Сергей Хабаров-Триль - Слабые люди

"Ты не выносишь мне мозги, как они. Я уверен, что у тебя есть, чем поделиться, но ты не грузишь меня этим, ибо все понимаешь."– как-то было сказано.

"Мне просто нечего сказать, сэр."– только и было отвечено.

Теперь Он полагал, что имеет представление о том, что именно имел старик.

–О чем ты хочешь поговорить?

–О чем угодно. Мне хочется слышать твой голос!

Вот так, с бухты-барахты, ни с того ни с сего.

–Не думаешь ли ты, что столь явная сентиментальность тебе не к лицу? Мы же говорили с тобой от силы минут десять… Тебе, что, поговорить не с кем?

–Во-первых– да, думаю! Во-вторых– ты не видел моего лица и не можешь утверждать, что мне к лицу, а что нет. В-третьих– все сентиментальны! Это в порядке вещей, если ты не знал, и проявляется у каждого– у кого-то быстрее, у кого-то медленнее, и тому подобное в плане глубины.

–Даже я? – кровать со скрипом прогибалась под весом тела, пока он сползал на пол. Отряхнув смятую во сне одежду, Проводник ступил на кухню.

–Даже ты. – тем временем ответил женский голос, странно урча.

–Интересно, как же ты выяснила это?

Она проигнорировала вопрос.

–Почему ты оставил анкету на том сайте?

–А почему нет? Я сейчас далеко от дома и мне не с кем воплотить свою потребность в общении. – сухо, словно озвучивая статистику смертности стариков по радиопередаче для живых реликтов, сказал человек.

–Ты настолько одинок? – в ее голосе начали пробиваться нотки жалости.

Еще чего не хватало!

–Слишком банальные вопросы, тебе не кажется? – слушая, как шуршит что-то в динамике, в это же время крепко стукнул стаканом по столешнице и плеснул воды.

–Ты очень грустный человек, я знаю это.

"Глупая женщина, не будь столь наивной!"

–Знаешь, что сейчас бы нам не помешало? – настойчиво продолжил голос.

–Что же? – в трубке хлопнуло.

–Общество уныния. – Проводник снова засмеялся, – А сейчас почему ты смеешься?

– Нельзя быть столь наивной, женщина– мы уже живем в нем! Люди поголовно страдают от депрессии и дисфории, но предпочитают не показывать это широкой общественности, ведь им проще делать это в одиночестве, не показывая свое настроение никому, при этом рьяно осуждая каждого, у кого хватило на это смелости. Парадоксальное лицемерие, однако!

–Любишь парадоксы? – она, что, кокетничает с ним?

–Настолько же, насколько люблю изюм.

–Достаточно здравая мысль– я тоже его терпеть не могу. – понимающим голосом согласилась неизвестная, – Сколько тебе лет?

–А сколько дашь?

–Ну, может, тридцать?

–А почему не восемнадцать?

–Потому что подростки тупые.

–Узколобо и однобоко. – опустошив стакан, Проводник вновь наполнил его.

–Это почему же? – на том конце провода опять что-то хлопнуло.

–Ну хотя бы потому, что подростки не столь тупы, сколько необузданы.

–Ну, тут ты прав, возможно.

–Не “возможно”, а точно! Я был подростком и это было забавно. – ноги мерно отшагивали по ворсистому ковру, увлекая тело в холодную прохладу ванной комнаты.

–Что же забавного? – "Ощущение собственной ничтожности."

Вслух же ответил иначе:

–Забавно то, что, когда остальные занимались своими мыслями, зачастую неутешными и откровенно депрессивными, которые напрочь отбивали любую волю к жизни и деятельности, и смели на этом строить свои теории о бессмысленности жизни, я просто проходил мимо, иногда работая, иногда просто коротая дни, наблюдая за тем, как они упиваются собой. Несостыковка в том, что моя абстрагированность явилась не следствием какой-то конкретной причины, которая в полной мере могла бы меня оправдать, а то и фиктивно возвысить над другими, но простого нежелания идти по заданному алгоритму, потому что… Сама посуди– когда все страдают, это уже не является страданием, мутируя в новые нормы. Они смаковали свою юность, как самую сладкую конфету в своей жизни, которую вот-вот отберут, и отказывались слушать всякого, кто пытался завести разговор о будущем. И я их понимаю: когда мне втирали, как я буду учиться, потом работать и заводить семью, первой мыслью всегда возникал план стащить деньги из родительской заначки, купить все необходимое для передвижной жизни, пару пачек снотворного, да свалить из страны.– сунув щетку в зубы, Проводник довольно оскалился.

–Вам, детишкам, так не хотелось работать? – в ее голосе слышалась скрытая нотка разочарования.

То-то и оно!

–Лично мне– да: даже при всей своей деятельности я остаюсь жуть каким инфантильным! Вкусив тяжесть рабочих будней и опустошенность выходного, загорелся стать праздной личностью, которая только наслаждается жизнью, ни единой секунды не выстрадав один момент за другим.

– Но так же нельзя! Ты же мужчина! А мужчина должен быть представительным, образованным и солидным…– "Вот и разочарование пожаловало."

–Мне не нравятся твои "мужчина должен!"– резко ответил Проводник, смачно сплюнув в раковину.

–Прости, не хотела обидеть… Кстати, я б тоже хотела сбежать!

–Если сентиментальность в твоем списке занимает место в первых пяти, то сбежать не получится. Тебя заест совесть за оставленных тобой.

–Может, тогда не стоит уезжать?

–И похоронить себя, свои амбиции, мечты? – быстро прополоскав рот, закончил, – Особенно, когда тебя ничто не держит? Глупости! – глаза покалывало от проникающего сквозь щель в шторках света.

Спрятавшись в тени, Проводник сполз по стене на пол, вытянув ноги на холодном кафеле.

–А тебя ничто не держит? Ты и правда совсем одинок даже в том, как думаешь? – более спокойный, вкрадчивый голос.

–В каком-то смысле– да. И в толпе друзей я одинок, и не один наедине с собой.

–Красивая фраза. Сам придумал?

–Не помню. Может, видел где…

–А друзья у тебя есть?

–Не-а. Я избавился от них еще будучи подростком.

–Ну и… зачем ты это сделал? Вы, что же, поссорились крупно? – легкий хохоток, – Так по-детски и несерьезно! Не вписывается в мою картину видения тебя.

–Эти люди показали себя бесполезными и бестолковыми, не давая мне то, что было нужно. Они лишь тратили мое личное время, которое отнюдь не бесконечно, да играли роль балласта на шее. На кой черт мне такой груз?

–Какой ты циничный. – "Может, это заигрывание?"

–Ты повторяешься.

–Итак, ты послал всех тех, кто был тебе дорог… я правильно поняла, да? И ты, должно быть, решил податься именно туда, где можно найти тех людей, которые как раз могли бы быть тебе полезны? Возможно, ты уехал из дому, нашел любовь, новых, уже настоящих друзей, престижную работу и… что же было дальше?

–Оставлю вопрос без ответа.

–Ну скажи же.

–Скажем так, я тяну время. Может, потом. – на самом деле нет, он не собирался ей ничего открывать.

Нечего было.

–Я заметила, что ты не сильно открываешься людям. У тебя тоже такая стратегия? Открываться всем понемногу, чтобы не было больно потом? – стоило отметить, что горестные нотки незаметно пропали из ее голоса, сделав его более живым и звучным.