Наталья Любина - Скифское золото

– Чего только ты не кричала! Всех нас перепугала: то про шаманку, то про Вана, то про проклятое золото. Два часа отдыха и вместе с Крисом -на вертолет. По прогнозу к тому времени снегопад закончится, -сказала Анжела тоном, не терпящим возражений.

– Я не опоздаю на похороны?

– Кто тебе сказал, что ты летишь в Нидерланды? Ты летишь в Феодосию.

– Как в Феодосию? А Ван? Он мой законный муж! – возмутилась я.

– Тебе сын нужен? Максим Ханен? Вот и езжай за ним в интернат, пока там не узнали, что ты – вдова. Крис будет доверенным лицом твоего мужа и подтвердит, что Ван болен и находится в больнице. А Вана уже похоронили так, как полагается: с почестями и соблюдая все формальности. Сколько может мальчик ждать свою маму?

От обиды на ресницах задрожали слезы.

– Ну, без сентиментов. Решили поберечь твои нервы да и мальчика тоже. Через два часа действительно распогодилось. Ожидая Криса, я вышла на крыльцо дома в длинных до колен сапогах, шубе из искусственного меха a la песец- все из гардероба родственницы; поседевшие пряди моих волос подруги спрятали под шелковую косынку, завязав ее модным узлом; опухшие от слез глаза скрыли под темными очками. Я была в полуобморочном состоянии, поэтому, куда меня везли, сколько времени заняло наше путешествие, я затрудняюсь сказать. Все время я молчала, сопоставляя факты последних дней. На все «сто процентов» я была уверена, что приходили за золотым оленем, я даже могла опознать убийц в лицо, но ни фамилии грабителей, ни место их нахождения мне не были известны.

– Мы на месте, – слова Криса вывели меня из оцепенения. Он галантно открыл предо мной дверь, и я вошла в учебное заведение.

Когда Максим появился в кабинете директора, я поняла, что Анжела была права, мальчик был уже одет, все его вещи поместились в рюкзаке, ребенок ждал этого момента, наверно, с раннего утра. Он подошел ко мне, взглянул на меня своими ясными глазами и негромко спросил:

– Теперь ты будешь моей мамой?

Едва сдерживая слезы, я ответила:

– Да, мамой Наташей. Мальчик крепко взял меня за руку и не отпускал ее до самого вагона. Только после того, как тронулся состав, я дала волю слезам. Закрыв лицо руками, я громко зарыдала. Ребенок подошел ко мне, обхватил меня своими ручонками:

– Мама Наташа, не плачь! Я же с тобой.

Я сняла очки. Стесняться было некого: в купе были мы вдвоем. Отерла слезы и спросила:

– Чай будешь пить? Только сейчас до меня дошло, что ребенок голоден, ведь на обед он не попал. Раскрыла баул, который собрали мне подруги и который Крис не забыл внести в вагон. Я выложила на стол колбасу, сыр, помидоры, апельсины, копченую курицу, батон, сок, фирменные Шурочкины пирожки с капустой и грибами, шоколад, фаршированные яйца, гусиный паштет, кусочек сливочного масла. Мальчик ел не торопясь, тщательно пережевывая пищу и запивая ее чаем с лимоном. Я напилась чая с мелиссой, пакетик с травой я нашла на дне сумки, и меня потянуло на сон.

– Все? Поел? – спросила я парнишку, когда он отвалился от столика.

– Мама Наташа, Вы все это не убирайте, я посплю, а потом снова буду есть. Я прикрыла еду салфеткой. Утром у мальчика уже не было такого аппетита. Мы потихоньку успокаивались и привыкали друг к другу. Я ехала домой, к Вану, в душе еще надеясь на чудо. Но, увидев на пороге дома Анну в траурном платье, поняла, что мужа я больше не увижу никогда. С радостным визгом к нам под ноги бросилась Инга. Приветливо виляя обрубком хвоста, она облизала руки Максимки. Мы вошли в дом-все было по-прежнему, только кресло Вана было пустым. Я пошла на кухню помогать собирать ужин, и Анна сухо и кратко (чтоб не причинить мне боли) рассказала, что произошло в музее:

– Когда ты уехала, Ван стал допоздна задерживаться на работе. В тот вечер он был с двумя студентами, помогал им подготовиться к экзамену по археологии. Было уже около полуночи, когда из Скифского зала послышался подозрительный шум. Ван пошел посмотреть. Раздался выстрел. Пуля вошла точно в сердце.

Анна глубоко вздохнула:

– На шум прибежали студенты, но Ван был уже мертв. Золото скифов было на месте, только на витрине было порезано стекло, выдавить его не успели. Как им удалось отключить сигнализацию – для полиции загадка. Завели уголовное дело, идет расследование. Ты не переживай, – продолжала мать Вана, мы похоронили Вана, как положено, хотя это очень дорого. У нас земля дорогая. Если хочешь, сходим на место погребения. Я высчитала, что через день наступают девятые сутки гибели мужа и сказала:

– Давайте послезавтра и, если можно, то я устрою православные поминки – Бог же для всех один.

Прошли сутки, и утром рано я, Анна и Максим отправились на кладбище. У надгробной плиты я положила букет желтых роз, мне не верилось, что под ней лежит муж, у меня было ощущение его присутствия рядом с нами.

– А кто здесь похоронен, – спросил мальчик, -папа?

Я кивнула головой в знак согласия.

Максимка погладил темный гранит:

– Здравствуй, папа! Почему ты нас не дождался?

Анна подавила всхлип. А с неба вдруг полились огромные капли – слезы мокрого снега. Мы поспешили домой. Поминки были скромными по украинским традициям. Пришел Яша – гражданский муж Анны да забежал Женька, у него жена дохаживала последние дни беременности. Когда начался поминальный обед, Анна удивилась:

– Это что пир или поминки? Пришлось ей рассказать о наших традициях.

– А у нас подают только кофе и торт, – объяснила она. А когда я стала собирать поминальные сласти, она сказала:

– Да тут еды на неделю.

После поминок я успокоилась, появилось чувство выполненного долга, но ночью нам поспать не удалось, позвонил Жека и радостно проорал:

– Девчата, у меня родилась дочь Лилия.

– Ну, наконец-то мы дождались «цветочное» имя, – сказала я, – а то у тебя вся жизнь -мифология. Постой, она у тебя будет Лилианой или Лилит?

– А ты как думаешь? – рассмеялся счастливый отец.

– Поздравляю с амазонкой!

Оставшиеся предутренние часы я думала о подарке малышке. Потом, вздохнув, достала коробочку с бижутерией и среди дешевых украшений нашла подаренные мне на свадьбу Машей, матерью Женьки, золотые сережки с фианитом. Я была уверена, что Лилии они будут к лицу.

Все вроде бы успокоилось. Жизнь потекла в обыденном ритме. Я по-прежнему работала и в музее, и гидом. На место Вана приняли немолодого одинокого мужчину, которого звали Питер Мирис. К сожалению, рабочие отношения с этим человеком у меня складывались не лучшим образом. Так как он потерял свою семью, жена и сын погибли в результате крушения авиалайнера, то этому человеку жить было негде, и ему предоставили комнату в музее. Он работал не только секретарем, заведовал Скифским залом, но и исполнял обязанности вахтера. Придирчивый педант доставал меня пустяковыми замечаниями. Входя в Скифский зал, я представляла картину убийства мужа и думала только об убийцах. Бандит из Кривого Рога не мог убить Вана, он пользовался финкой. Судя по точности выстрела, стрелял не дилетант. Неужели выпустили Сергеева? Только стоит мне задуматься об этом, Питер тут, как тут. «Пани Наталья, обратите внимание на стекла витрин и витражей. Если Вы работаете с экспонатами, то потрудитесь соблюдать чистоту.» В общем сидел этот Питер со своей чистотой, порядком и аккуратностью у меня «в печенках». Мы жили втроем: я, Максим и Инга. Сын ходил в лицей, его туда возил и забирал после занятий на своем стареньком мерседесе Яша. Все было спокойно и размеренно в нашей маленькой семье. Но чувство тревоги не проходило, и я решила позвонить Мажаре. Я сообщила своим родственникам, что высылаю им генеральную доверенность на квартиру, потому что, наверно, Нине тяжело содержать ее в порядке, они могут ее продать, только пусть купят от меня подарок Манюне, а также попросила Павла узнать о судьбе Сергеева. Уже мы с Максимом планировали летний отдых во время каникул, но однажды вечером Яша вернулся из лицея один. Мальчик пропал.