Иван Калашников - История довоенного Донбасса в символах

О похождениях начальника ОблГАИ знали не только в микрорайоне «Текстильщик». На «Текстиле» Щербатов чувствовал себя безнаказанным, как нигде более, и за те долгие годы, что он занимал высокий пост, он успешно приручил местное население ему не перечить. Сказал – вон ту, в синей курточке с меховым воротником, – тут же доставляли ребёнка к его возбуждённой похоти. Власть в нашей стране, она ведь для народа, а не для жителей глубокой жопы большого города Донецка под названием микрорайон «Текстильщик», и уж тем более не для детей этих жителей.

И всё же сомнения терзали Владислава Сергеевича. Он родился и вырос в те консервативные годы, когда потеря девственности в 14 лет совсем не поощрялась независимо от физического состояния несовершеннолетнего лица («при чём тут лицо?!» – недоумевал Владислав Сергеевич). И уж подавно в те далёкие годы не приветствовались сношения слишком взрослых мужчин со слишком невзрослыми девочками, тем более, с несколькими подряд. Поэтому где-то в глубине души Щербатова тлела заноза: то, чем он занимается (подразумевалась не служебная деятельность начальника ОблГАИ) далеко не благоразумно, быть может, даже преступно и уголовно наказуемо. Но чем сильнее заноза впивалась в совесть Владислава Сергеевича, вернее то, что от неё осталось, тем благодушнее была его улыбка: уголовная ответственность и место начальника ОблГАИ совершенно не уживались друг с другом, об этом знали даже учащиеся индустриально-педагогического техникума.

На председателе областного исполнительно комитета народных депутатов начальство Щербатова могло закончиться в один прекрасный день. Каждый раз, услышав от Вовочки «экстренное собрание», Владислав Сергеевич думал, что вот оно, состоится возмездие за его пагубное пристрастие к малолеткам. Как минимум – лишат должности, а сколько будет позволено на должности новой – неизвестно. Возможно – нисколько, и тогда придётся начинать всё с начала, толкаться на подростковых дискотеках, сношаться с малолетками в тесных накуренных туалетах. Владислава Сергеевича пробирала дрожь, когда он вспоминал прошлое, и обличала сладость, когда он видел настоящее: ночь после выпускного вечера, щели сочно блестят в полумраке, дыхания смешиваются со стонами… Сладкие минуты бытия.

– Кого ещё вызвали? – хриплым голосом по возможности раздражённо спросил Щербатов.

– Н-не знаю… Кажется, всех, – ответил Вовочка. После таких вечеров он прятал взгляд, даже интуиция не помогала выведать истинную информированность адъютанта.

Увидев стоящие у школьного крыльца «Жигули» с гражданскими номерами, Владислав Сергеевич досадливо поморщился. Та ещё история. Тоже началась с выпускного вечера…

Автомобильная индустрия существует достаточно долго, чтобы ребёнку было понятно: важна не тачка, на которой ты ездишь, а номера на этой тачке. Первые цифры – нули, три подряд повторяющиеся семёрки или какие-нибудь другие цифры, – всё это разбилось однажды об идею, созревшую в ГАИ Украины, а именно: оформить номера служебного транспорта ГАИ белыми символами на синем фоне. Насколько высокое положение не занимал бы человек, какие отличительные признаки не венчали бы его автомобиль, власть на дорогах всегда будет сама по себе. Собственно, белое на голубом придумали именно для того, чтобы рыбак рыбака видел издалека. Главным на автомобильных номерах стали именно цвета, числа и буквы потеряли своё значение.

Для мастерской, штампующей номерные знаки сделать белое на голубом – плёвое дело. Тем более, никакими законами запретить это не успели.

Но прежде, чем соответственные оттенки набрали популярность в народе, донецкие гаишники успели добавить в белое с голубым дефлорационные тона.

Изнасилованная и запуганная малолетка, вышвырнутая из гаишной тачки на тротуар, размазывая сопли и слёзы по лицу, путаясь в собственных трусах, болтающихся на щиколотках, ни за что не побежит жаловаться, даже родителям, увидев, в какой машине её отымели доблестные сотрудники госавтоинспекции. Население особо не информировалось относительно новых цветов, украсивших транспорт ГАИ. Здесь, очевидно, имело место самоинформирование. В течении какого-нибудь сезона электорат понял: даже если тебя трахнули во все дыры сразу, и дело случилось в машине с номерами «белое на голубом», ты бессилен что-либо сделать в ответ.

В раж гаишники вошли ещё быстрее, за какой-нибудь месяц. Телевизионщики оперативно засняли эпизод, где обыкновенная легковушка с гаишными номерами, да ещё с гербом Украины на капоте, поверх которого, – очень символично, – большими буквами было выведено «ГАИ города Донецка» украдкой остановилась у тротуара и двое гнедых патрульных, – все понты, от погон до жезлов, – затащили в салон приглянувшуюся девочку в мини-юбке. Эпизод показали по региональному ТВ, но резонанса в обществе он не вызвал.

Пик пришёлся на май месяц. В день, когда по городу проходили выпускные вечера, дороги Донецка остались бесконтрольными. Гаишники сидели в засадах, и ждали, когда на улицы вывалят пьяные выпускницы. По пьяни – море по колено, а уж пропустить через себя взвод дорожных патрульщиков – вообще ерунда. Наутро многие выпускницы не могли толком вспомнить, что произошло, но с дуру гаишники отымели внучку полковника СБУ, – полковник и дал ход делу, имея на руках неоспоримое доказательство развратного и вызывающего поведения ГАИ: совершенно случайно кто-то из родителей заснял на видео, как внучку полковника СБУ затаскивают в машину с бело-голубыми номерами. Внучка особо не сопротивлялась, но это не играло особой роли.

Основной удар по донецкой ГАИ пришёлся с другой стороны: автомобилисты-частники в спешном порядке принялись избавляться от тех самых номерных знаков, за которые они заплатили двойную цену, с которыми, как они рассчитывали, их не будут останавливать на дорогах за мелкие нарушения и просто так. В обладателях авто, чьи номерные знаки были выполнены белым и голубым, начали подозревать насильников и извращенцев.

Негласно, негромким убедительным шёпотом воспитателям в детских садах, в школах – учителям младших классов и классным руководителям рекомендовалось во время коллективных выходов за пределы воспитательно-образовательных учреждений избегать проезжей части. Классы и группы к месту назначения проводили дворами.

Всё завершилось на изнасилованной внучке полковника СБУ. У донецких ментов уже были 64 заявления об изнасиловании, но мусора ждали удобного случая, чтобы нанести одному из своих противников болезненный удар, – и вот этот момент настал.

Разборку госслужащих в кабинете министерства угольной промышленности Владислав Сергеевич вспоминал, когда его «Жигулёнок», промчавшись по улице Петровского, совершал вираж на Ждановской (своевременно переименованной в Мариупольскую) развилке. Вовочка предложил спустить стекло, в салоне дышать было нечем, – Щербатов равнодушно отказался: своё не воняет…