Александр Вальман - Несущие свет

– Посмотрим, что сегодня у нас на повестке дня? – Иван Иванович вздохнул: ему очень тяжело давалась вся эта научная терминология, хотя он уже около двух лет «вариться» в научной среде. – Да, вот мы должны выработать рекомендации для нашего учёного совета по мерам повышения эффективности преподавательской и научной работы в деканатах и выдать рекомендации кафедрам! Если сказать проще – требуются открытия и новые формы преподавания научных дисциплин, чем больше – тем лучше! Главная наша проблема – как поднять качество лекций и занятий на кафедрах.

Проговорив всё это, Иван Иванович достал из кармана пиджака платок и вытер лоб, переводя дыхание. Хоть он и разложил на столе перед собой принесённую папку с текстом, заглядывать в неё не пришлось. Всё-таки не зря он тренировался вчера вечером и сегодня утром – учил текст выступления так сказать на «свежую голову». Тон, взятый им, получился весомым и суровым. Почти, как у генералов на заседаниях в Генеральном штабе, которых он не раз слушал, затаив дыхание.

– Вопрос очень важный, – некстати, влез, этот еврей Арм своим удручённым полным вселенской скорби голосом, – мы обсуждаем это в третий раз на таком совещании, но пока, ни чего путного не сумели добиться.

«Вот, гадёныш! – подумал Иван Иванович. – Это же он открыто намекает, что мы тут «воду в ступе толчём», а не дело делаем. Хорошо бы с ним поговорить по душам да через прорезь прицела». Но вслух сказал:

– К сожалению, вы правы. Но может быть, у вас есть конкретные предложения?

Симон Авдонович поперхнулся, сжавшись в размерах, он неуловимым движением спрятался за спину сидевшего перед ним Александра Игоревича, заведующего кафедрой «Аналитическое развитие плановой экономики».

«Сей час, я тебя добью, паскудник», – злорадно подумал Иван Иванович. Он лихорадочно соображал, что бы такое позаковыристее спросить у этого выскочки, но в голове крутилось только, идиотское: «через прорезь прицела».

Тут поднял руку Генрих Джакобович, заведующей кафедрой «Цикличность Госплана», и Иван Иванович благосклонно и с облегчением кивнул ему.

– На одном из совещаний, помню, было, предложение, обязать всех преподавателей кафедр работать по плану на каждый рабочий день, – начал, прокашлявшись и вставая, со стула Генрих Джакобович. – Помимо лекций, конечно! Причём, такой план должен быть составлен в конце предыдущего рабочего дня и утверждён заведующим кафедрой и деканом на завтра. И обязательно ежедневно проверять его выполнение. Опробовать это мы поручили кафедре Игната Сахаповича ещё месяц назад. Каковы результаты? Есть, с чем поздравить Игната Сахаповича?

И хотя вопрос прозвучал в адрес Игната Сахаповича, заведующего кафедрой «Экономического права», Генрих Джакобович смотрел только в глаза Иван Ивановича.

«Вот из кого получился бы дельный офицер из всей этой академической шушеры, так это из Генриха Джакобовича, – подумал Иван Иванович. – Обратил на себя внимание, дождавшись разрешения, встал. Сказал коротко, по делу, не отвлекаясь. И смотрит прямо и только на начальника. Правда стоит чёрте как. Впрочем, не удивительно – армейской выправки-то никакой».

Настроение Ивана Ивановича заметно улучшилось. Тем более что Симон Авдонович был совершенно не заметен за широкой спиной Александра Игоревича.

– Да – да, припоминаю, – добродушно молвил Иван Иванович. Он рукой показал, Генриху Джакобовичу, что тот может сесть, и, повернувшись к сидевшему слева от него во втором ряду Игнату Сахаповичу, продолжал: – А это нам сейчас сообщит сам товарищ Гуревич. Прошу!

В отличие от Генриха Джакобовича, Игнат Сахапович не стал подниматься со стула, на котором он вальяжно развалился, закинув нога на ногу, и внимательно изучая ногти на своей правой руке. Был он в светло-сером замшевом костюме и каких-то невообразимых для Ивана Ивановича мокасинах. На шее поверх рубашки вместо галстука (как у всех порядочных людей) был повязан платок. Этот платок очень сильно раздражал Ивана Ивановича – не представлял он себе, как мужчина может носить такую чисто женскую деталь туалета.

Игнат Сахапович выдержал огромную паузу, дождавшись, чтобы все присутствующие обратили внимание на него. После чего скроил на своём холёном лице крайне недовольную мину.

– Результаты хреновые! – наконец-то начал говорить Игнат Сахапович кислым тоном. – Ой, извиняюсь, не заметил, что здесь Арина Афанасьевна. Думал – одни мужики сидят. Хотел сказать, что обстановка с эффективностью преподавательской работы остаётся неудовлетворительной.

Пока он говорил, настроение Ивана Ивановича опять испортилось, да так сильно, что он едва сдерживал возмущение.

«Вот ведь падла какая! Один раз удачно «всунул» – и на тебе полный мармелад! Жена красавица с папой из горкома. Упакован, дай бог! Не каждый ректор так одевается… – зло думал Иван Иванович, пока Гуревич неспешно говорил. – Дали же тебе задание, нет же, всё завалил! А сейчас будет нести какую-нибудь «лабуду». И почему говорят, что бабы умных любят? Всё наоборот. Здоровых они любят и чтоб ума поменьше, а в койке побольше! Интересно, дома перед женой и тестем он такой же вальяжный?»

– Ничего, не в первый раз, – услышал закипавший Иван Иванович добродушный голос Арины Афанасьевны, – можно и сильнее выразиться. Была бы польза.

– Польза могла бы быть, если бы мы имели право отмечать высокие результаты повышением зарплаты, причём делать это сразу. И одновременно уменьшать тем, кто не выдал новую идею или оригинальные результаты экспериментов за прошлый месяц, – продолжил Игнат Сахапович, слегка кивнув в сторону Арины Афанасьевны. – Сотрудники кафедр, как и сотрудники деканатов в большинстве с этим согласны. Правда, не все.

«Ого! Что несёт этот… товарищ Гуревич! Уж не тесть ли ему это подсказал! – пронеслось в голове Ивана Ивановича. Он взялся за карандаш, пытаясь конспектировать, по возможности дословно всё то, что говорил Игнат Сахапович. Не успевая за словами говорящего, Иван Иванович остро почувствовал необходимость вести магнитофонную запись всего совещания. И желательно тайно. – Надо будет поставить этот вопрос перед первым отделом».

– Но зато мы сможем для этого обходиться наличным фондом зарплаты своей кафедры. Если сказать проще, то это надо ежемесячно отбирать часть зарплаты у тех, кто ничего нового за прошлый месяц не придумал, и отдавать тем, кто за этот же месяц внёс в преподавание новое, – между тем продолжал говорить, всё тем же равнодушным и спокойным голосом, покушаясь на основы государственного строя, Игнат Сахапович. – Если же никто ничего в преподавание за этот месяц не внёс, то на этой кафедре будет накапливаться фонд средств из отобранных денег, а это сразу повысит цену новым открытиям и новым формам.