Олег Бунтарев - Лохматые друзья

Этот год не зря тринадцатый. Злой год. Люди озлобленные. Все чаще и чаще, приходя к убежищам, она видела разрушенные домики, а под их развалинами находила растоптанные и раздавленные тельца своих питомцев. Она поднимала их, закутывала в тряпочки, выносила на пустырь и хоронила. Тех, кого она в свое время спасла от холода, голода и болезней, она не могла уберечь от людской злобы и ненависти. Однажды, когда она кормила котят возле дома, проходившая мимо толстая женщина из подъезда, в котором она жила, заявила:

– Вот, раскормили здесь котов. Нечего им здесь носить.

Анжела Викторовна посмотрела на нее:

– Вам бы какое-то время тоже поголодать не мешало.

Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Толстая женщина разразилась грубой бранью и в сторону животных, и в сторону Анжелы Викторовны. И брань эта не прекращалась до тех, пока та не скрылась в подъезде. А через некоторое время коты, кошки, котята стали умирать. С одинаковыми симптомами: пропадал аппетит, они резко начинали худеть. А потом умирали. Чего только не делала Анжела Викторовна. И покупала дорогие лекарства, и ставила уколы. Но все было безуспешно. Животные гибли. Кладбище на пустыре пополнялось новыми могилками. А доброе сердце Анжелы Викторовны снова замирало. Каждый раз, закапывая маленькие тельца, она плакала, плакала и плакала. Приходила домой, садилась в кресло. Вспоминала, как выхаживала и пыталась спасти. И слезы снова наворачивались на ее глаза. А Муська, все чувствуя и понимая, забиралась на коленки к своей хозяйке, упиралась лапками в грудь и начинала вылизывать лицо, по которому текли слезы.

– Муся, Мусенька, да все-то ты понимаешь, – говорила Анжела Викторовна и, гладя ее, успокаивалась.

Я познакомился с ней осенью. Как-то вечером, возвращаясь домой, я увидел пожилую женщину, подкармливающую бездомных котят. Наблюдая, как они едят, она поглаживала их, разговаривала с ними. Сразу было видно,

что это доброй души человек. Пока она кормила маленьких, неизвестно откуда подошли котята постарше. Остановились чуть в сторонке. И видно было, что чего-то ждут.

– Сейчас, сейчас и вам дам, – повернувшись в их сторону, сказала женщина.

Те подошли чуть ближе и сели, ожидая своей очереди. Вскоре досталось покушать и им. Я сразу обратил внимание, что это не просто объедки с людского стола, а еда, специально приготовленная для кошек.

– Вы специально для них готовите?

– Да, – невозмутимо ответила женщина, – вот крупы, лапшичку с рыбой варю, чтоб вкусненько было.

– И вы их каждый день кормите?

– Да, утром и вечером, – улыбнулась она. Улыбка у нее была добрая.

– У меня здесь много питомцев, – продолжила она. – Есть еще за гаражами, подальше от людей. Я им там домики построила.

– И вы их всех кормите?! – поразился я.

– Всех. У меня еще и дома пятеро, – тут она посмотрела на меня внимательнее и спросила: – А это у вас несколько кошек живет?

– У меня, – ответил я, – два кота и две кошечки.

В общем, вот так мы и познакомились. Стали общаться, приходить друг к другу в гости. Она познакомила меня со своим кошачьим семейством. Одного ее молодого кота я пристроил, найдя ему хозяев через интернет. Так она через день ездила, проверяла, хорошо ли живется ее питомцу на новом месте. Как-то, придя ко мне, Анжела Викторовна чуть ли не с порога разрыдалась.

– Ты понимаешь, котик черненький… Ну помнишь, про которого ты писал, на остановке… Заболел… Как другие… Те же симптомы… ничего не ел, а потом и вставать перестал… Уж я и так, и эдак… И таблетки давала, и уколы ставила… Уже и оживать вроде немножко стал и кушать, и подниматься… Я подхожу – он из домика своего навстречу выходит. А сегодня утром прихожу – домик разрушен, а недалеко тельце его лежит, машиной переехали. А у меня еще в подвале четверо котят умерло. Я их завернула, в коробочку положила, а хоронить не могу – сил нет.

И она снова разрыдалась. У меня самого комок к горлу подкатил. А глядя на ее переживания, вообще почувствовал, что невмоготу. Успокаивал ее, как мог. Да и мои животинки рядом крутились, чувствуя неладное.

Внимание на себя отвлекали. В общем, каким-то образом успокоили.

– Анжела Викторовна, может, и к лучшему, что они умерли. Зима на носу, морозы. Вряд ли бы они выжили. Да и люди вокруг злые. Могли бы не просто убить, а покалечить. Или в подвале наглухо замуровать.

– Но ведь я, но ведь я… я ведь их всех выходила, вылечила. И ветеринара приглашала, и лекарства покупала.

– Анжела Викторовна, теперь уже ничего не изменишь. По крайней мере, они не были совсем брошены.

Женщина вздохнула.

– Как жалко их, бессловесных, безобидных. Ведь они никому ничего плохого не сделали. Почему мир такой жестокий?

P.S. Сегодня в электронной газете прочитал объявление: «Сообщество, которому не безразлична судьба бездомных и брошенных животных, предлагает неравнодушным людям встретиться и сообща решить, как помочь братьям нашим меньшим». Простое, незатейливое объявление добрых людей. И как меня поразило, когда в комментариях некоторые недочеловеки смогли испохабить и обругать не только доброе дело, но и людей с добрыми сердцами. К чему катится наш мир, когда злоба и ненависть могут проявиться там, где, кажется, можно сказать только добрые слова? Спасибо, огромное спасибо людям, создавшим сообщество милосердия и добра. Благополучие общества можно оценить отношением к животным и детям. Насколько же деградировало наше общество?

1988 год. Я работал в Новосибирском ОМОНе, и, так как у меня были права, меня попросили какое-то время возить командира отряда полковника Зайцева.

В конце октября мы поехали в Кировский РОВД. Полковник Зайцев пошёл к начальнику Кировского райотдела, а я остался ждать в машине.

Возле РОВД, рядом со стройкой, была огромная глубокая лужа, её края уже подёрнулись коркой льда, и возле неё столпилась ватага ребят, которые бросали кирпичи в центр лужи. Я сначала даже не понял, чем они занимаются, но потом увидел торчащую над водой голову маленького щеночка. Именно в неё они и пытались попасть кирпичами.

Выскочив из машины, я разогнал детвору и только успел увидеть носик уходящего под воду маленького существа. Я бросился в воду, стараясь быстрее добраться до того места. Вода доходила мне выше колен. К моему счастью, щенок ещё раз всплыл, стараясь глотнуть воздух, чтобы спасти свою жизнь. Я подхватил его на руки и вынес из воды.

Оглядев щенка, я понял, что это самочка, которой отроду не больше трёх недель. Несчастное создание тряслось у меня на руках, да и сам я изрядно промок и замёрз. Я прижал её к груди и вернулся в машину. Завёл мотор и включил на полную мощность печку, пытаясь согреться сам и согреть щенка.