Сергей Хабаров-Триль - Слабые люди

–Это "что-то" и загадывать не нужно.

–Я всегда загадываю. Только не сбывается.

–Ха-ха, а с чего ты взяла, что должно? – "Она ведет себя, как маленькая девочка."

–А почему нет? – словно передразнивая Его, спросила она.

–"Потому что такова жизнь!" – напрашивается банальный ответ. – тихо сказал Проводник.

* * *

–Скажи мне, где ты живешь? – всегда, всегда эта женщина звонила невовремя. В этот раз шторку в ванной бесцеремонно отдернула старческая рука и голос бабули оповестил о звонке. Выхватив трубку и наказав старой больше так не делать, Проводник устроился поудобнее и сказал, что готов слушать.

Очередная бессмысленная беседа, трансформирующаяся в обмен сентиментальными фантазиями. Хотя "обмен"– громкое слово.

–Далеко. Я живу в пустыне на окраине тундры, что расположена на луне одной безжизненной планеты.

–Брось городить чушь, я ведь правда хочу знать, где ты живешь. Судя по тому, какие часы ты мне назвал тогда, ты живешь по другому часовому поясу. Разница во времени– семь часов. – она загрустила, – Знаешь, как-то мне показалось, что ты живешь слишком близко– там, за углом, только дотянись! Но там, где я живу, углов нет, как и переулков, где ты мог спрятаться. Все как на ладони, а тебя нет. Ты так далек, хотя по ощущениям так близок. – двусмысленно выделив слово "так" аж два раза, Никто словно признавалась в нужде его присутствия.

–Я не близок.

–Ошибаешься. Может, ты и не подозреваешь об этом, но ты обладаешь странной притягательной силой. Толком ничего о себе не рассказывая, ты ограничиваешься странными россказнями, не имеющих почву под собой, как и хотя бы крупицы правды. Не доверяя мне и даже не спрашивая, как я и как мне живется, ты вызываешь у меня странное желание приблизиться к тебе. Я привязываюсь к тебе, хотя ранее такого не бывало. Ты действуешь на меня положительно, дорогой аноним с приятным голосом.

–Может, тогда нам стоит прекратить общение?

–Нет, нет, нет, что ты? – от испуга голос Никто повысился на несколько октав, – Ну почему ты так говоришь? Тебе приятно доставлять мне неприятные ощущения?

–Потому что я ненадежен. Ты возлагаешь на меня слишком много надежд. – Проводник сделал знак старухе, которая вошла в ванную с подносом, чтоб та поставила еду на стол в комнате; стоило той удалиться, продолжил, – К сожалению, я знаю, каково это– терять друзей, потому я не хочу, чтобы ты ко мне привязалась. А то мало ли– вдруг у тебя появится желание покончить с собой?

В голове сразу прозвенело: "Новый контракт! Новые возможности!" и не утихло, пока он не потряс головой, отгоняя наваждение, – "Глупости все это– лезть к кому-то, с кем ты уже знаком. Тебе мало следов?"

Но мысли продолжали струиться в голове, описывая разные варианты и способы сорвать сладкий фрукт выгоды. Не взирая на то, как прошла последняя реализация контракта, он продолжал воображать. И куда делась его прагматичность?

–Тебе-то какое дело? Тебе же плевать на меня, с чего тебе беспокоиться о том, помру я или нет? – прорвал цепочки образов ее голос.

–Карма?

–Ой, только не говори, что ты из тех, кто верит в подобный бред! – "Да что же ты такая эмоциональная? Так и оглохнуть недолго!"

–Не говорю.

–Ну тогда чего начинаешь-то?

–Не ори на меня, иначе я кладу трубку.

Снова молчание.

"Вот бы оно длилось вечность."

–Я умру до утра. – раздался еле слышный шепот.

–Обещание или своеобразное прощание?

–Я не даю обещаний. – в трубке страшно фонило, но шепот отчетливо звучал сквозь помехи, не позволяя шипению себя оборвать. Шепот как крик.

–Тогда зачем ты так сказала? Пытаешься пробить меня на эмоции таким хитрым способом? Ты настолько глупа?

–Нет, не пытаюсь.

–Тогда, стало быть, прощай? – помехи внезапно кончились; он вслушивался в тишину, слегка улыбаясь.

–Навсегда? – нарушила напряженное молчание Никто.

Проводник тихо вздохнул. Она так надеется на него, даже не пытаясь скрыть это, ставит в неудобное положение. Как удобно, да? Люди отнюдь не гнушаются прямо давить на себе подобных, извлекая выгоду из чего только можно. Омерзительно.

–Зависит от тебя.

–Почему же ты не спишь?

–А почему ты так резко сменила тему?

По ту сторону провода раздался звон бьющегося стекла и тихие ругательства. Вечно эта что-то вытворяет, беспокойная душа. «Откуда у тебя столько стеклянной продукции, глупышка? Все никак не решишься вскрыться? Давай, я тебя не держу. Окажи мне услугу, уж будь добра.»

–Потому что начинаю тебя бояться. – неуверенно вымолвила прямо в трубку собеседница. И правда– ее напряжение чувствовалось даже за десятки, сотни километров от человека. Недоброе, гнетущее напряжение, от уничтожения всего и вся удерживающее лишь отсутствие возможности материализоваться. С таким ощущением ожидают землетрясения, сжимая в руках мешки с пожитками и маленьким запасом провианта. С таким ощущением раньше прятались в подвалах во время мировых войн в ожидании авианалета.

–Я настолько жуткий?

–Твое равнодушие всеобъемлюще! Мы с тобой говорим, а я не слышу никаких эмоций. Даже твой смех безлик и сух. Когда я слышу его, из красавца ты превращаешься в груду металла, которая вот-вот воткнет свои щупальца в свой телефон, а они по проводам растянутся по длине, равной окружности планеты и внезапно воткнутся в мои уши прямиком из микрофонов, разорвав в клочья телефон!

Он вновь засмеялся. Ему нравилось, что она боялась Его. Чувствовалась некая власть. Она застонала.

–Ну прекрати!

–Прекращаю. – и смех оборвался.

–Ты до чертиков жуткий и ты это знаешь. Ты просто такой. Это ты! Ты любишь уныние, потому что это есть правда. Такая, какой ты ее понимаешь. Я б не удивилась, если бы ты писал тяжелые на восприятие книги и стихи. А еще я слышу твою музыку, что играет у тебя в комнате.– она была права: долгие дни зависая в квартире старухи, Проводник наконец пристрастился к прослушиванию музыки; удивительно, но факт– даже сгусток дофенистичного холода иногда может оттаять к поразительным явлениям вроде музыки, даже если взять в расчет то, что ему нравились исключительно старые арии и дарк-эмбиент, о котором упоминалось в одном из шоу– жанры преимущественно мрачно-депрессивного характера, безнадежно устаревшие за время существования самых продвинутых жанров, но так и не попавшие в их список в виду жестко ограниченного круга целевой аудитории. Жанры, которые во всем мире не так давно слушал всего один человек, с которому Проводнику не суждено было познакомиться, как человек с человеком. Его сознание будоражила невольно просмотренная запись, в которой под такую музыку в свое время кончали с собой большинство современных самоубийц, а среди них и видные медийные и политические личности, а так же маргиналы, провалившие все попытки стать частью общества нового порядка, из-за чего ее даже запретили. Все эти люди прибыли к этим композициям, глядя и вслушиваясь в одни и те же кадры, смеясь над тем, как из человека пытались сделать не того, кем он является, на потеху всему миру. Оказалось, что и старуха, мать Второго, из-за нее пристрастилась к выпивке и курению каких-то трав, приобретенных у местных барыжат, что вытекло в странную форму зацикленности– она принялась вязать шарфы и свитера, плетя их по странной узорчатой схеме, не отрывая взгляд от экрана, где тело разверзло свою грудную клетку,– Но это меня уже не сильно напрягает, это просто есть.