Ольга Набережная - На ять

И вдруг впадаю в ступор. Блин, Господи! Это они! Это они же мне снились. Светло-бежевые, с отточенным черным каблучком и ремешком через щиколотку. Мои новые сапоги. Стоят себе на полке и в ус не дуют, что лишили меня покоя и разума. У меня выступила испарина. Не, так не бывает. Хотя, если верить не сонникам, а науке, скорее всего, я когда-то их мельком видела, и подсознание отложило мое несбыточное желание, а потом вывалило вот в такое сновидение. А как же иначе?! Вот дернул меня черт сюда зайти. А черт продолжал чудесить. Рука зачем-то потянулась, схватила один сапог. Глаза лихорадочно поискали ценник, мозг с унынием констатировал – не судьба. Хотя и есть скидка. Тут заныла правая нога, с нетерпением требуя примерки. Гармония окончательно покинула мой организм, и я уселась на скамейку в обнимку с сапогом. Девушка-продавец, изголодавшаяся без профессионального хамства и покупателей, хищно прищурившись, бросилась к моей одинокой в этот ранний час фигуре.

– Хотите примерить?

– Да нет. Просто смотрю. Качество как-то не очень. Кожа грубовата.

Что я несу?! Мечта моя, прости меня. Но нет другого выхода.

Девушка скептически подняла выщипанные бровки и потянула за голяшку сапога. Вот как вы думаете, легко ли отобрать у человека мечту? Конечно, невозможно. Я еще крепче сжала сапог. Продавец удвоила усилия. Я тоже.

– Вы мерить будете или нет?!

– Буду. Только это не мой размер.

– А у вас какой?

– Тридцать шестой.

– Ну так это и есть тридцать шестой.

– Да? А по виду не скажешь. Крокодилы какие-то.

Девушка снисходительно усмехнулась и подалась вперед. Я буквально упала телом на голяшку. Боясь новых поползновений со стороны своей мучительницы, я решилась. Магомаевским «Морем» в пустом зале раздался звук «собачки» расстегиваемого замка. Нога моя не просто влезла, и даже не залезла, и я ее не запихала вовнутрь. Она туда скользнула и, удобно устроившись, сигнализировала большим пальцем. Продавец с интересом наблюдала за процессом. Наконец не выдержала.

– Ну как?

– Нормально, – буркнула я.

– Не жмет? Удобно? – девица с азартом почти приплясывала возле меня, ожидая требование второго сапога.

– Да не очень как-то.

– Да ладно. Это же кожа. Натуральная. Разносите.

Я с сомнением посмотрела на экзекуторшу. Правда, что-то жало в районе мизинца. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что мечту можно примерить. И даже купить. А продавец, видимо, решила сделать контрольный выстрел.

– Второй принести?

Я испугалась.

– Зачем?!

– Ну, надо же походить в обоих. Обувь необходимо почувствовать. А вдруг не ваш вариант.

Я с надеждой взглянула на нее.

– Как это?

– Ну, например, у людей бывают разными части тела. Может, второй сапог вам жать будет.

Надежда возродилась, как феникс из пепла. И я решительно потребовала пару к мечте. О Боги! Точно! Во втором сапоге не только мизинец себя неуютно чувствовал, но косточка на лодыжке. Я с облегчением выдохнула.

– Не, что-то давит мне везде.

Теперь уже продавщица стала хвататься за соломинку.

– Так вы походите. Походите по залу.

Но я уже поняла, что победила. Хотя сердце ныло, а душа буквально рыдала, когда я отдавала в руки недовольной продавщице свое светло-бежевое счастье…

В школу я прибежала за десять минут до звонка. В учительской странное оживление, давно такого не было. Обычно тихо, мирно и без лучезарных улыбок в последнее время. Ух ты! Оказывается, деньги привезли. Зарплата – это звучит гордо!

Бегу в кабинет завуча, где расположилась наш бессменный общественный бухгалтер Нина Алексеевна.

– А сколько дают? – осторожно спрашиваю я.

– Всем одинаково, – Нина Алексеевна, подмигивая, подсовывает мне ведомость.

Нетвердой рукой расписываюсь, сумму даже не вижу. Отхожу в сторонку и пересчитываю. Пересчитала. А в голове бьется одна мысль. «На сапоги хватит. И на коммуналку останется». А что делать-то? Человек слаб…

Вхожу в класс, как сомнамбула. Перекличка. Начинаю опрос. Тема – сложносочиненное предложение. А в голове совсем другое.

– Новгородов, к доске. Расскажи мне принципы связи в сложносочиненном предложении.

Новгородов в муке поднял глаза к потолку и усиленно засопел. Это он так вспоминает.

– Нуууу, в таком предложении обе части равноправны по отношению друг к другу, – забубнил он. А я перенеслась в магазин. Даже рукой пошевелила, пытаясь вспомнить ощущение кожаной мягкости. Васеньке куртку надо. А можно же перелицевать старую. Бабушка учила. Они так в послевоенное время одежде «лицо» меняли. А Новгородов все бурчал, оттирая пот, льющийся от усердия и напряжения.

– Сложносочиненное предложение имеет не одну основу, а несколько, и не всегда в нем есть союзы…

Я опять улетела мыслями, глядя в окно. Ох уж мне это сочиненное предложение. Сама сочинила, сама теперь маюсь. И никаких союзов, в смысле союзников. Как я Павлику скажу? И обе части равноправны. Павлик тоже имеет право решать, на что деньги тратить. Чувствуя мою незаинтересованность, Новгородов обиженно замолчал.

– Продолжай, Олег. Я слушаю.

А сама опять уставилась на голое, черное дерево за стеклом. Весна. Скоро все подсохнет, и самое время надеть обновку. С наслаждением, скрепя новой кожей, пройтись по улице. Кое-как, на автомате, довела уроки и минут пять стояла на крыльце школы. И то ли ветер какой-то особенный был, с примесью чего-то нового и свежего, то ли женщина во мне проснулась, но я рысцой побежала в универмаг, отчаянно боясь, что мою мечту уже купили.

За кассой скучала та же девушка. Увидев меня, плотоядно улыбнулась и молча принесла сапоги. Второй раз даже не стала я их мерить. Ну, мое это. Сразу же было понятно – мое. Совпадений не бывает. Не верю я в них. По дороге, ощущая вожделенную коробку с сапогами, бьющую в пакете по ногам, продумывала разговор с Павликом. Скотина я, конечно, безмозглая. Но счастливая скотина. Купила еще Васеньке пару пироженок, и виноватая, но согласная понести любое наказание, заявилась домой. Мои мальчишки уже поужинали и ждали меня. Павлик открыл дверь, и, видимо, у меня был такой вид, что в его глазах промелькнул испуг.

– Соня, ничего не случилось?

– Случилось. Твоя жена дура и скотина эгоистичная. Но ей сейчас хорошо!

Павлик прислонился к косяку и в немом вопросе на меня уставился. А я вытащила коробку из пакета, достала сапоги и затрясла ими перед его носом.

– А что? Скажешь, не имею права?! Мне нужны были новые сапоги. Деньги дали сегодня, между прочим.

Я приготовилась отражать атаку. Тут выкатился мой маленький мужичок из комнаты.

– Ух тыыы, мам, какие красивые! Дорогие? Наверно, дорогие. Ты же не будешь носить некрасивые и дешевые.

Васенька деловито подзинькал замком, тщательно просмотрел оба сапога и, довольный, удалился к себе. Павлик посмотрел на меня. Я ответила виноватым взглядом. Понимаю же. В глазах мужа плеснулась смешинка, и мне тоже почему-то стало смешно. Через минуту Васенька выглянул, обеспокоенный нашим истерическим смехом, увидел маму, повисшую на шее папы, одобрительно хмыкнул и закрыл дверь. Сын решил – сапогам быть. И нас это устраивало. Ну, меня-то уж точно.