Владимир Апарин - Малахитовое отчаяние

Водитель пожал мою руку и растворился в сумерках. Мы с Людмилой двинулись с трассы в город. Трехмесячное отсутствие ничем не было нарушено. Тот же асфальт, мост, пельменная у гостиницы, на платной стоянке Братчикова «Нива», облитая летним дождем.

– Куда теперь? – спросил я у Людочки.

– Ну что. Пойдем сразу к ней, – вяло улыбнулось перегарное создание.

Надо было как-то решить проблему с ночевкой, потому что явиться с дороги к Леночке ну никак не стоило. К тому же спутница моя побледнела и её начинало мутить. Делать нечего, пришлось приказывать.

Комнату нам дали на втором этаже, я настоял, чтобы подружка в последний момент не свинтила. А ужин заказал в номер, для этого пришлось пройти в ресторан, произвести ревизию кухни и дождаться заказ там же и не позволить официанту записать список на бланк. Зато поужинали на славу! А после того, как я сходил в ванную, там же надолго исчезла Людмила, долго там плескалась, стиралась, сушилась феном и, завернутая в полотенце, наконец явилась в комнату допивать коньяк. Глаза ее блестели, а челюсть поддрагивала.

Э, подружка! – подумал я, – не твоя весовая категория, – и резко ее огорчил.

– Ты куда это, кудрявая, собралась?

– К тебе. Ты, что, дурак? – изумилась она.

– Заворачивай лыжи, уважаемая, – великодушно объяснил я ей положение дел. – Тебе на диванчике постелено. Отдыхай!

– Ну ты точно чокнутый, – обиделась подружка, но захватив бутылку и тарелку с нарезкой, убралась на диван.

Красивая стопочка ей не понадобилась. Мадам хлестала коньяк из горла и не морщилась.

Я же провалился в сон, едва прикоснулся к ночной подушке, под которой лежал ключ от входной двери.

– Вроде бы предусмотрел всё, – была моя затуманенная мысль.

Ранним утром я проснулся от стука в дверь и одновременно шума работающего трактора.

– Вы с ума сошли там что ли? Уже собралась милицию вызывать. Безобразие! – шумела дежурная по этажу. – Стучу, стучу, сколько можно? Перестаньте храпеть на весь этаж! Меня уже замучили жалобами.

Пришлось грубовато прервать Людочкино наслаждение сном. Она храпеть перестала, но начала долго откашливаться. В дверь постучали снова и, наверное, ногами!

– Перестань ты в конце концов! – рявкнул уже я.

– Виновата я что ли? – вякнула она и начала кашлять в подушку.

– Кури бамбук! – подытожил я и пошел открывать двери. Глаза дежурной были большие и красные, а инцидент был исчерпан.

Через час мы, свежие и отдохнувшие, ушли из гостиницы по-английски, не прощаясь, оставив после себя помятые постели, следы ужина и загадочный случай с постояльцами-невидимками, а еще истерику красноглазой дежурной на пересменке.

По дороге я решился на то, что хотел вчера сделать в первую очередь. Решительно зашел в будку охраны со стоянки машин и через минуту проволочным крючком отжал пружину задней двери Братчиковой «Нивы». Людмила любезно была приглашена в салон, чтобы изнутри открыть дверцы машины. Задание она выполнила на «пять», заодно убедив меня, что полотенца воруют не только из турецких гостиниц. А когда она им зацепилась за пустую канистру, что-то мелкое прошмыгнуло под коврик багажника.

– Вы что, тут яйца возили? – кряхтела она, просовываясь на заднее сиденье и хрустя под коленкой… старой яичной скорлупой… зеленового цвет! Бог мой! Тут было скорлупы лотков от трех!

Я аккуратно приподнял резиновый коврик, из-под него на меня уставились десятка три глаз-бисеринок и тонких мордашек, похожих на ящерок. Они смотрели на меня осмысленно. И как мне показалось, человеческим взглядом измученных существ. Вот тебе фокус! Догадка прожгла меня! Это были… мои дети?

– Ну чего ты там встал как вкопанный, едем или нет? – сгорала от нетерпения Людочка. Я не знаю, когда они вылупились, но край коврика был махровый. Голод не тетка.

– Ты нарезку с тарелки захватила? – спросил я.

– А как же?

– Дай сюда, я после еще достану.

Людмила нехотя вынула из кармана кулек с колбасной нарезкой. Я накрошил её и коврик вернул на место.

Машина завелась как часики и бензина был полный бак, как и оставлял.

– Куда? – спросил я у подружки.

– Налево, – мотнула она головой и начала открывать окно.

Ну дела! – размышлял я, выворачивая рулевое колесо, что теперь с этим делать. Интересно, сколько их? В общей сложности за тысячу? А может и поболее с тульскими!

– Ну ты что, не слышишь? – меня ткнула в бок Людмила. – Приехали уже.

Шадринск – маленький городок, через три квартала у пятиэтажки пришлось остановиться.

– В чем дело?

– Она, – показала мне рукой Людмила на женщину, выходящую на тротуар. За руку худенькая стриженная брюнетка держала маленького мальчика.

– Не путаешь? – спросил я.

– Хочешь окликну? – засуетилась Людмила.

– Подожди, я хочу посмотреть издали.

Все эти месяцы скитаний я представлял, как я встречу Леночку. Радостно брошусь к ней. А в реальности я её не узнавал. Вроде она. А вроде и нет… Моя Леночка младше меня на два года. Эта женщина соответствовала ей по возрасту и по конституции. Даже особая моя гордость – третий номер. Красиво упакованный в кофейный летний костюм, притягивая глаз. Но так, наверное, устроен наш мозг. Я ведь свою Леночку-то видел в последний раз уходящей в вечность. Нет, не мог я её полностью узнать. А что вы от меня хотите, если даже апостолы на третий день после похорон не узнавали своего Спасителя.

– Это точно она?

– Ну, Людка Улицкая, чего тебе еще надо? Я у нее каждую зиму живу, вот уже лет шесть.

– Она что одна? А кто этот мальчик?

– Сын ее, Алешенька. В садик идут.

– Она замужем?

– Нет. Это от любовника её. Она же в конторе работает, помощником бухгалтера. Ну и дела у нее с начальником своим.

– А вроде был у нее Сашка? – спросил я наугад, зная историю настоящей Людмилы Улицкой из Вагулино.

– Давно! Спился мужик. Да они и пожили чуть-чуть. Она всё по психушкам обследовалась. А он гудел по-черному, пока ее дома не бывало.

Она вздохнула, посмотрела на меня каким-то очень уж осмысленным взглядом.

– Все наши беды от вас, мужиков.

– Это с какой стати? – заступился я за наш мужской род.

– А с такой. Посмотри на Людку, ну что вам кобелям надо? И хозяйка, и умница, и красавица. Ну должно уж быть женское счастье. Нет! Всем другое подавай. Ты ведь тоже сейчас сидишь размышляешь. Довесок увидел и взад пятки.

– Помолчи, тут другая история.

– Расскажи.

– Не поверишь ты, Люся, не поверишь. Я и сам не верю в происходящее, – ответил я.

– Ну что мы зря ехали сюда что ли? Мне к ней еще рано, я после снега прихожу!

– Не зря.

Так и следовали мы за парочкой мамы и сына, пока не исчезли в воротах детского садика.

– А живет она в первой пятиэтажке?

– Да, семнадцатая квартира. Двушка.