Юрий Ручкин - Поздняя осень любви

Только в поезде Александр начал немного приходить себя. Он начал беспокоиться, не нанес ли тестю и Стасе серьезных повреждений, как дочка останется одна в этой семейке и прочее, и прочее, и прочее… Он нервно курил в тамбуре, а когда вернулся на свое место, увидел, что мать уже подружилась с соседкой и активно с ней общается.

– Я все сразу поняла, – говорила она, – не пара они. Вот только внучку очень жалко.

Саша развернулся и отправился искать вагон-ресторан. Ему срочно нужно было выпить.

В вагоне ресторане было пусто. За ближним столом сидел одинокий мужчина, перед ним стоял небольшой графинчик водки. Мужчина сделал приглашающий жест, и Александр сел напротив него. Он тоже заказал сто грамм водки и какой-то салат.

Попутчики разговорились и просидели в ресторане до самого закрытия. Когда Саша вернулся в купе, мама уже спала. Он вышел в тамбур покурить, а потом тоже лег и попытался уснуть. Но сон к нему не шел, он переживал из-за всего случившегося и думал о том, что родители Кристины могут написать все-таки заявление в милицию, и тогда его отыщут и на Кубани.

Так бы и случилось, если бы на следующее утро Серомский не отправился в дом к Влодику. Он был просто поражен видом супружеской четы, которая тем не менее пылала жаждой мщения и серьезно собиралась к участковому.

– Ты, Влодик, брось эту затею. Не сложилась у Кристинки семейная жизнь, и ладно. Найдет себе другого мужа, с которым у вас конфликта не будет, – сказал он хозяину дома, отозвав того в сторону. – Парню жизнь не ломай, а то и ему найдется что вам предъявить.

– Да я его найду и самому ноги переломаю, – не успокаивался Влодик, – он у меня пожалеет, что на свет родился!

– Уймись, – резко осадил его Серомский, – он все равно уже далеко. Они ночью к нему на родину укатили.

Влодик ещё немного побушевал, но Серомскому удалось убедить его не поднимать скандала, не выносить сор из избы.

Всего этого Сашка не знал, поэтому на душе у него было неспокойно. Наконец они доехали и вышли на станции Тихорецкой и уже вечером были дома. На следующий день Александр поспешил на почту, чтобы позвонить Серомскому и узнать, что происходит в его бывшем доме.

– Все нормально, – успокоил его секретарь горкома, – никакого заявления не будет. Я смог их уговорить. Хотя Стася была настроена очень решительно. Что такого ты ей сказал?

– Да ничего особенного, – смутился Александр: он не хотел рассказывать Серомскому о своей дурацкой выходке с «вильной Украиной».

– Кристина уже утром отправилась подавать заявление на развод, – продолжал Серомский, – так что жди, она наверняка и на алименты подаст. А так устраивайся на работу, обживайся и звони иногда, я буду держать тебя в курсе. Заявление твое об увольнении я передал, трудовую книжку я тебе вышлю.

На том они и попрощались.

Саше было странно через столько лет снова жить в родном доме. Он встретился с некоторыми старыми друзьями и скоро нашел себе временную работу. Пока он ждал документы из Городка, он не мог официально устроиться на работу, поэтому примкнул к бригаде шабашников.

Зимой работы для них было немного. Поэтому Александр часто ходил с друзьями на рыбалку и охоту. Он не находил себе места. Из-за неудачной женитьбы и не сложившейся, как он тогда думал, жизни Сашка стал часто выпивать и нередко приходил домой пьяным. Мать только грустно качала головой, когда он в очередной раз приходил домой, с трудом держась на ногах.

Наступила весна, с ней прибыли и документы из Городка. В том числе бумаги о разводе. Развели их как-то чрезвычайно быстро, не иначе Стася задействовала свои связи или просто заплатила кому нужно.

Пора было подумать о трудоустройстве, но Александр не торопился.

Тут неожиданно в гости прикатила его сестра Надежда из Омска.

Сашка был очень рад её видеть, но уже на следующий день Надя завела разговор о его планах на будущее.

– Да не знаю я пока, – отмахнулся Александр, – ни к чему здесь у меня душа не лежит.

– Вот и хорошо, – неожиданно ответила сестра, – поедешь со мной. Я уже и насчет работы договорилась. Мама мне написала, так что я все знаю. Здесь у тебя перспектив никаких. На жизнь охотой не заработаешь. А на рыбалке только зад отморозишь на льду. А у тебя настоящий талант к торговле. Не то что у меня.

Действительно, Сашка был с детства «настоящим коммерсантом». Он помнил, как в двенадцать лет нарвал у соседей калины и отвез её за шестьдесят километров на рынок, где продал какой-то бабке за двадцать два рубля. Для пацана это были огромные деньги. На них он купил себе рыбацкие сапоги, удочки и небольшую сетку. Соседка все потом жаловалась, что у них калины много, а у неё почти совсем нет…

– Птицы склевали, – отвечал находчивый мальчишка, – а нашу не клюют, потому что горькая.

– Значит, вы за моей спиной сговорились? – спросил Саша и с облегчением рассмеялся. Он действительно не знал, чем заняться в поселке.

Сестра к нему присоединилась, как и мать, которая незаметно вошла в комнату.

Так и получилось, что уже через несколько дней поезд уносил Александра с сестрой в Сибирь. И началась у Сашки совсем другая жизнь.

Сестра его не обманула, она действительно нашла ему место в заготконторе. Александра направили на учёбу; днем он учился, а вечером помогал сестре по хозяйству. Надя работала директором хлебозавода и допоздна задерживалась на работе, а её муж всегда был в разъездах – он ремонтировал холодильное оборудование.

Хозяйство у сестры было большое, да к тому же он был дядей трех замечательных племянников. Сашка опять крутился как белка в колесе, так что о выпивке больше не думал. Днем он изучал свою новую профессию и узнавал много нового. Например, что за границу отправлялись только шкурки зверья, выросшего на воле, а мех со звероферм оставался в Союзе.

Попытался Александр наладить и личную жизнь. По совету сестры он познакомился с девушкой, живущей по соседству.

– Катя выросла на моих глазах, – говорила Надежда, – девушка она приличная, тихая, всегда здоровается. Домашняя такая. Будет хорошей женой.

Катя и Александр начали встречаться, и, казалось, всё у них идет на лад. Наконец Саша решил поговорить с подругой серьёзно о том, есть ли у них надежда на совместное будущее. Он пригласил Катю в кафе и, собравшись с духом, выпалил:

– Катя, прежде чем приступить к тому, о чем я хотел поговорить, я должен признаться, что уже был женат и у меня есть дочь.

Пока Александр говорил, он смотрел в сторону, а тут поднял глаза на Катю и увидел, что она резко изменилась в лице.

– И когда ты собирался мне об этом сообщить? – со злостью в голосе спросила она. – Когда дело у нас зашло бы достаточно далеко? Ты небось и алименты платишь? А если бы мы поженились, детей завели, ты бы из дома деньги таскал, чтобы на своего ребенка тратить?!