я весила пятьдесят шесть килограмм, а он шел, как будто нес трехкилограммовую утку с охоты. То ли кровь ударила в голову, вися головой в низ, то ли страх меня съедал уже, но в глазах на какой то миг все помутнело, я могла слышать, видеть но тело стало не послушным, меня как будто парализовало.