Нина Охард - Как потопить «Титаник»

Ночью я ворочаюсь, мне кажется, что я поступила глупо. Утро дышит в лицо сыростью и тревогой. Час, два три. Тьерри не отвечает на письмо, и я понимаю, что выгляжу банальной дурой в его глазах. Вздох, выдох. Нужно взять себя в руки. Я делаю над собой усилие и продолжаю работать.

Вскоре я забываю обо всем, но неожиданно окошко чата всплывает, и Тьерри печатает мне одно сообщение за другим. Он не упоминает о письме, просто задает вопросы по задаче. По скорости, с которой приходят сообщения, я могу судить о его напряжении и тревоге. Однако сути проблемы он не понимает, и мне кажется, что не верит в то, что джидаи хотят меня подставить. Мне кажется, что он считает задачу сложной и в этом усматривает причину паники.

Пообщавшись со мной, он звонит Бенуа. Я вижу, как они оба переходят в статус совещания и спустя полчаса Бенуа пишет мне в чат. Он, как обычно, спокоен и вальяжен. Сомнений в моей компетентности у него нет, да и задачу он не считает сложной. Он дает несколько банальных, но ценных советов и просит задавать вопросы, если что-то будет непонятно. Очевидно, что Тьерри ничего не рассказал ему про Судипа, и Бенуа считает беспокойство Тьерри чрезмерным и не заслуживающим внимания.

Я понимаю, что нужно быть предельно внимательной.

Проходит неделя, я медленно, но верно приближаюсь к концу. Мне осталось переписать еще около семидесяти терабайт данных с одной дисковой подсистемы на другую. Я пишу свои параноидальные заметки, сохраняя все выполненные команды, и потихоньку, чтобы не сильно нагружать дисковую подсистему переношу данные. Меня никто не торопит, и я никуда не спешу. Осторожность и аккуратность сейчас мои лучшие друзья. Я прекрасно понимаю, что одно мое неверное движение пальцами, и у наших клиентов будет очередная катастрофа. Когда до окончания остается совсем чуть – чуть, время на выполнение, запрошенное Анне-Гаелле у бизнеса, заканчивается. Я отправляю ей список недоделок и жду, когда бизнес одобрит новый ченж на продолжение работы. У меня уже все заготовлено для окончания, нужно только скопировать и запустить команды. Несколько дней ожидания и, наконец, Анне-Гаелле присылает одобренный ченж. Перед выполнением я, как истинный параноик, смотрю текущую ситуацию на дисковой подсистеме и…

– Анне-Гаелле, у кого кроме меня есть ченж на работу с дисковой подсистемой?

– Ни у кого, Нина.

– Кто-то внес изменения, нельзя уточнить, кто и зачем?

Я понимаю, что ответа я не услышу. Джидаи все-таки решили меня подставить. Часть дисков, которые планировалось удалить, они подключили к серверам. Если бы я удалила диски не проверив, создала бы серьезную проблему, положив два десятка серверов.

Выслушав дежурные ахи Анне-Гаелле, я улыбаюсь тому, что заметила подставу. Времени на завершение задачи у меня не много и я переношу данные, на этот раз стандартным более быстрым методом.

«Папам – папам – папам», – в душе я торжествую победу.

Как я люблю такие минуты. Мое честолюбие удовлетворено, я справилась. Мысленно я ставлю себе пятерку.

Появившись в офисе, я рассказываю Диме про Судипа и последующую попытку меня подставить. Дима не верит, просит показать переписку.

– Да, никто нас не любит, – с грустью произносит он, прочитав.

Я рассказываю о реакции Тьерри.

– А Ира бы сказала, что криминала нет, – иронизирую я.

Дима не комментирует. В последнее время ему от Иры очень сильно достается по поводу и без. Едва смыв соленые подтеки со щек после Мишиных похорон, Ира принялась обвинять Диму в том, что Миша умер, а ее не предупредили о его плохом самочувствии.

Для Димы, который и без того тяжело перенес Мишину смерть, Ирины наезды – личная катастрофа. Он подавлен, расстроен и не может ей противостоять.

Время от времени он жалуется мне на нее, но понять, что Ира на самом деле просто безжалостная и бесчувственная психопатка, он не может. Она все еще имеет на него сильное влияние, выйти из-под которого Дима не в состоянии.

Я недоумеваю: «Господи, но когда же ее уволят? Неужели все, что я писала, никому не интересно?» Похоже, что всем наплевать на эту дуру, занимающую высокий менеджерский пост.

Мы уходим с Димой в переговорную комнату и беседуем. Я пытаюсь объяснить, что ему следует воспринимать Иру, как психопатическую личность, которая время от времени выплескивает на него скопившийся негатив. Теоретически он со мной согласен, но морально не готов поменять к ней свое отношение.

Пока мы беседуем, всплывает окошко чата.

– Zdravstvujte, Nina, – пишет мне Судип.

Паника. В предчувствии катастрофы я замираю.

– Что случилось? – набираю я, судорожно вспоминая, что я сегодня делала и где могла ошибиться.

Однако ничего не происходит. Он спрашивает, как дела, что я делаю, выясняет, кто сейчас работает с дисковым массивом, когда я привезу ему шоколадку, вежливо прощается и уходит. Некоторое время я прибываю в состоянии оцепенения, немного придя в себя, я отрываюсь от монитора и смотрю на Диму.

– Оцени, – говорю я и показываю сообщение.

– Вот это действительно круто, – говорит Дима, – даже без ошибок написал!

Дима с гордостью рассуждает о том, что я сумела сломать у индусов стереотип мышления. Я слушаю, улыбаюсь и понимаю, что он прав. Я сделала почти невозможное – заставила индуса уважать женщину из России.

– Москва за нами! – улыбаясь, цитирую я Лермонтова и чувствую, что я тоже внесла свой маленький вклад в борьбу идеологий. «Пусть знают наших».

– Ты представляешь!? – Муж открывает дверь и с порога начинает громко возмущаться. – Помнишь, я отправил мальчишку с опухолью таза в онкоцентр? Мне позвонили врачи и сказали, что его отец ходит по отделению с микрофоном и записывает, что они говорят.

– Они не хотят его оперировать? – уточняю я.

– Скорее всего. Морфологи опять пишут «фиброзная дисплазия», хотя клиницисты уверены, что это злокачественная опухоль.

– Пусть скажут спасибо, что он не ходит с пистолетом. Я бы на его месте всех поубивала.

Муж смотрит на меня осуждающим взглядом, но не возражает. Он помнит мое предложение по радикальному улучшению качества здравоохранения – отрубать головы нерадивым докторам и ставить на шесты перед входом в медицинские вузы в качестве назидания студентам.

Я не успеваю отпраздновать окончание миграции первой сотни терабайт и похвастать мужу своей победой над индусами, как Анне-Гаелле дает мне еще одну задачу на миграцию ста пятидесяти терабайт. Пока я готовлюсь к работе, Дима присылает письмо с просьбой зайти в офис и подписать бумаги для отдела кадров.

Быстро одевшись и взяв компьютер, я бегу в офис и, не найдя свободный стол, усаживаюсь рядом с Владом. Мы обмениваемся короткими приветствиями и перестаем замечать друг друга. Работа требует внимательности и вырывает из реальности. Периодически возникают проблемы, требующие немедленной реакции и решения.