Сергей Хабаров-Триль - Слабые люди

"Не до тебя сейчас, дрянь, у меня лимит только на одного!"

Если б боль была человеком, то обиделась бы и не преминула треснуть прямо меж ног, сопровождая угар миллиардов стосковавшихся по чужой боли глоток. Стиснув зубы при этой неприятной мысли, Проводник живо представил себе эти до жути неприятные ощущения, как его тело окружает все человечество, тыча пальцами в болевые точки, смеясь, смеясь до упаду, когда электричка наконец тронулась все испарились в мигнувшем свете. Никто никого не преследовал. В двери вагона не стучались кулаки и дубинки. За окнами не кричали голоса. Изнутри тоже. Спокойно, как у мертвого на душе– и на том спасибо.

Когда темнота поглотила салон, Проводник с трудом, но сообразил, что свет отключился. В темноте едва-едва угадывались очертания разбитых лампад и черновых граффити. Ухватившись за поручень поудобнее, он прислонился к нему поплотнее, ибо шатало похлеще самого рьяного алкоголика с частичным параличом. От качки вагона начинало мутить, в глазах снова запрыгали искорки. Сам не заметил, как сполз на пол, ощущая стремившееся наружу содержимое своего желудка. Глотательные спазмы никак не помогали, во рту скапливалась солоноватая слюна и мозг уже фиксировал вкус горечи, непереваренного цыпленка табака вперемешку с разбавленным водой апельсиновым соком. Едва мелькнула мысль о соке, как желудок сжался в судороге, и злополучная стряпня с забегаловки на перекрестке с отвратительным бульканьем брызнула на пол. Сплюнув, Проводник отполз от мерзко пахнущей лужи подальше, забившись в угол между сиденьем и дверцей в конце вагона.

Вновь свет залил салон, движение прекратилось, двери распахнулись. Вошла какая-то женщина. Увидев блевотину и странного хмурого человека с кровью на лице, она хотела было выйти обратно, но двери как будто нарочно сомкнулись прямо за ее спиной. Пока один за другим вагоны заглатывало в туннель, она увидела, что человек поднимается. Запищав от страха, в диком страхе женщина метнулась в противоположный конец вагона. Бестолково дергая ручку, не смогла удержать дрожь, изо всех сил стараясь не обгадиться. Дверь не поддавалась, а от этого становилось еще страшнее. Бросив попытки ее открыть, женщина прижалась к ней спиной и с трагическим видом сползла на пол. Когда свет очередной станции заструился в окна, человек стоял прямо перед ней, пошатываясь и прижимая рукав к кровоточащей голове. В руках у него была сумка, которую она выронила, пока силилась открыть дверь.

–Прошу, не убивай меня, я не хотела, я не хотела-а-а-а! – завыла незнакомка, вытянув руки над головой, суча каблуками по грязному полу, – Я не смотрела трансляцию, клянусь, я ни единым пальцем не коснулась тачпада! Мне никогда не нравилось, что они делали с тобой, правда!..

–Не понимаю ни слова из того, что ты там ревешь.

Не успела женщина что-то подумать, как сумка шлепнулась ей на колени.

–Что у тебя в ней?

О, его голос ей бы понравился в более спокойных обстоятельствах, но даже его внешняя непохожесть на ее худший кошмар вовсе не привели к спокойствию и она всего лишь прижала сумку к груди и сжала губы. Незнакомец стоял прямо посреди арки вагона, загородив путь к выходу. Бежать некуда.

–Там только мелочевка! Заберите деньги, все берите, только не трогайте меня.

–Дура чокнутая, я только что их тебе вернул! – нетерпеливо прикрикнул на нее Проводник, – Что в сумке, говори!

То и дело роняя, женщина показала ему новомодный телефон, жирный бумажник, голубую пачку салфеток да коробочку с тенями для глаз.

–Что, это все?! Платка нет?

–Н-н-нет. – лишь бестолково мотала головой в ответ, точно в одну секунду потеряла рассудок.

Снова электричка была проглочена туннелем, снова стало темно. Сквозь ее рычание он снова начал:

–У тебя здоровенная сумка, женщина, неужели у тебя не найдется даже дешевой аптечки? Бесполезная ты скотина, дай сюда свои салфетки хотя бы!

Раздалось шуршание, треск, тихий вздох. На этот раз, когда состав остановился, Проводник, со стыдливым видом прижав пропитавшийся кровью комок к голове, вышел, оставив бестолочь, как назвал про себя эту трусливую недотепу, в одиночестве. Не разобрав название станции на табличке, Проводник понял, что заблудился.

Станция была пуста, последний состав ушел, мигнув на прощание красными огнями, скрылся в черном зеве туннеля. Глядя в нависающее по левой колонне зеркало, Проводник с вящей досадой отметил, что выглядит преотвратительно– немытые патлы слиплись от крови, которая в свою очередь уделала пальто из шерсти и штанины джинсов из секонд-хэнда. Немного крови попало и на нечищеные лет сто носки остроносых ботинок с высокими бортами. Печальное зрелище. Он радовался, что никого рядом с ним не было– никто не тыкал пальцем, вызывая желание пожать ему или ей горло.

Потоптавшись в неуверенности с минуту, Проводник нащупал в кармане смятые купюры, вытащил, чинным движением разгладил, с неосознаваемым удовольствием слушая хруст. Разгладив их еще парочку раз для придания более презентабельного вида, сунул в задний карман джинсов, где оставалась еще мелочь вперемешку с лязгающими при каждом шаге ключами от квартиры миссис Два. Застегнув блестящую заклепку, он уверенным шагом прошел к лестнице. Однако, стоило ноге коснуться верхней ступени, все внезапно стихло. Нет, тишина и так была, но только сейчас стала ощутима в самом воздухе, окружавшем колонны, электронные циферблаты, банкоматы и автоматы связи. Тело вдруг словно погрузилось в облако в том представлении, в каком его видят люди несведущие– легкая тяжесть, граничащая с незримым туманом, липким как слюна мертвой собаки, стекающая из ее раскрытой в предсмертном вопле пасти, что чуть было не изрыгнулся из зева сломанной тяжелым ботинком безликого садиста по профессии шеи.

Описание так себе, но люди на то и люди.

Опоздал. Заперт внутри на всю ночь, оставлен на…

Где-то вдали хлопнула дверь и раздались человеческие голоса. Не отдавая отчета в собственных действиях, Проводник развернулся и беззвучно сбежал к платформе. Он помнил, что после закрытия электричество отрубают. Голоса приближались, а ему страсть как не хотелось попадаться на глаза их обладателей. Тихо спрыгнув у третьей рельсы, побежал туда, куда укатил состав. Тусклые лампы медленно проносились мимо него, под ногами то и дело пищали грызуны. Едва не отдавив одной из них голову, он чертыхнулся и отпрыгнул в расширившемся тоннеле аккурат меж основными рельсами на специальную возвышенность, установленной прямо на шпалах. Бежать стало немногим легче, но в голову уже пробирались вопросы. Куда он бежит? От кого и зачем? Неужто так трудно было подойти к голосам и сказать им выпустить его, что он просто не успел? Они бы послушались– нет смысла удерживать постороннего.