Анна Кутузова - Странноведение. Маленькая городская сказка

Да и днем все выглядело по-другому. Горки, на которой бы стояла остановка, не было, зато за ней пути давали крутой вираж. Так, что трамвай уже через мгновенье скрывался за выросшим здесь же за утро выцветшим желтым зданием, на вид брошенным совершенно.

Остановка – крохотная будка, выложенная из желтого кирпича; на ветру трепещут отрывные листочки с номером телефона – объявление; согнутый фонарь, как будто кто-то в него врезался, светит, не смотря на еще яркое солнце; клумба – белый горшок с голубой каемочкой, чистая рыхлая ровная земля без комков, без цветов и сорняков.

Лебедев какое-то время потоптался вокруг остановки, прочитал объявление. Написано было от руки мелким нервным почерком «найдена собака», несколько раз был написан номер телефона нашедшего. Листок с номером никто ни разу не оторвал.

И что бы это могло значить? Вопросы уже начинали роиться в голове Лебедева. А он в этот момент даже не мог понять, что толком чувствует. Все в нем было и пусто, и переполнено его приключением, и азартно, и даже страшновато. В самом деле, почему здесь все не так? Почему за утро все поменялось? Или наоборот, все сейчас так, как и было всегда, а ночью все было не так. Понятно, почему отсюда не видно Часовой башни. А, ну да, ночью он бы ее все равно не увидел. Сейчас Лебедев это позабыл.

И совершенно непонятно, как трамвай, который каким-то витиеватым маршрутом идет из района Науки в Торговый (и наоборот), оказался на другом конце Города. Это что ж за маршрут такой?

Вопросов много. Ответов ни одного.

Ну ничего, решил Лебедев, в котором сейчас победил азарт, это пока ни одного, найдем ответы.

Сейчас Лебедев решил пройтись вдоль путей. Отчасти повторить ночной маршрут. Отчасти – потому что уж больно много различий.

Он, необъяснимо для самого себя, зачем-то оторвал листок с номером телефона с объявления о найденной собаке без примет и пошел вдоль путей.

Сейчас, если идти по ходу следования трамвая, по левую руку стояли дома и лавочки, сплошь аккуратные и низкорослые – это совпадало. Так же по левую руку в некотором отдалении ровной полосой стояли высокие электрические фонари. По праву руку совпадений не было. Справа вдоль трамвайных путей вился узкий тротуар, сейчас наполовину разобранный (камни лежали аккуратными кучками здесь же). За ним, правее, кое где торчали деревца. Туи что ли. И все. Дальше шла городская стена. Толстая, надежная, старая, как сам Город.

И пахло сейчас разогретыми за день на солнце камнями, пылью и какой-то железнодорожной (другого определения Лебедев придумать не мог) смазкой. Запахи были хорошими, родными, теплыми и совершенно летними.

Но в них не было места запаху леса, этому смешению влажной земли, растущей и отмирающей зелени, смолы деревьев, хвои.

Появись сейчас хоть нотка, хоть намек на этот запах, это было бы чужим здесь – в разомлевшем городском вечере.

Лебедев шел, не узнавал мест. Домики сменялись точными их близнецами. Фонари стояли ровным строем. Кое где на деревьях, если вдруг попадались лиственные, уже начинали желтеть листья, напоминая о том, что лето не вечно.

Справа по-прежнему все было ограничено стеной.

Разобранный тротуар не давал никакой возможности идти по всем правилам движения, а потому Лебедев шел между рельсов, оглядываясь, посматривая, не приближается ли трамвай. Несколько раз он отходил на разоренный тротуар, потом снова возвращался на пути.

Пройдя несколько остановок, он устал, окончательно убедился, что здесь ему больше ничего не светит – рельсы сворачивали от городской стены в Город, он решил дождаться первого же трамвая и поехать домой.

До дома он ехал долго, с пересадками по подсказкам машинистов. На его вопрос, нет ли здесь поблизости парков, машинисты только пожимали плечами.

Добравшись до дома, Лебедев рухнул без сил в постель, не расстилая ее, и моментально уснул. Спал он без снов.

Когда он проснулся, солнце уже давно поднялось. И, как и вчера, оно поднялось над Торговым районом. Туман Низовья уже ушел. Новый день уже шумел и суетился. Кот так и не пришел.

Лебедев с удовольствием ленился, решив не торопиться вставать с постели и поваляться хотя бы еще полчасика.

Однако, именно в тот момент, когда Лебедев это решил, в прихожей зазвонил телефон.

Пришлось вставать и идти отвечать.

Звонил Борисыч.

Поздоровались. Обменялись парой дежурных фраз о погоде, о приближении осени.

– Ну что, ездил на ремонт смотреть?

– Ездил вчера к вечеру.

– И как?

– Никак. Точнее, я не понимаю, как. А что я должен был там увидеть? Почему ты меня туда отправил?

– Да болтали всякое. Подумал, может быть тебе будет интересно посмотреть самому.

– А интересно было.

Тут Лебедев рассказал про остановку, что это она, та самая, на которой он сошел из пустого трамвая. Про то, что в остальном все и похоже, и не похоже.

– И нет там никакого парка, – заканчивал он, – И, ты понимаешь, когда я на елку эту наткнулся лицом, у меня было такое ощущение, что там, за ней, как сказать, ну как бесконечность что ли. Как будто там дремучий лес, там этих елок, сосен тьма. Запах такой был. А на деле там редкие туи какие-то и стена! И все! Ни деревьев, ни бесконечности, ни даже чудного того фонаря.

– Угу, угу, – Борисыч казалось, о чем-то размышлял.

– А все-таки, о чем болтали твои посетители? Почему ты отправил меня в Ремесленный?

– Чтоб ты своими глазами посмотрел на ремонт. А ты говоришь, ремонт – как ремонт. Кладку разобрали и не слишком торопятся собирать.

– Ну да.

– А ремонт, со слов вчерашних гостей, затеяли потому что там, рядом со стеной сначала тротуарные камни просто повело, вздыбились. А потом там корни появились.

– Какие корни? – не понял Лебедев.

– Деревьев. Это они пробились из земли, камни раздвинулись. Гости говорили между собой, но я жесты их видел. От большого дерева – по жестам выходило.

– О как. Дерево значит. Не было там ничего. Ни дерева, ни веток, ни пней, ни опилок. И корней тоже не было.

– Да там и не откуда. Там стена. А за стеной дорога. И ни парков там, ни посадок нет.

– Странно.

– Странно, – подтвердил Борисыч.

– Борисыч, а все-таки ночью я был именно там.

Оба немного помолчали. Потом Лебедев рассказал о своем посещении трамвайного депо, про Сторожа и Графа.

Попрощались в задумчивости. Борисыч обещал собирать все городские сплетни и взял с Лебедева обещание не ходить по ночам по Ремесленному, ясно же, что ничего там нет.

А потом целый месяц ничего не происходило. Точнее текла обыкновенная жизнь. Незаметно пришла осень. По утрам заметно холодало. Лебедев работал, пару раз в неделю ходил к Борисычу в надежде на какие-нибудь новости. Новостей не было. В Ремесленном заново уложили камни тротуара. В Новой реке выловили какую-то диковинную рыбу, теперь Институт Водных Ресурсов, Городской Исследовательский Центр, Гильдия Рыболовного Хозяйства и все детские кружки юных натуралистов с удовольствием изучали, обсуждали и спорили об этой находке.