Нина Охард - Как потопить «Титаник»

– Это снова я!

Наконец он задает мне вопрос, который называет последним:

– Ты запустила репликацию? – спрашивает он.

Это ставит меня в тупик. Я не запускала репликацию, более того Катя Берлиоз это подтвердила.

– Нет! Я не запускала, – пишу я в истерике, не понимая, с чего у него возник этот вопрос.

Тьерри переключает разговор на другую тему, выясняет, есть ли у меня доступ к серверу разработчиков, спешно его мне организует и, наконец, извиняясь, что уходит в отпуск, прощается.

Наступает тишина. День, два, три я тупо смотрю на экран не в состоянии ни писать, ни работать. Арно исчезает из чата. Мне кажется, что его уволили. Неужели теперь моя очередь?

Наконец, нервы мои окончательно сдают, и я умоляю Анне-Гаелле дать мне какую-нибудь работу.

– Сейчас пришлю, я жду, когда бизнес даст разрешение на ченж, – спокойно пишет она и вскоре присылает новую задачу для меня, Марка и Матью.

Я делаю, Марк проверяет меня, объясняет, если я делаю, что-то не правильно. Матью мигрирует сервера. Задания огромные. Сначала я просиживаю над каждым по несколько дней. Мне присылают еще и еще. Я пишу несколько образцов, это позволяет ускорить работу. Спустя неделю Марк прощается, сказав, что уходит в отпуск. Мы работаем с Матью вдвоем.

Все постепенно возвращается на круги своя. Присылают новые ченжи и для нас с Атёмом, для меня и Матью и мне лично. Немного успокоившись, я рассказываю о случившемся мужу. Он недовольно ворчит, обижаясь, что я так долго молчала.

– Я же говорю тебе о своих ошибках! – возмущается он.

– Потому что о них становится известно спустя годы, а о моих – спустя минуты, – возражаю я.

– Зато мои ошибки смертельны, – не унимается он.

– Да конечно, я же не врач, но судя по реакции, человечество воспринимает куда болезненнее потерю денег, чем смерть людей.

К августу все возвращаются из отпусков. Игорь полон оптимизма и самоуверенности.

– Анне-Гаелле, – пишет он, – я готов выполнить работу любой сложности, в том числе миграцию кластерных серверов.

– Хорошо Игорь, – отвечает Анне-Гаелле и присылает задание на миграцию.

Я несколько раз перечитываю письмо. Моя задача ясна, я делаю диски и подключаю к серверам. По поводу ребят у меня есть сильные сомнение.

– Может, мы сначала соберем тестовый стенд? – предлагаю я.

Отдохнувший мозг Игоря игнорирует мою осторожность. Он бросает мне в чат несколько высокомерных реплик, и я, усмехнувшись, жду результатов миграции. Открыв все возможные консольные окна, я внимательно наблюдаю за процессом.

– Анне-Гаелле, я не могу поднять сервер у меня откат, – пишет Артем, и я подключаю ему старые диски.

Однако и вернуть все в исходное состояние Артем не может. Вскоре я вижу, что Игорь пытается откатиться, но тоже не в состоянии поднять сервер. В чате наступает тишина.

У меня слипаются глаза. Я вижу, как Анне-Гаелле покидает чат и следую ее примеру, понимая, что она дала нам для миграции тестовые сервера и потеря их работоспособности не критична для бизнеса.

Утром я аккуратно расспрашиваю Артема. Он рассказывает, что они просидели до четырех утра, пока восстановили работоспособность.

Интересно, размышляю я, какие выводы сделают они для себя из этой ситуации? Наступает напряженная пауза. Поруганная гениальность Игоря снова страдает, но на этот раз недолго. Совершенно неожиданно и достаточно навязчиво Игорь предлагает мне свою помощь в работе.

Сначала я удивилась, потом насторожилась и, в конце концов, вежливо, но жестко отказалась. Ситуация кажется мне несколько странной. Я совершенно не понимаю, как он собирается выполнять мою работу? Ведь ченжи присылают мне лично в почту, никто не ставит Игоря ни в копию, ни в известность. Кроме того, для выполнения необходим доступ к ресурсам, которого у него нет. Не собирается же он взять у меня логины и пароли и работать под моим именем, выдавая себя за Нину.

Не добившись от меня согласия, Игорь не успокаивается и принимается терроризировать своей альтруистической идеей Анне-Гаелле.

– Игорь, если Нине нужна будет помощь, ей помогут специалисты французской команды, – достаточно жестко отказывает она, пресекая продолжение дискуссии на данную тему.

Пораженная как игоревой наглостью, так и «ангельской» резкостью, я зову мужа и показываю ему нашу переписку.

– Он знает о том, что у тебя есть другая работа с французами, – комментирует муж, прочитав наш чат.

– Откуда? – я поражена.

– Кто-то ему сказал.

– Я никому, кроме Димы, не говорила, – возражаю я.

– Значит, Дима сказал, – убежденно сообщает супруг.

– Нет, это исключено, у них не те отношения, – я не могу в это поверить и агрессивно возражаю.

– Может Дима сказал Ирине, а Ирина передала Игорю? – предполагает супруг.

Это вполне возможно, но с какой стати, Ира стала информировать Игоря о моей работе с французами?

Я физически ощущаю, как закрутились шестеренки у меня в голове. Словно чьи-то ловкие натренированные пальчики собирающие грань за гранью кубик Рубика, мой мозг выстраивает логические цепочки, сопоставляя известные факты. Вдруг все становится на свои места, и я обалдевшая от собственного открытия восклицаю:

– Он с ней спит! Игорь спит с Ириной!

Муж смотрит на меня удивленно и интересуется:

– А сколько ей лет?

Я жму плечами и захожу наш сайт, где выложена информация о сотрудниках. Никаких дат. Ира не дает возможность высчитать свой возраст. Я открываю другой сайт.

– Кандидатская диссертация в восемьдесят седьмом. Моя, в восемьдесят девятом, значит года на два меня старше, – говорю я.

– А Игорю? – спросил муж.

– Он младше меня на десять лет.

Муж смотрит с плохо скрываемым сомнением и жмет плечами.

– Ты подумай, – не унимаюсь я, – она, рискуя карьерой, отпустила его на пять недель в отпуск, многократно отмазывала его, пробила повышение. Он как-то хвастал, что завалил проект, а компания выплатила за него штраф в шестьсот тысяч рублей.

– И Ира его отмазала? Может, ты и права, – добавляет он. – Но тогда ее нужно гнать в шею.

Я вижу по выражению лица супруга, что он не верит в мое предположение, но у меня сомнений нет. Слишком красиво и ровно все выстраивается логически. Невольно у меня возникает вопрос: «Что делать?». Я судорожно ищу ответ. Ничего умнее, чем написать на них кляузу, в голову мне не приходит. Я делюсь своими планами с мужем, но он сомневается в эффективности.

– Они ей же и отправят твое письмо, – с усмешкой говорит он.

Я знаю, что это не так, потому что компания американская, а у них к доносам относятся серьезно. Другое дело, что у меня слишком мало фактов.

Неожиданно на помощь мне приходит Дима, рассылая письмо с указанием часов, которые мы списали за лето. Французам не понравилось количество, и они прислали запрос. Я вижу, что Игорь списал неделю, которую провел в отпуске на проект и понимаю, что у меня уже появились факты, а не только эмоции и догадки. Другое дело, что сказать себе: «Нужно писать донос» и написать его – это две разные вещи. Моя русская ментальность мешает осуществить задуманное. Я, как неприкаянная, хожу по комнате, заламывая руки, не в силах заставить себя ни работать, ни писать. Телефонный звонок прерывает мои литературные терзания. Дима вызывает на встречу с новым заказчиком. С плохо скрываемой радостью я бегу на работу. Ира встречает меня елейной улыбкой, я размазываю по лицу фальшивую радость встречи, искренне надеясь на скорую развязку. Вскоре выясняется, что Игорь тоже приглашен на встречу, хотя он отказался от этого проекта, сославшись на свою полную некомпетентность. Я удивленно смотрю на Диму и задаю ему прямой вопрос. Дима не отвечает, подключая Игоря на коференц-коллу. В процессе разговора выясняется, что работа есть только для меня.