Юрий Ручкин - Поздняя осень любви

Александр, удивленный всем услышанным, хоть и мог предположить что-то подобное, задумчиво опять наполнил стопки. Мужчины выпили, и Серомский продолжил, морщась то ли от выпитого, то ли от того, что рассказывал.

– Кристину мы жалели. Поэтому я тебе и с работой помог. Надеялся, ты девочку вытащишь из этой ямы. Но теперь вижу, она такая же, как мамаша её… Не получается и у вас семья. Ты смотри, веди себя осторожнее. Если доведут тебя до драки – они же тебя и посадят. Недаром Стася рентгенологом работает. Такую себе справку нарисует, лет тебя на семь посадят…

Почти по его словам и получилось. Разошлись Александр с Серомским далеко за полночь. Саша был растерян и угнетен. Он помнил, как ещё недавно любил Кристину, какой удивительной девушкой она ему казалась. Как верил в то, что их ждет удивительное и счастливое будущее. Он вернулся домой, когда Кристина уже спала, поэтому на этот раз обошлось без скандала. Александр долго лежал без сна, он планировал, как и о чем поговорит завтра с женой. Может, удастся убедить её съехать от родителей, и тогда они заживут по-новому? С этой мыслью он, наконец, уснул.

Но утром поговорить не удалось – Кристину увезли по скорой в роддом. На следующий день Александр стал счастливым отцом хорошенькой девчушки. Они уже заранее решили, что, если родится дочка, назовут Таней.

Он так волновался, когда пришел к роддому встречать молодую мать, что и думать забыл о своих намерениях поговорить и сомнениях, поселившихся в душе после разговора с Серомским.

Дочка показалась ему самым удивительным и прекрасным существом на Земле. А Кристина была так счастлива и весела, что Сашка почувствовал, что он опять любит её как прежде.

Молодые родители вернулись домой, где, правда, опять ждало обильное застолье. Гости и хозяева изрядно приняли на грудь, но даже это не могло умерить радость свежеиспеченного отца. Ложась спать, он вдруг подумал, что теперь обязательно нужно купить холодильник. Ведь когда в семье есть маленький ребенок, без холодильника не обойтись?

«Как я раньше об этом не подумал? – в полудреме размышлял Саша. – Мог бы и скопить. Нужно будет у Стаси попросить в долг, – решил он наконец, – для внучки она не откажет».

С этой мыслью он и уснул.

Заботы и новые, отцовские, обязанности полностью заняли несколько последующих дней; Сашка почти не спал, прислушиваясь к мерному дыханию доченьки, а дни проводил между работой, заботами по хозяйству и кучей «маленьких» поручений от жены и тещи, которые хлопотали вокруг детской кроватки.

– Саш, сходи в аптеку! Саш, сходи в магазин! Саш, подогрей воды! Саш, принеси пелёнки!

Он бегал по дому как загнанный заяц.

В 90-е годы прошлого века термин «челнок» перестал восприниматься, как технический. Как деталь ткацкого станка. Он приобрел принципиально новое значение. Множество граждан бывшего СССР стали зарабатывать на жизнь отправляясь за границу с целью приобретения и будущей перепродажи товаров потребления.

Возникновение «челночного» бизнеса было обусловлено дефицитом и отсутствием рабочих мест сотен тысяч граждан в условиях меняющейся экономики. «Челночное» движение в начале 90-х, начало приобретать массовый характер. «Чартер» – рейс за рубеж, официально якобы туристический, был связан с оптовыми закупками вещей для их последующей реализации в России. В середине 90-х из Турции и Греции «челноки» везли кожаные куртки, шубы. В греческом аэропорту за каждый килограмм груза нужно было заплатить 20 долларов (в Турции – всего 2 доллара). «Челноки» экономили – летели в Турцию, потом на автобусе добирались до Греции, закупались, и на этом же автобусе, беспошлинно, возвращались в Турцию. Потом летели домой, оплатив по 2 доллара вместо 20 таможенной пошлины. Покупать шубы в Греции было выгодно. Через какое-то время греческие таможенники узнали про этот бизнес и запретили провозить через границу более двух шуб на человека. Но «челноки» нашли способ обходить этот запрет – шубы скатывались в «скатки», похожие на футбольные мячи, обматывались скотчем, и прятались в багажное отделение автобуса.

В Москве начали активно развиваться оптовые рынки такие, как «Лужники», «Савеловский», «Измайловский» («Черкизон») и многие другие. Туда приезжали за товаром оптовые покупатели из провинции. «Черкизон» считали главным оптовым рынком страны. Это было «государством в государстве», со своими правилами и иерархией. Рынок начинал работать с 4 утра. Там можно было приобрести все, что угодно, по самым низким ценам. В 3–4 часа дня «челноки» забивали автобусы закупленными товарами до потолка и разъезжались по всей России.

Челночный бизнес в Росси начался с Польши. Загранпаспорт в начале 90-х на польской границе можно было сделать за 20 долларов. Минимум, что можно было провезти – блок сигарет и 2 бутылки водки. Нужно было проехать 10 км на территорию Польши, продать, и заработать 10–15 долларов. Наиболее расторопные торговали еще и слитым из бензобаков горючим, а из Польши привозили футболки, джинсы, куртки, бытовую технику. Со временем российские «челноки» наладили канал поставки через Китай. В сентябре 1991 года был дан старт русско-китайскому «челночному» бизнесу.

Наконец он выбрал момент и поговорил с тещей. Как ни странно, она сразу согласилась дать ему взаймы. На полученные тысячу четыреста рублей он купил у знакомого поляка десять пар джинсов «Super Peris».

На них у него уже был клиент. Они договорились встретиться на вокзале во Львове. По Сашкиным прикидкам прибыли, полученной от продажи, должно было как раз хватить на холодильник.

Клиент встретил его в привокзальном кафе. Столики стояли прямо на улице, что придавало особый шарм простой привокзальной площади советского городка в глубинке. Можно было вообразить себя завсегдатаем парижского заведения и, может, даже начать писать стихи… Но Саше было не до стихов: он с трудом дотащил объёмистую спортивную сумку, груженную товаром, и теперь обливался потом под жарким полуденным солнцем.

– Поезд, как всегда, опаздывает, – сообщил ему клиент. – Жена деньги за заказ из Киева везёт. Садись, пивка выпьем. Жарко очень. А здесь объявления с вокзала о прибытии слышно.

Александр охотно согласился, ему было жарко и хотелось пить. Он с удовольствием пригубил из кружки с холодным пенистым напитком, которую услужливо поставил перед ним его знакомый. Мир сразу показался ярче.